Мы должны отказаться от практики самообмана и проникнуть до самого сердца истины. А вы знаете, где оно находится? В вашем Личном Кселтоне. Ваш ЛК знает истину.
– А я думал, что мой ЛК спит.
– Да, но это не означает, что он ничего не чувствует. И, услышав ложь, он будет реагировать.
– Как?
– Вы этого даже не заметите. Как и я. Только ВС, Взыскующие Слияния, которые достигли Восьмой Ступени на ЛС, постигнут ее без посторонней помощи.
– Так как же мы узнаем?..
Эвелин постучала по черному ящичку:
– Это УСК – Усилитель Сигналов Кселтона. Он не может усилить сигнал так, чтобы он дошел до нас, но вот мышка его уловит.
– О'кей. – Джек чувствовал себя так, словно очутился в Зазеркалье и ввязался в беседу с Безумным Шляпником. – А как же мышка нам сообщит?
– Солгите в ответ на вопрос и увидите. – Эвелин открыла папку. – Давайте начнем.
– О'кей. Но должен сказать вам, что веду очень скучную жизнь – нудная работа, нет ни семьи, ни домашних животных. Никуда не хожу, и вообще...
– Поэтому вы и здесь? Чтобы все изменить, не так ли?
– Так ли. То есть верно.
– В таком случае возьмитесь за проводник Сигналов Кселтона и мы начнем.
Джек сжал его. Он почему‑то испытывал напряжение.
Он не сводил глаз с маленькой белой мышки, нервно сновавшей в клетке, пока отвечал на град невинных вопросов – о погоде, о дороге, по которой он шел сюда, и так далее, – и отвечал совершенно искренне.
Посмотрев на него, Эвелин сказала:
– Очень хорошо, Джек. А теперь я задам вам важный вопрос: что самое плохое вы сделали в жизни?
Прямота этого вопроса удивила его.
– Как я вам уже говорил, моя жизнь настолько неинтересна, что едва ли я сделал что‑либо порочное.
Мышка пискнула и подпрыгнула, словно получила удар. Джек тоже дернулся:
– Что случилось?
– Вы сказали неправду. Может, неосознанно, но ваш кселтон услышал ее и отреагировал.
Эту неправду Джек выдал совершенно сознательно. Он сделал массу неправильных поступков – по крайней мере, с точки зрения других людей.
Эвелин откашлялась.
– Может, в данном случае мы подошли слишком общо. Давайте сформулируем вопрос так: вам доводилось красть что‑нибудь?
– Да.
Мышка не отреагировала.
– Какую вещь вы украли первой?
Джек задумался.
– Помню, что во втором классе стащил пакетик жареного миндаля в аптеке «Рексолл».
Мышка оставалась спокойной.
– Хорошо, – кивнула Эвелин. – А какую самую крупную вещь вы украли?
Джек сделал вид, что погрузился в глубокое раздумье.
– Скорее всего, тот самый пакетик миндаля.
Мышка пискнула и подлетела над полом клетки на пару дюймов.
Его охватило тошнотное чувство. УСК был прав. Он похитил массу вещей и занимался этим довольно часто – обычно у воров, но, тем не менее, его действия именовались кражей. Так что пока УСК не ошибался.
Должно быть, это совпадение. Но тем не менее...
– Вы обращаетесь со мной как с преступником. А я не таков.
Мышка снова подпрыгнула.
Это уже какая‑то мистика. Да, он лгал... само его повседневное существование было уголовным преступлением... но платила за это мисс Мышь.
Выпустив стержень, Джек замахал руками:
– Я говорю вам правду!
– Правду, как понимаете ее вы, Джек. То, что вы говорите, может быть истиной в этой жизни, но не исключено – ваш кселтон когда‑то в прошлом обитал в теле вора.
– Мне это не нравится.
– Все это – часть процесса, Джек.
– Все это – часть процесса, Джек.
Мисс Мышь забилась в угол клетки и дрожала, съежившись в комочек.
– Пожалуйста, не обижайте больше мышку.
– Ее никто не обижает. Правда. Я с ней ничего не делаю. Вы тоже. Но сейчас мы занимаемся вами. Пожалуйста, сожмите снова стержень УС, и мы продолжим.
Джек подчинился. Он заметил, что у него влажные ладони.
– Вам доводилось убивать кого‑нибудь, Джек?
Он посмотрел на мышку и сказал:
– Нет.
Никакой реакции со стороны мисс Мыши.
Все понятно, подумал он. Ведь немало людей его стараниями поросли травкой.
Каким‑то образом, может нажимая кнопку в полу, Эвелин пропускает ток через клетку. Очень убедительный способ запудрить мозги новым членам. Колоссальный психологический шок, когда человек видит, что каждая сказанная им неправда заставляет страдать невинное создание.
– Вы гетеросексуал? – спросила она.
– Да.
Мисс Мышь оставалась в том же нервном состоянии.
– Случалось ли вам кого‑нибудь насиловать?
Еще один вопрос, на который он может ответить
совершенно искренне.
– Никогда и никого.
Болезненный писк мисс Мыши послужил сигналом к окончанию этих паршивых игр. Да и с уровнем гнева все было в порядке.
Выпустив стержень, Джек вскочил и стал колотить кулаками по столу.
– Нет! – заорал он. – Это невозможно! Нет, нет и нет! Я никогда не делал ничего подобного! Никогда!
Лицо Эвелин покрыла бледность.
– Успокойтесь, Джек. Как я вам говорила, возможно, что‑то из прошлых жизней...
Он еще сильнее врезал по столу:
– Я не хочу этого слышать! Мне не нужен кселтон, который занимался такими вещами! Вы ошиблись! Все не так! Не‑так‑не‑так‑не‑так!
Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвались два бритоголовых человека в мундирах красного цвета.
Более высокий из этой пары схватил Джека за руку.
– Идем с нами, – сказал он. – И не дергайся.
– Кто вы такие? – корчась, закричал Джек.
– Паладины Храма, – объяснила Эвелин. – Вы должны идти с ними.
– Куда?
– Тебя хочет видеть Великий Паладин, – сообщил тот, что пониже.
Эвелин вытаращила глаза:
– Сам ВП? Сам Ноомри?
– Ага, – сказал высокий. – Он не сводил с тебя глаз, еще когда утром ты только переступил порог храма.
Чего Джек и ожидал. И послушно вышел из комнаты.
4
– Мое имя Дженсен, – сказал огромный черный мужчина, нависнув над Джеком. В его рокочущем, как поезд подземки, голосе Джек отметил легкий африканский акцент. – А как тебя зовут?
Два ПХ отвели Джека на третий этаж, который, похоже, был отведен под службу безопасности, и оставили в небольшой комнате без окон. Они заставили его просидеть в ожидании минут десять или около того, чтобы он как следует переволновался. Джек подыграл им, ломая пальцы и сплетая их, искусно изображая перепуганную кошку, застигнутую собакой.
Наконец этот огромный черный тип, рядом с которым Майкл Кларк Дуглас выглядел бы тростиночкой – черт, да у него такой вид, словно он только что употребил Майкла Кларка Дугласа на завтрак, – влетел в двери как пушечное ядро и остановился в двух футах перед Джеком. В его могучей фигуре не было ни капли жира. На лысом черепе размерами с баскетбольный мяч, отвечающий стандартам НБА, плавали блики флуоресцентной лампы. На его черную форму, должно быть, пошло целое покрывало с кровати размером кингсайз.
Жуткое зрелище, подумал Джек. Если вы склонны пугаться.
Он начал, заикаясь, выдавливать ответ:
– Я.