И тогда Родик выстрелил сразу из двух пистолетов по карете!
Пули прошили карету насквозь. Из дыр по обе стороны кареты сразу хлынули четыре водочные струи. Толпа сокрушенно ахнула, бросилась было с котелками, с кружками…
- Кому сказано - назад?!! - еще страшнее закричал Родик.
Толпа снова отхлынула от кареты, но тут прыгнул Иван Иванович с длинной шпагой в руке. В мужестве ему было не отказать!
Родик вскинул пистолет. Курок сухо щелкнул - выстрела не последовало. Иван Иванович улыбнулся и сказал:
- Мой дорогой, однозарядные пистолеты - архаика…
И сделал первый выпад шпагой. Родик увернулся, выхватил у кого-то из мужиков грабли и бросился в бой.
Иван Иванович легко взмахнул шпагой и, как бритвой, срезал добрую половину грабель Родика. С остатком Родик снова кинулся в атаку, но последовал еще один элегантный взмах, и в руках Родика остался обрезок не более двух вершков. Тем более что Родик уже был прижат спиной к карете. И тогда Иван Иванович, мило улыбаясь, сделал последний смертельный выпад…
Родик молниеносно сдвинулся в сторону, и страшная шпага вонзилась в карету. Иван Иванович попробовал ее выдернуть, но…
- Да чего ты смотришь на него, Родион Иваныч?!.. - закричали из толпы. - Да дай ты ему леща!.. А то спаивают нас тут всякие!.. Знают, суки, нашу слабинку!..
Родик размахнулся и влепил Ивану Ивановичу такую затрещину, что тот несколько раз перекувырнулся и сел на землю. Борода съехала набок, усы отклеились. Он их снял и безутешно заплакал…
Ночью в пустынной зале первого этажа особняка «Царскосельской железной дороги» заседал «трибунал».
«Председатель» - Маша, «заседатели» - Герстнер и Родик. Они сидели за столом, а за их спинами, словно Немезида, возвышалась уродливая фигура каменной бабы со штангой Пиранделло.
На «скамье подсудимых» - сильно помятые после пьянки Тихон и Федор. В ногах у них лежала виноватая Фрося.
- Завершение строительства насыпи задержалось на два дня! - возмущенно сказал Герстнер и заглянул в свои записи. - Производительность работ упала на девяносто семь с половиной процентов!..
Родик глянул в свою бумажку, прочитал:
- «Для восстановления резко пошатнувшегося здоровья трудящихся компания была вынуждена потратить триста восемьдесят семь рублей пятьдесят шесть копеек». Это надо же такое! На опохмелку - почти четыре сотни выложить…
- И это как раз в тот момент, когда у нас каждая копеечка на счету, - сурово проговорила Маша. - А если Бог сподобит и нам с Антоном Францевичем и Родионом Ивановичем придется уехать на закупки в заморские края? Как же на вас дело-то оставлять, господа хорошие?!
- Бес попутал… - шмыгнул носом Тихон.
- Да чтоб еще когда-нибудь… - всхлипнул Федор.
Фрося посмотрела на «трибунал» и тоже жалобно заблеяла…
В Петергофе, на балконе Английского коттеджа, Николай утверждал проекты воксалов, представляемые ему Бенкендорфом.
Через приоткрытые двери в холостяцкую спальню императора была видна полуодетая молоденькая фрейлина, лежащая на кровати.
- Это еще что за республиканец?! - возмутился Николай и ткнул пальцем в проект.
- Это, ваше величество, сравнительная фигурка для масштаба воксала…
- В жилете?! Панталонах?!.. Боливаре?.. Гадость! Впредь для масштабов изображать солдат с полной выкладкой! Что еще?
- Для закупки паровых машин в Англии и колясок в Бельгии господин Герстнер испрашивает разрешения на выезд с ним переводчицы Марии Богоявленской и сокомпаньона - отставного корнета Кирюхина Родиона Ивановича.
Царь оглянулся на спальню, понизил голос:
- Кстати, что это за девица такая?
- В противоправных действиях не замечена. Родителей не существует. Находится под наблюдением Академии наук…
- Не возражаю, - громко сказал царь и прошептал: - Но потом…
- Вас понял, ваше величество.
А как с Кирюхиным? Он у нас проходил по делу четырнадцатого декабря двадцать пятого года. С тех пор - невыездной.
В спальне фрейлина включила музыкальную шкатулку. Раздалась знакомая музыка, зовущая к любовным утехам.
Император встал, торопливо подмахнул проект и сказал:
- Ну, Александр Христофорович! Ну, сейчас уже не то время… Ну, бог с ним, с этим Кирюхиным, - пусть едет!..
Лондон был хрестоматийно затянут туманом.
На пристани стояли несколько джентльменов.
- Гостиницу забронивали? - спросил один.
- Так точно, мистер Стефенсон, - ответил другой.
- Не вздумайте показывать этим варварам наши последние модели.
- Так точно, мистер Стефенсон, - сказал третий.
- Презенты?
- Готовы, сэр, - поклонился четвертый.
- Внимание! - сказал мистер Стефенсон.
…Когда барка с нашими путешественниками причалила к пристани и Герстнер в дорожном костюме, Родик в строгом сюртуке, а Маша в шляпке с искусственными цветами сошли на берег, Стефенсон радушно улыбнулся:
- Дорогие коллеги! Я счастлив приветствовать вас на туманной земле Альбиона. Как поживаете?
Маша синхронно перевела фразу Стефенсона. Герстнер снял кепи:
- Мистер Стефенсон! Джентльмены! Мы прибыли к вам, чтобы совершить коммерческую сделку, которая по праву может быть названа - контрактом века! Я глубоко убежден, что, несмотря на различие политических систем, торговля между нашими странами может только укрепить наши добрососедские отношения!
- Леди и джентльмены! - провозгласил Стефенсон. - В знак нашего высочайшего расположения мы хотели бы преподнести вам кое-какие пустячки…
По его знаку три джентльмена тут же шагнули вперед и один подал Герстнеру золотую модель паровоза, сказав при этом: «Девяносто восьмая проба…»; второй вручил Маше бриллиантовое колье, прошептав: «Все камни
- голубой воды…»; третий протянул Родику роскошную музыкальную шкатулку, тут же продемонстрировал ее звучание, не забыв сказать: «Чистое серебро…»
Стефенсон начал длинную речь. Герстнер негромко сказал Маше:
- Эту болтовню можете не переводить. Отдыхайте.
Родик показал ему на презенты, спросил на ухо:
- За что это нам?
- Во внешнеторговых отношениях так заведено. Когда одна иностранная фирма что-нибудь покупает у другой…
- А мы-то тут при чем?
- Но мы же для них иностранцы!
- Ах, да… Верно. Как бы они под эти презенты нам какое-нибудь бракованное старье не втюхали.
- Вы сошли с ума, Родик! Честь фирмы…
- Антон Францевич, наивный вы человек! Вы поглядите на его рожу - жулик в седьмом колене!.. Машенька! Ты-то хоть ухо не заваливай - смотри в оба…
В Ньюкасле на заводе Стефенсона наши герои осматривали готовую продукцию. Джентльмены давали объяснения.
- Ну, что? По-моему, прекрасный паровоз, - Герстнер посмотрел на Родика и Машу. - Берем?
Родик подмигнул Маше, показал глазами на паровоз.
- Отодвиньтесь, Антон Францевич, - сказала Маша. - И ты, Родик. Мешаете.
Родик и Герстнер отступили на шаг. Маша сосредоточилась. И вдруг (а может быть, это всем только показалось) над ее головой возникло некое странное свечение! И тут же пропало.
Маша тяжело выдохнула и уверенно проговорила:
- Ну что ж… Втулка золотника с опасной внутренней раковиной. Очень большой зазор в кривошипном механизме. И вообще - это устарелая модель. Фирма мистера Стефенсона уже давно располагает гораздо более совершенной машиной…
В кабинете Стефенсона присутствовали все его джентльмены, а также Герстнер, Родик и Маша в шляпке с цветами.
- Я не понимаю, каким образом произошла утечка информации, - Стефенсон грозно посмотрел на своих служащих. - Но это не должно стать препятствием к заключению контракта.
Герстнер, Родик и Маша радостно переглянулись.
- Однако цены на каждую такую машину будут на сорок процентов выше.
- Как?! - вскричал Герстнер.