Слева от косяка на стене был закреплен механизм ручного открытия — небольшое колесо, похожее на старинный штурвал, украденный с парусника. Не очень-то веря в удачу, инженер тронул рукоять, и она, неожиданно легко повернувшись, соскочила с оси. Грохот ударил по ушам. Сергей успел отдернуть ногу, обернулся и развел руками.
Мак-Кафли подошел к инженеру. Дверь на глазах превращалась в проблему.
— Та-а-ак! — протянул Мартин. — Проблема. Мало нам проблем…
Сергей несколько раз навалился на нее всем телом, но металлическую преграду строили умные люди, и именно поэтому она могла выдержать и не такие удары.
— Ломом бы ее, — сказал штурман откуда-то из темноты.
— Где ж его тут найдешь? — в сердцах ответил Сергей, оглядываясь в полутемной рубке. Ничего целого ему на глаза. не попалось — обломки и куски и ничего более.
— Вот как раз только его, может, и найдешь… Если мы уцелели, то уж лом и подавно.
Сергей возился с дверью минут десять, напомнив скрученному болью капитану играющую в вольере мартышку. Инженер тыкал пальцами в кнопки, крутил штурвал, бил в плиту плечом, стучал обломками, выбрав что покрупнее, и даже не пожалел для такого дела штурманского кресла. К концу забавы он, рассердившись, даже пнул ее ногой:
— У-У-У, животное!
Мак-Кафли, наблюдавший за всем этим, по его виду понял, что инженер ждет чуда. Так бывает иногда в книгах и видео: последний, отчаянный удар героя — и дверь распахивается. Но в этот раз чуда не произошло, хотя Сергей подождал несколько долгих секунд.
— Наверное, ее фамилия — Задний Проход, — в сердцах сказал инженер.
Капитан, погруженный в мысли цвета пепла и сажи, не сообразив, о чем речь, спросил:
— Чья?
Потом понял и спросил:
— Почему?
Сергей зло улыбнулся:
— А потому…
Капитан, хоть и с опозданием, понял, что имеет в виду инженер, и быстро сказал:
— Я понял! Сядь…
Сергей послушно и с видимым облегчением уселся, подперев спиной дверь.
В темноте что-то скрипело, задевая друг за друга, издалека доносилось змеиное шипение воды, каплями падавшей на раскаленные плиты обшивки.
— Мартин! — позвал инженер. — Ма-а-а-ар-тин! Ты где?
Темнота долго молчала, а потом все же отозвалась человеческим голосом:
— Тут я. Делом занимаюсь, — донеслось до инженера.
Голос штурмана звучал глухо, словно тот залез в чью-то утробу и отвечал оттуда. Слова гудели, как шмели, и капитан скривился — теперь гудело не только в голове, но иснаружи.
— А ведь так и помереть недолго… — подумав немного, сказал инженер.
Ощущение бессилия рождало раздражение, а оно требовало выхода. Сейчас он был похож на старинный паровой котел — тот запас доброты, с которым он встал из кресла, смыло потом. Плечо, за которое он держался, болело.
— Без еды, без воды, без…
Он остановился и с некоторым испугом взглянул на капитана:
— А воздух-то тут есть?
— Есть, — сказал мрачный капитан. — Все тут есть. И воздух, и вода, и братья по разуму…
— Ну, про братьев-то я и так знаю.
— А что тогда спрашиваешь?
— Чтобы подбодрить, — откровенно признался Сергей. — Что-то грустный вы, капитан. Словно ваша фамилия Тоска. Нехорошо это…
Мак-Кафли только головой покачал. Язык у инженера был легкий, без костей, и иногда, не подумав, он выдавал такое…
Сергей понял, что переборщил.
— Нет, капитан, а кроме братьев? Что тут еще есть? Я слышал, тут охота…
Он знал эту слабость капитана. Все-таки три года в одних стенах — волей-неволей узнаешь не только очевидное, но и сокровенное, а любви к охоте капитан и не скрывал вовсе.
От этого волшебного слова капитан немного помягчел.
— Кроме братьев, тут все, что душе угодно. И охота, и цивилизация…
Сергей закряхтел, дотронулся до шеи. Ощущениебыло такое, словно кто-то невидимый подкрался и засадил туда кинжал по самую рукоятку. Он на всякий случай потер пальцы друг о друга.
Крови, конечно, на руке не было, но болело все-таки так, словно кинжал и вправду торчал там. Он страдальчески поморщился:
— «Цивилизация…» Это общо как-то… Поточнее бы.
— Точнее скажу, когда вылезем. Да и знать-то, в общем, нечего. Их и открыли лет пять назад совершенно случайно. Помните, наверно, историю о боевых киберах «Двойной Оранжевой»?
Капитан понимал, что должен встать, но силы уходили, как вода из дырявого ведра, а разговор давал возможность посидеть и собраться с силами.
— Ну хоть в общих чертах… — напирал Сергей. — Ну хоть приблизительно… Мы с Мартином послушаем… Он кстати вспомнил о штурмане.
— Мартин! Ма-а-а-артин!
В этот раз темнота промолчала. Капитан закрыл глаза, стараясь сосредоточиться на вопросе.
— Там, куда мы летели, империя с непроизносимым названием. Если название перевести, то получится «Империя двух семибашенных замков», а по-ихнему то ли Хон-ти, то ли Хонтю… Правит ею император Адента Эмирг. По аналогии с нашей историей тут раннее средневековье. Местные жители…
Штурвал за спиной Сергея с визгом повернулся и завертелся в обратную сторону. Инженер, шарахнувшись в сторону, едва не сшиб капитана. Глядя круглыми глазами на Мак-Кафли, он сказал:
— Накаркали, капитан!
Голос его был полон удивления. Он, как мог, быстро разогнулся, подхватив прут подлиннее. В спине защелкало, он закряхтел, словно поднимал непосильную тяжесть, и тут… На их глазах дверь перекосилась, вильнула в сторону, как собачий хвост, а из открывшейся за ней темноты в РУбку шагнул… Мартин. Он, как только что и Сергей, тер плечо и морщился. Сергей шумно выдохнул, слегка, впрочем, разочарованный. Прут звякнул и улегся назад, в кучу хлама.
— Как ты там? — спросил Мак-Кафли, уже в общем-то догадываясь, как тот там оказался.
— Дыры кругом, — сказал Мартин, отряхиваясь. — Не корабль, а кусок сыра…
— Большие? — автоматически поинтересовался Сергей.
— Дыры-то?
Штурман задумчиво кивнул:
— Разные. Где палец просунешь, где сам пролезешь… Мак-Кафли поднялся и заглянул в открывшуюся темноту, пульсирующую вспышками закороченных силовых кабелей. Там, в этой яркой, искрящейся темноте, ждало их будущее.
Коридор за дверью был настолько крив, насколько это было возможно. В глазах товарищей капитан уже видел вопросы, которые ни один из них не решался задать. Понимая, что от него ждут чего-нибудь воодушевляющего, он сказал:
— Где наша не пропадала… — и шагнул за порог. Они шли почти в полной темноте, и капитан понимал, что, возможно, худшего он и не видит, однако и то, что выхватывали из темноты аварийные лампы, не радовало. Обломки, треск электрических разрядов, смрад от чего-то химического, дым и почему-то запах зелени.
«Легкий рейс, туда и обратно, — вспомнил он слова директора управления. — Восстановите связь, и назад. Может быть, даже поохотиться успеете!»
— Легче не бывает, — с отвращением сказал он. — Поохотились вот…
— Что? — откликнулся Мартин из-за стола.
— Ничего. Хорошего ничего… Под ноги смотрите, — мрачно ответил капитан. — Мало нам случившегося, тут еще и ноги поломаешь.
Он достал трубку и засопел, показывая, что разговор окончен. Чем ближе подбирались они к анабиозному отсеку, тем более ужасными казались разрушения. В этом коридоре некоторые уцелевшие в катастрофе стеновые панели еще давали свет, и люди видели и трещины в стенах, и тлеющий пластик, и перекореженные трубы, из которых уже ничего не текло.
Но не везде было так плохо — проскользнув в щель, которой стал коридор после катастрофы, они вышли в почти неповрежденный участок коридора. Индикатор А-отсека встретил их спокойным изумрудным светом.
— Цел? — осипшим от волнения голосом спросил Мартин.