И как много значит для нее этот летний семинар.
– Я доверилась тебе. Что, если я беременна?
Он растянул губы в самодовольной уверенной улыбке, которая всегда казалась ей такой успокаивающей.
– Тогда мы поженимся. Просто. Мы поженимся в любом случае, так какая разница?
Разница, как он прекрасно знал, заключалась в плане, заранее продуманном до мелочей. Они закончат учебу, найдут работу, поженятся, решат вопрос с квартирой, съездят в путешествие и только потом заведут детей. Если же она беременна, все изменится. Мона опытна. Осенью она собирается снять квартиру вместе с тремя студентками из Нью-Йоркского университета, тоже будущими актрисами. Если случится худшее, Эми может открыться Моне. Она скажет, что делать.
Мисс Каннер, атташе по культуре в Службе помощи студентам, наклонилась над своей папкой и вскоре триумфально произнесла:
– Вот отличный вариант для вас обеих! Две маленькие спальни в очаровательном доме прямо у Кингз Роуд в Челси.
Мона открыла рот и схватилась за сердце.
– Челси! Сейчас я потеряю сознание!
По сведениям, почерпнутым Моной из статьи для туристов в воскресном номере «Тайме», Карнаби-стрит была местом для покупок, салон Видал Сассуна в Мейфейр – парикамахерская, где вам сделают геометрическую стрижку, в Челси – только Челси – район, где можно жить. Все, что вам нужно сделать, говорилось в газете – это пройти вниз по Кингз Роуд, и вы столкнетесь с такими людьми, как Джон Озборн, Твигги и другими знаменитостями в кофейном баре «Кения» или в пабах типа «Челси Поттер». Держа в памяти эту статью, она надеялась однажды переехать в Челси, и вот теперь мечта так быстро исполнилась!
Предстоящее лето подарило еще одну яркую надежду. В Академии вытравят малейшие следы ее бруклинского акцента. Ходили слухи, что сам Лоуренс Оливье регулярно курирует занятия по драматическому искусству.
– Ты будешь играть Офелию. Он увидит тебя и поймет, что ты в двадцать раз лучше, чем Джин Симмонс! – предсказывала ее мать.
– Только не Офелию, ма!
Это была тема их частых споров, проходивших всегда в традиционном порядке:
– Меня стошнит.
– Офелия была достаточно хороша для меня, и она достаточно хороша для тебя!
Рахиль Давицки в четырнадцать лет играла Офелию в еврейской постановке «Гамлета» и хранила пожелтевшие вырезки из газет, свидетельствующие о ее романтической красоте и таланте.
– Она позволила Гамлету помыкать собою.
– Она не могла помочь себе. Она была влюблена.
– Если любовь делает из тебя сумасшедшую, я не хочу ее. Лучше сыграть леди Макбет.
– Ты слишком молода.
– Порция. Я сыграю ее в сегодняшнем модном наряде – мини-юбке, правильно? Современный адвокат…
– Съешь что-нибудь. Ты худа, как палка!
Ее мать была выдающейся занудой. Борьба Моны с выпуклостями на фигуре стала постоянной проблемой. Она сбросила десять фунтов на грейпфрутовой диете и продолжала «работать» над собой. К тому моменту, когда надо будет играть Порцию, она станет худой и изящной. Оливер ее увидит, и преклонив колено, попросит сняться в его новом фильме. «Ларри, дорогой, если ты настаиваешь… Я отложу дебют на Бродвее до следующего года».
Голос мисс Каннер прорвался в ее фантазии.
– Молодая женщина, которой принадлежит дом, кажется очень милой. Собственно говоря, она не намного старше вас обеих. Печальная история. Родители погибли в аварии. Все, ну почти все имущество перешло правительству в уплату долгов. Бедняжка, единственное, что ей удалось сохранить – это маленький дом, поэтому она решила взять несколько ПГ.
– Что такое ПГ? – спросила Эми.
– Платящие гости. Это способ сказать по-светски, что вы держите пансион.
Условия были хорошими, учитывая месторасположение. Двадцать фунтов в неделю с каждой.
– Разрешается пользоваться кухней и гостиной. Вы сами стираете, покупаете себе еду и, конечно, напитки. Молоко доставляют в дом каждое утро. Вы можете договориться о пользовании телефоном, электричеством и горячей водой. О, и еще одна вещь.
– Привидение? – с надеждой спросила Мона.
– К сожалению, нет центрального отопления, но с другой стороны – сейчас лето.
– По мне, так просто великолепно, – Мона сгорала от нетерпения переехать. Одной ночи в молодежном общежитии было более, чем достаточно.
Мисс Каннер позвонила, чтобы удостовериться – комнаты еще свободны.
– Номер четыре, Челси Мьюз. Вас встретит леди Джорджина Крейн.
– Леди? – на сей раз Мона попыталась сдержать свой восторг, но он был слишком велик. – Погодите, пока об этом узнает моя мать! А тетя Руфь? Да об этом они сообщат каждому в Бруклине! Мой Бог, мы должны делать реверансы или что-нибудь подобное?
Терпение Хелен Каннер часто проходило суровую проверку при общении с американскими студентами, но эта девушка, Мона, заставила ее рассмеяться, несмотря на чувство собственного достоинства, поддерживаемое дипломатами.
– Светские манеры не требуются. Ими вы можете смутить хозяйку. Запомните одну вещь: люди с титулами редко пользуются правом называть себя в соответствии с этикетом. Кроме случаев объявления свадьбы или при заказе столика в ресторане. Возможно, она попросит называть ее без лишней помпы, Джорджиной. Просто будьте такими же милыми, как всегда. Помните, вы представляете Соединенные Штаты Америки, поэтому ведите себя хорошо, оплачивайте счета и… прекрасно проведите лето!
Вдруг обе молодые девушки, даже бойкая Мона, показались трогательно юными и ранимыми. Хелен Каннер проводила их до ворот посольства и объяснила, где сесть на автобус. Она импульсивно обняла своих подопечных.
– Если появятся проблемы, позвоните мне. Даже с картой, полученной от мисс Каннер, найти Челси Мьюз оказалось непросто. Они дважды прошли мимо по узкой подъездной дорожке, не поняв, что уже у цели. Прохожий заметил их растерянность и проявил участие.
– Это как раз позади вас.
Табличка с адресом не только изрядно пострадала от времени, но и была спрятана за деревом.
Челси Мьюз Королевский Округ Кенсингтона и Челси СВ-3
Королевский Округ? Посетительницы переглянулись и улыбнулись. Приключение начинается. Войти в особняк, значит, сделать шаг назад во времени. Это возвращение к булыжным мостовым, газовым уличным фонарям эпохи Шерлока Холмса и игрушечным домикам с ярко выкрашенными деревянными дверями и окнами, утопающими в цветах. Их новое летнее жилище, дом леди Джорджины развеселил девушек канареечно-желтой дверью с черным молотком, вернее, не молотком, а устройством в форме раковины морского моллюска.
– Ну не сказка ли?
– Я боюсь. Что, если мы ей не понравимся?
– Конечно, она полюбит нас! Мы же американки, верно?
– О, Мона, я так рада, что нам не надо демонстрировать светские манеры!
Ярко-желтую дверь открыл не ливрейный лакей и не горничная в переднике и чепце – сама леди Джорджина Крейн встретила их на пороге. Густые блестящие волосы цвета жженого сахара были уложены в красивую прическу, только несколько прядей падали на длинную грациозную шею. В зелено-голубых глазах сверкали золотистые искорки, а темные брови контрастировали с фарфоровой кожей лица. Моне Девидсон показалось, что перед ней сказочная принцесса из любимой детской книжки.
Правда, вместо воздушного муслинового платья и зеленой бархатной накидки это волшебное существо было одето в традиционную современную одежду розовых и яблочно-зеленых тонов: пуловер с кардиганом и клетчатая юбка в складку (до колен, а не мини). Единственные украшения – нитка жемчуга и золотой браслет.