Дом пастуха и вправду стоял в стороне от деревни, что весьма порадовало подруг, все меньше любопытных глаз. Поднявшись на крыльцо, Виолетта дернула входную дверь, и та свободно поддалась. В сенях висела рабочая одежда пастуха, плащи разнообразной длины и фасонов, в некоторых угадывался военный крой, для всех сезонов. Под плащами выстроились сапоги, боты, ботинки и огромные ботфорты. На полке водружались одна на другой шляпы, кепи и фуражки. На бревенчатой стене, на вбитых крючьях висели разнообразные хлысты.
– Матерь божья, – перекрестилась Лада забинтованным кулачком, – ну ни дать, ни взять ателье маркиза де Сада! Уж не извращенец ли наш Валерьян?
– Везде тебе извращенцы мерещатся! Это тебе не столица, просто у Валериана образцовый военный порядок.
– Немного жутковато, признайся.
– Ну, есть немного. Хорошо, что ты догадалась назваться другими именами, а то я чуть свое не брякнула. То-то лицо было бы у Валериана "хорошие русские имена"!
– Мое, предположим, русское, – ввернула Лада.
Они прошли в горницу. Печка еще теплилась, видимо перед утренним выгулом пастух топил ее или, может, разогревал чайник. На столе стоял хлеб, накрытый чистой салфеткой. Кружки и тарелки в образцовом порядке теснились на полках. Девушки с любопытством огляделись. На стенах висели старые фотографии: солдаты Первой Мировой, офицеры Великой Отечественной и молодой безбородый Валерьян на пушечном жерле в каком-то музее на открытом воздухе.
– Все бы хорошо, да туалет на улице… – посетовала Лада.
– Ты жалуешься? Нам этого Валериана сам бог послал!
– Ладно, ладно, вот он уже идет, – понизила голос до шепота Лада.
Пастух вошел в избу. Свой мокрый брезентовый плащ он оставил в сенях, на его ногах, вместо сапог, были надеты обрезанные до ступней валенки.
– Вы что ж красавицы голыми ногами по полу? Обувайтесь, в сенях тапки стоят.
– Ой, что вы Валериан, у вас пол половиками застелен, да и нам не холодно, – запротестовала Виолетта не желающая надевать обрезанные валенки.
– Команду выполнять, – твердо сказал Валерьян и строго посмотрел на подружек.
Девушки вышли в сени. Со вздохом Лада стала примерять "тапки", все они ей были велики, но перечить строгому сержанту она не решилась. Волоча ноги в "тапках" по полу, они вернулись в горницу. Валерьян растапливал печурку, уже стоял на горячей платформе чайник. Он обернулся к девушкам.
– Я пока тут у печи колдую, вы, девчата, покупки мои разберите, да порежьте чего надо.
Виолетта взяла авоську со скамьи. В авоське находилась чайная колбаса местного мясного комбината, кусок пошехонского сыру, кирпич черного хлеба, банка шпрот из далекой Клайпеды и бутылка водки "Московская Особая".
– Лида, – позвал Валерьян, стоявшую не у дел Ладу, – что у тебя с руками?
– Противень из духовки доставала и обожгла, – удачно соврала Лада, покрутив бинтами перед лицом пастуха.
– Перевязать по другому надо. Я помогу, умею.
– Не надо. Мне Ветка перевяжет, – отдернула кулачки Лада.
– Почему не хочешь? – строго спросил Валерьян.
– Я, простите за подробности, бинты в моче вымачиваю. Так бабка посоветовала, заживет быстрее.
– Может и права бабка, уринотерапия называется. Ну и в чем проблема? Я перевяжу.
– Не надо. Я стесняюсь, – сказала, как отрезала Лада.
– Ну, бог с тобой.
Она отошла от пастуха, подошла к столу, втянула ноздрями шпротный запах и, приблизив свою голову к Виолеттиной, прошептала:
– Это не Валерьян, это Штирлиц какой-то! Отчего да почему…
– Ох, Ладка, ну ты и врать здорова, мне бы про мочу и в голову не пришло!
– Вертелась, как уж на сковородке, ну как бы он мне приказал "команду выполнять"?
Валерьян прикрыл печь заслоном. Вышел в сени, через минуту хлопнула входная дверь.
– Куда это он?
– За милицией.
– Дура ты, Ветка.
– Ты меня осторожней Веткой называй, в первый раз подумал, что ослышался, во второй – вопросы задавать будет.
Дверь снова открылась, и на пороге возник Валерьян с ведерком, наполненным помидорами, огурцами и зеленым лучком. Стараниями Виолетты на столе уже красиво лежала закуска, она метнулась к Валерьяну и приняла из его рук ведерко. Вода, наливаемая Валерьяном из ведра, с шумом ударила в дно жестяного таза.
– Я вымою, – сказала Виолетта и поочередно стала окунать овощи в воду, тереть их ладонями и выкладывать на чистую салфетку.
Все было готово к трапезе. Валерьян жестом пригласил девушек к столу. Дымящаяся картошка, запах тушенки и свежего хлеба вызывали острое чувство голода. Валерьян достал три стопки и распечатал бутылку. Налил.
– Ну-с, за знакомство, – провозгласил тост Валерьян.
– За знакомство, – повторили дамы.
Первая рюмка огненной струйкой влилась в рот. Водка была теплой, но из-за этого она показалась им особенной. Первое время они ели молча, Лада неуклюже управлялась с ложкой, а после второй рюмки Валерьян начал задавать свои вопросы.
– Вы, красавицы, откуда будете?
– Из Москвы, – Лада пнула ногой Виолеттин "тапок", у той едва не сорвалось с языка название их родного города.
– А направляетесь куда, если не секрет?
– Не секрет, – смело заявила Виолетта, – в геологическую экспедицию.
Валерьян налил по третьей.
– Экспедиция это хорошо, – он пожевал губами и, лукаво сощурившись, сказал, – Одеты вы странновато для геологической экспедиции.
– Так мы с багажом, – брякнула опьяневшая Лада. – У нас и шубки есть. Могу показать, коль не веришь?
– Чего ж мне не верить? Верю, – Валерьян снова наполнил стопки, – И что ж с вами произошло? Вы упоминали какую-то кражу…
– Ах, да, – спохватилась Лада, – у нас все украли, паспорта, деньги…
– Ну а шубки, что ж не украли? Норковые, поди.
– Какой там, – язык у нее начал заплетаться, – Искусственные. Вот и не позарились.
– Как же вы теперь в экспедицию, вам в милицию надо, – посоветовал Валерьян, – заявлять.
– На месте и заявим, а то партия без нас уйдет, опаздывать нам нельзя, – собралась с мыслями Лада. – Вот отдохнем немного и поедем. Светка-то одна за рулем.
– Переночуйте, да завтра и поедете.
– Нет, Валерьян, как стемнеет, поедем, – пьяно настаивала Лада, Виолетта кивком выражала свое согласие с подругой.
– Мое дело предложить. Ну что, еще по рюмашке?
– Я не против, вкусная у вас водка, Валерьян, – она близоруко приблизила этикетку к глазам. – О, "Особая".
Глава пятая
К полудню следующего дня Виктору Павлову было известно, что Джованни Ризио прибыл к "Джоконде" в полночь, на собственном автомобиле "Альфа Ромео" цвета сапфир, в сопровождении русской модели агентства "Роскошь", по имени Лада Кренникова.
Видеопленку, снятую камерой установленной у парадного входа в ресторан, Виктор отсмотрел дважды. Смена охранников, отпущенная Браско, расселась по своим машинам и укатила по домам. Джованни нагнулся к стеклу, за которым сидела девушка, что-то сказал ей, она дернула дверную ручку, в попытке выйти из машины, он снова что-то сказал, и она затихла. Время, в течение которого девушка сидела тихо, Виктор просмотрел в ускоренном режиме. Вот она открыла дверь автомобиля и скрылась в вестибюле. Джованни вышел и, увидев, что автомобиль пуст, вернулся в ресторан. Побег Лады из ресторана Виктор смотрел особенно тщательно, ее искаженное страхом и растерянностью лицо, в кровавых пятнах платье, ее захват "Альфа Ромео".
Сомнений не оставалось, девчонка убила итальянца. Что же случилось? Жалости к ней Виктор не испытывал, хотя подозревал, что дело нечисто и виноват, скорее всего, итальянец.