Вокруг совсем светло, пространство между сходящимися в одну точку стенами заполнено светом, который проникает внутрь сквозь расположенные на равном расстоянии друг от друга отверстия. Купол изнутри покрыт цветными пятнами – картинами. Мне кажется, что они движутся, но ведь этого не может быть! Я уже знаю, что стены неподвижны.
Я боялся их внутренней, плоской жизни, боялся отраженного ими света, полного теней и полутеней.
Но страх постепенно исчезал – чем дольше я смотрел, тем глубже видел...
Птицы, похожие на Ми и Кро, исчезали в отверстиях, вылетали, опускались вниз, взмывали вверх, повисали в воздухе, то заслоняя свет, то снова открывая его.
Я осматривался по сторонам – все еще испуганный и в то же время равнодушный ко всему, кроме пронзающего желудок голода. Болело в кишках, в пищеводе, в глотке.
– Есть!
– Есть хотим! – жалуются голодные рты.
Ми и Кро достают из своих зобов и раздают нам зернышки, кусочки фруктов, мух, дождевых червей.
Я засыпаю, согретый теплом родительских крыльев.
Купол наполнен раскаленным воздухом. Ми и Кро обмахивают нас своими крыльями. Сердца колотятся все быстрее.
Я пошире разеваю клюв, чтобы побольше холодного воздуха попало в легкие.
Ми выдавливает мне в глотку густую теплую слюну.
Тени движутся, жара спадает.
Тени становятся совсем длинными.
Ми выносит белые шарики наших испражнений.
Свет становится слабым, начинает темнеть.
Полумрак, тьма, ночь.
Я размеренно дышу, прикрытый крылом Ми.
Первый взгляд из гнезда на простирающийся под куполом мир. Я гляжу вниз из-под округлой крыши.
Под нами клубится, переплетается масса разных цветов – красного, фиолетового, коричневого, белого, серого. Все это выглядит почти так же, как пятна на стенах, – только более выпукло, объемно. Везде лежат округлые, продолговатые, белые, неподвижные предметы, со всех сторон облепленные грызунами, которые объедают кости умерших. А посередине застыл бескрылый вожак в светлом одеянии с длинным белым хохолком на голове и с треснувшей по всей длине золотистой веткой.
Ми и Кро учат нас летать.
Внизу быстро движущиеся звери подходят, вгрызаются в разбросанные кости, пищат, подпрыгивают. Крысы, змеи, лисы, куницы, ежи, ласки охотятся друг на друга.
Самый подвижный, самый любопытный, самый смелый из нас – Рее – падает из-под купола прямо на продолговатую белую фигуру.
Ми и Кро кричат в отчаянии. Они подлетают к неуклюже трепещущему крылышками Ресу. Взмывают вверх, тщетно пытаясь показать ему путь к спасению.
Рее бьет крыльями, он напуган, ему страшно, хотя пока еще он даже не понимает, чего именно должен бояться.
Ми и Кро уже подняли тревогу среди других галок. Черная стая, к которой присоединяются вороны и грачи, кружит вокруг Реса, стараясь приободрить его, придать ему смелости.
Я смотрю вниз, замирая от страха, а Рее стоит и зовет, призывает на помощь родителей.
– Заберите меня отсюда! Я хочу обратно, в гнездо! Мои крылья не могут поднять меня! – жалуется он, нервно подергиваясь всем телом.
Ми и Кро кричат все громче. Они заметили что-то такое, чего я пока еще не вижу.
Из белых волнистых складок одежды выползает едва заметная сверху змея. Она медленно движется, извиваясь, и постепенно приближается к неуклюже подпрыгивающему Ресу.
Птенец замечает опасность, он видит ее.
Он хочет нанести крылом оборонительный удар, раскрывает клювик, как будто собирается броситься в атаку.
Но змея не обращает никакого внимания на удары птичьих клювов. Она обвивает птенца кольцами своего тела и засасывает в широко раскрытую пасть, втягивает все глубже под аккомпанемент отчаянных криков Ми и Кро.
Рее пытается выбраться из страшных объятий, но змея всасывает его внутрь.
Рее кричит, и его раскрытый клюв еще довольно долго торчит из пасти пресмыкающегося.
Змея отползает, извиваясь зигзагами среди красных, фиолетовых, белых, черных пятен, и заползает обратно в складки белой одежды бывшего вожака бескрылых.
Ми и Кро все еще кружат, зовут Реса, еще надеются... Они возвращаются в гнездо лишь тогда, когда желудки заставляют нас широко разинуть клювы, заходясь в отчаянном крике.
Наевшись, я всматриваюсь в белую фигуру на камнях в надежде на то, что Рее вылетит оттуда, взмахнет крылышками и вернется под крышу-купол.
Я жду от восхода до захода солнца. Жду и помню.
Я жду, а мои крылья обрастают перьями, с каждым днем становясь все сильнее и надежнее.
Я знаю, что они могут поднять меня и понести туда, куда я захочу.
Я уже верю в их силу.
Вместе с Ми и Кро я взлетаю, делаю круг под куполом и сажусь обратно.
Я порхаю высоко под сводами, а Ми и Кро летают рядом со мной.
Я все еще жду, что Рее вернется.
Лежащий внизу белый предмет привлекает мое внимание.
Я слетаю вниз. Осторожно обхожу вокруг растерзанных останков, из которых со всех сторон торчат кости. Трогаю клювом мягкие белые пряди хохолка, который свисает с желтоватого черепа.
Я верю, что Рее там, внутри, но только почему он не может вылететь оттуда?
Вдруг между складками одежд я замечаю смятый комок перьев и косточек. Я узная клюв Реса с желтыми наростами, хотя он стал бледнее и высох. Это его ноги и коготки – застывшие и неподвижные.
Обеспокоенная Ми садится рядом со мной на рассыпанных блестящих сосудах.
– Здесь опасно! Здесь опасно! Летим отсюда! – кричит она и показывает клювом вверх.
Реса больше нет. Рее – самый сильный, самый любопытный из всего выводка – больше не существует. Выплюнутая змеей кучка перьев, когтей и косточек лежит среди преющего тряпья.
Я отталкиваюсь лапками, взмахиваю крыльями. И вот я уже в гнезде – на самом верху, под серебристым куполом.
Я живу.
Огромная площадь, окруженная каменной колоннадой. Она ошеломляет нас своим блеском, гармонией и размерами. Мне страшно – ведь молодые птицы часто пугаются. Ми и Кро стоят среди белых фигур. Они хотят научить нас летать. Каждый взгляд в каменную пропасть вызывает дрожь ужаса. Я замечаю, как дрожат ноги Фре, как бегают глазки Пег, как вздрагивает клювик Дира. Мы боимся этого огромного пространства, которое так хотим познать с помощью наших сильных крыльев, цепких коготков, зорких глаз.
Внизу под нами пролетают птицы – множество разных птиц.
Ласточки и стрижи возвращаются в свои гнезда, прилепившиеся под карнизами и капителями колонн. Голуби кружат над колоннадой. Грачи, сойки, вороны, галки ходят по площади в поисках еды. В зеленеющих вдалеке рощах живут цапли и журавли.
Дикие гуси, утки и бакланы греются на крышах. На стоящем посреди площади обелиске неподвижно сидит старый черно-белый стервятник с длинной голой шеей.
– Летите! – толкает меня клювом Ми.
– Летите! – машет крыльями Кро.
– Страшно! – пищу я, выпуская белую кучку кала.
– Нет! – в ужасе расширяются глаза Фре.
– Не хочу! – протестует Дир.
– Я еще слишком слаба! – поджимает крылышки Пег. Ми и Кро ринулись в пропасть, сделали небольшой круг и возвращаются обратно.
– Это так просто!
– Это совсем не трудно!
– Это же ваша жизнь!
Совсем рядом с нами проносится ласточка. Я чувствую спиной свист ее крыльев. Я вскрикнул, нахохлился, сжался в комочек.
Ми и Кро понимающе переглянулись, вспорхнули, взмыли ввысь, перевернулись в воздухе, спикировали прямо на нас, резко развернулись и спокойно, лениво поплыли в воздухе к дальнему концу колоннады.
– Не улетайте! – кричит Пег.
– Не бросайте меня одну! – хнычет Фре.
– Летите за нами! – кричат Ми и Кро, удаляясь к высоким колоннам.