А теперь, когда история со слитками получила всеобщую огласку, никто из жителей не решился бы в одиночку проявить инициативу: во-первых, потому что награда будет разделена на всех поровну, а Шанталь не знала никого, кто стал бы рисковать ради чужой прибыли. Во-вторых, если бы даже горожане и пошли на такое - во что Шанталь не верила ни одной минуты, - то в убийстве должно было бы принять участие все население Вискоса, за исключением разве что человека, предназначенного в жертву. Если хоть один человек выступит против - а за неимением других таким человеком станет она, - всем жителям Вискоса грозит разоблачение и арест. Лучше быть бедным и честным на свободе, чем богачом за решеткой.
Спускаясь по ступенькам, Шанталь вспоминала, что даже выборы мэра - в крохотном городке с тремя улочками - вызвали жаркие споры и разделили жителей Вискоса на разные партии. Когда же задумали разбить детский парк в нижней части города, начались столь ожесточенные дебаты, что строительство так и не было начато, - одни говорили, что в Вискосе нет детей, другие уверяли, что вот построим парк - дети и вернутся: родители, приехав в отпуск, заметят перемены к лучшему и привезут детей в отчий край. Споры начинались по любому поводу - спорили о том, хорош ли хлеб, о том, сколько должна стоить лицензия на отстрел дичи, о том, существует ли или нет проклятый волк, о странном поведении старой Берты и - весьма вероятно - о тайных свиданиях Шанталь Прим с некоторыми постояльцами гостиницы. Впрочем, пока еще никто не отваживался говорить об этом ей в глаза.
Шанталь подошла к хлебному фургону, впервые в жизни держась так, будто играла в истории Вискоса самую главную роль. До сегодняшнего дня была она беззащитной сиротой, бедной девушкой, которая так и не сумела выйти замуж, официанткой и уборщицей в баре, несчастным существом, ищущим спутника. Но пройдут двое суток - и все будут целовать ей ноги, благодарить за щедрость и великодушие, и того и гляди предложат баллотироваться на пост мэра на ближайших выборах (она, пожалуй, откажется, чтобы подольше побыть в новом своем качестве и сполна насладиться непривычной славой).
Люди, собравшиеся у фургона, покупали хлеб молча. Все повернулись к Шанталь, но никто не произнес ни слова.
- Что это творится в вашем Вискосе? - осведомился водитель. - Умер кто-нибудь?
- Нет, - отвечал ему кузнец, который тоже пришел за хлебом, не воспользовавшись тем, что в субботнее утро он мог бы поспать подольше. - Просто кое-кто у нас скверно ведет себя, и нас это беспокоит.
Шанталь стояла, не понимая, что происходит.
- Бери, что тебе надо, - услышала она чей-то голос. - Он торопится.
Девушка машинально протянула деньги и получила хлеб. Водитель фургона пожал плечами, как бы показывая, что не в силах уразуметь смысл происходящего, протянул ей сдачу, сел за руль и уехал.
- Ну, теперь я спрошу: "Что это творится в нашем Вискосе?" - сказала она, и от страха - громче, чем позволяли приличия.
- Сама знаешь, что происходит, - ответил кузнец. - Толкаешь нас на преступление в обмен на деньги.
- Никуда я вас не толкаю! Я всего лишь сделала так, как велел мне чужестранец. Вы что - с ума все посходили?!
- Как видно, это ты с ума сошла. Как ты могла выполнять поручения этого безумца?! Зачем тебе это было нужно? Что ты на этом выиграла? Хочешь, чтобы наш город стал адом, как в той истории, что поведал Ахав? Ты потеряла достоинство и утратила честь!
Шанталь задрожала.
- Нет, я вижу, вы рехнулись! Да неужели кто-нибудь из вас всерьез воспринял это пари?!
- Оставьте ее, - сказала хозяйка гостиницы.
- Нам пора варить кофе к завтраку.
Люди постепенно разбрелись. Шанталь продолжала дрожать, прижимая к себе хлеб и не в силах сдвинуться с места. Ее земляки, вечно и по всякому поводу спорившие друг с другом, впервые пришли к единодушному выводу - она виновата! Не чужестранец, не пари, а она, Шанталь Прим, подстрекает их к преступлению. Наверное, мир перевернулся.
Она оставила хлеб у дверей своего дома и зашагала прочь из города по направлению к горам. Ей не хотелось ни есть, ни пить. Ей вообще ничего не хотелось. Она вдруг поняла нечто очень важное, и это понимание переполняло ее душу страхом, ужасом, паникой.
Водителю фургона никто ничего не сказал.
Было бы естественно, чтобы подобное событие обсуждалось и комментировалось - с негодованием или со смехом, - однако паренек, на своем фургоне привозивший в Вискос хлеб и сдобу, так и не узнал, что же творится в городе. Да, в тот день жители впервые оказались заодно, и никто не пожелал обсуждать с посторонним случившееся накануне вечером - хотя о том, что произошло в баре, знали уже решительно все. И все бессознательно вступили в заговор молчания.
А может быть, каждый из них в глубине души воображал невообразимое, прикидывал возможности невозможного.
Берта подозвала ее к себе. Старуха сидела на прежнем месте, занимаясь бесполезным наблюдением за жизнью города - бесполезным потому, что уже вошла в Вискос опасность, причем более грозная, чем можно было себе представить.
- Мне не хочется разговаривать, - сказала Шанталь. - Не могу ни думать, ни действовать, ни говорить о чем бы то ни было.
- В таком случае просто присядь рядом и послушай.
Из всех, кого Шанталь встретила утром, одна лишь старуха Берта отнеслась к ней участливо. Девушка не только присела рядом, но и обняла ее. Некоторое время они так и сидели, а потом Берта нарушила молчание.
- Ступай в лес, остынь немного, чтобы рассуждать здраво. Ты ведь сама понимаешь, что дело тут не в тебе. Да и они это понимают, но им нужен виновный.
- Это чужестранец!
- Мы-то с тобой знаем, кто он такой. Мы - и больше никто. Все прочие хотят верить в то, что их предали, что ты должна была рассказать обо всем раньше, что ты не доверяла им.
- Предали?
- Да.
- Но почему они хотят верить в это?
- Подумай.
Шанталь подумала. Потому что им нужен тот, на кого можно взвалить вину. Потому что им нужна жертва.
- Не знаю, чем все это кончится, - сказала Берта. - В нашем городе живут люди порядочные, но, как ты сама сказала, - немного трусоватые. Так что, может, и лучше будет, если ты переберешься на время куда-нибудь подальше.
Старуха, наверное, шутит - кто мог всерьез отнестись к пари, предложенному чужестранцем? Да никто. А кроме того, Шанталь некуда ехать, да и денег у нее нет.
Как это нет? А слиток золота, который дожидается ее в лесу и может перенести куда угодно, в любой уголок планеты? Но Шанталь даже думать об этом не хотела.
В эту самую минуту, словно по иронии судьбы, прошел мимо них чужестранец и, как всегда по утрам, направился в горы. Поравнявшись с ними, он молча кивнул и двинулся дальше. Берта проводила его взглядом, а Шанталь оглянулась по сторонам, пытаясь понять, видел ли кто-нибудь из горожан, как поздоровался с ними чужестранец. Скажут еще, что она с ним в сговоре. Скажут, что они обмениваются тайными знаками.
- Он что-то очень сумрачен сегодня, - промолвила старуха.