Поверьте мне, я не успокаиваю вас, а говорю чистую правду. Коснувшись самого дна, вы обязательно начнете всплывать.
– Хорошо, постараюсь запомнить это, – сказала Розмари и выдавила из себя улыбку. – Спасибо за добрые слова.
– У вас есть сын? – спросила Тара.
– Да, – с горестным вздохом отозвалась Розмари и печально покачала головой. – Ему должно быть тридцать три года. И где он сейчас – можно только гадать. В Нью‑Йорке у нас не было родственников – только соседи.
– Это не проблема, – заверила ее Тара. – Мы постоянные клиенты службы розыска. – Она вынула из кармана черный продолговатый плоский ящичек и открыла его. На крышке, внутри, оказалось что‑то вроде экранчика. Тара занесла пальцы с ярким маникюром над клавишами – такими же, как на письменной машинке, только очень крохотными. – Назовите полное имя вашего сына.
– Эндрю Джон Вудхауз.
Тара резко подняла голову и пристально уставилась на Розмари. В глазах консультантши прочитывалось такое изумление, что пациентка поспешила взволнованно спросить:
– Что не так?
– Раньше вы назвались Рейли.
– Ну да, это моя девичья фамилия, – пояснила Розмари. – А по мужу я Вудхауз.
– Понятно, – пробормотала Тара и быстро заколотила по клавишам. – Эндрю Джон Вудхауз. Пишется так, как слышится?
– Да, – кивнула Розмари, с интересом наблюдая за манипуляциями женщины, пальцы которой продолжали бегать по клавиатурке. Чудные блокноты нынче – Дата рождения?
Розмари чуть было не произнесла 666 – так, как обычно говорили Кастиветы. Вовремя опомнившись, она сказала:
– Двадцать пятое июня 1966 года. Тара захлопнула странную записную книжку, еще раз ослепительно улыбнулась и заявила:
– Ну вот и все. Я введу запрос через центральную сеть, и уже к пяти вечера мы с вами будем знать, где живет ваш сын.
– К пяти вечера сегодня? – с недоверием и с неким обмиранием души спросила Розмари.
– Конечно, обычное дело! – весело сказала Тара, добродушно пожимая плечами и пряча чудо‑блокнот обратно в карман жакета. – Это делается мигом. Кредитные карточки, регистрация машины, социальное страхование, прокат видеофильмов, библиотечный абонемент… И так далее, и так далее. Где‑нибудь да и выловят его фамилию. Ведь сейчас куда ни плюнь – везде компьютеры. И все компьютеры связаны друг с другом, так что вся страна как на ладошке.
– Но это же чудесно! – воскликнула Розмари.
– Увы, у каждого чуда есть оборотная сторона, – сказала Тара, вставая со стула. – Теперь все скулят, что никакой частной жизни не стало. Каждый едва ли не двадцать четыре часа в сутки под колпаком у компьютеров. Хотите посмотреть телевизор? По‑моему, для вас это самый короткий путь войти в нынешнюю жизнь. Вы будете поражены количеством перемен. – Говоря это, она выдвинула верхний ящик тумбочки и достала из него небольшой продолговатый предмет с кнопками. – Прежде всего, холодная война закончилась. Мы победили, коммунизм сыграл в ящик… В прошлом месяце вам тут поставили роскошный телевизор – тогда казалось, что это жуткая глупость, а выходит – как в воду смотрели!
Тара направила предмет с кнопками в сторону экрана на противоположной стене. Этот экран был так огромен, что Розмари до сих пор воспринимала его не как телевизор, а как нечто загадочное. Впрочем, она была настолько сосредоточена на своих проблемах, что у нее просто не было времени по‑настоящему внимательно разглядывать окружающее.
На экране вдруг замелькало изображение, зазвучала музыка.
На экране вдруг замелькало изображение, зазвучала музыка.
– Это пульт дистанционного управления, – пояснила Тара, протягивая Розмари предмет с кнопками и вновь обдавая ее восхитительным запахом «Шанель». – Знакомо?
– Отчасти, – сказала Розмари. – Прежде таких изящных пультов не существовало.
– Направляете на телевизор и жмете вот тут. Здесь номера каналов. А так прибавляете и убавляете звук.
Розмари нажала первую попавшуюся кнопку. На экране, вместо женщины, которая с рекламно‑блаженной улыбкой наблюдала за тем, как ее малыш уплетает кашу определенной марки, возникло серьезное лицо диктора программы новостей. На левом лацкане усатого негра, повествующего о лесных пожарах в Калифорнии, Розмари увидела знакомый белый кружок – «Я люблю Энди». Она так и окаменела.
– А, круглосуточный канал новостей, – сказала Тара. – Как раз это вам всего полезней.
Розмари медленно повернула голову в ее сторону и отчеканила вопрос:
– Кто – такой – Энди?
Тара явно смутилась. Она кашлянула, потупила глаза, сделала глубокий вдох, сделала долгий выдох. И наконец произнесла:
– Ну, как бы вам объяснить… Не знаю, с чего и начать…
Затем она как бы вся просияла изнутри и быстро‑быстро затараторила:
– Энди – самый прекрасный и самый харизматический человек на нашей планете. Он появился несколько лет назад – неизвестно откуда. Точнее, все знают, что он из Нью‑Йорка, но до этого о его существовании широкой публике ничего не было известно. Он вызвал всеобщее воодушевление во всем мире – он объединил весь мир! Я не имею в виду политическое объединение стран. Просто он повсеместно возбудил в людях любовь к ближнему, желание сотрудничать друг с другом и уважать друг друга.
До него в наших душах царил бедлам, мы были как потерянные – с этими разговорами о конце света в двухтысячном году, с диким ростом преступности, с пальбой на улицах и так далее, и так далее.
Энди сумел убедить нас всех в том, что Бога можно звать как угодно – Господом, Аллахом или Буддой, но суть при этом не меняется: мы все Божьи дети – дети одного‑единственного Бога. И ныне наш всеобщий благой пастырь – Энди. Он ведет нас, обновленное и нравственно‑освеженное человечество, к великому рубежу – к двухтысячному году.
Розмари, полусидя на постели и не спуская глаз с возбужденного личика Тары, сухо заметила:
– Да, это потрясающе, это замечательно. Тара коротко вздохнула по поводу сдержанной недоверчивости мисс Рейли, блеснула искренней, мечтательной улыбкой и продолжила все той же взвинченной скороговоркой:
– Да вы сами наверняка увидите его на экране в ближайшие пять минут. По всем программам и на всех языках крутится бесчисленное множество роликов. Их производит «БД». Я толком не знаю, что это – организация или фонд. Скорее, и то и другое вместе. Но «БД» создан специально для того, чтобы помогать великому Энди. Прошлым летом мне посчастливилось видеть его живьем в мюзик‑холле Радио‑Сити. Потрясающе!.. Но Энди редко появляется перед публикой во плоти, обычно идут специальные телепрограммы или коротенькие заставки вроде рекламных. Энди очень много времени проводит в одиночестве – медитирует. Он высокодуховная личность. И вместе с тем он нисколько не чужд любви к вполне земным радостям и утехам. В современном мире не существует более великого человека, чем Энди. Все это признают, и все так думают! Поэтому значки «Я люблю Энди» существуют уже на всех языках всех континентов – даже на Брайле, на языке слепых!
Она сделала паузу, чтобы перевести дыхание, и Розмари сумела вставить вопрос:
– А как звучит его полное имя?
– Эндрю Стивен Кастивет, – сказала Тара.