Секретарша понимающе кивнула:
– Конечно. Подождите здесь. Я сообщу о вас.
Но Джек, не обращая внимания на оклики Дженсена и секретарши, продолжал двигаться, как мотылек, летящий на свет. Миновав двери, он оказался в комнате с высоким потолком, также отделанной дубовыми панелями. Яркий свет, льющийся из световых люков на потолке и из окон, заставил его прищуриться. Он заметил, как слева сдвинулись двери хромированной стали и в их проеме мелькнуло что‑то вроде гигантской сферы.
Из‑за огромного стола у окон поднялся человек со знакомой внешностью. Джек знал его по телевизионным клипам, которые обычно сопровождались бодрым саундтреком. Но такого выражения его лица он раньше не видел: Лютер Брейди был в ярости.
– Я пыталась остановить его, мистер Брейди, – переводя дыхание, из‑за спины Джека сказала секретарша, – но он не слушал.
Гнев исчез с лица Брейди так же быстро, как и появился. Он с широкой улыбкой вышел из‑за стола и направился к Джеку.
– Все в порядке, Констанс, – отмахнулся он от секретарши левой рукой, а правую, приблизившись, протянул Джеку. – Наш гость, как выясняется, непредсказуемая личность.
Констанс вышла, прикрыв за собой дверь. Дженсен остался. Он стоял, раздвинув ноги и сложив руки перед собой, напоминая черного каменного идола.
– Прошу прощения, – сказал Джек. – Я не собирался вваливаться сюда. Просто... ну, вы понимаете... мысль о личной встрече с Лютером Брейди... и все мои хорошие манеры вылетели в окно. Честное слово, я извиняюсь.
– Отнюдь, – сказал Брейди. – Это я... – быстрый взгляд в сторону Дженсена, – это мы должны извиниться перед вами за вчерашний прием.
– Давайте забудем его! – Джек сжал кисть Брейди обеими руками и от души потряс ее. – Для меня это такая честь, сэр!
Горделивое выражение Брейди давало понять, что он полностью согласен со словами гостя.
– Но вы меня поставили в сложное положение, сэр. Вы знаете мое имя, а я ваше – нет. – Он засмеялся. – Я же не могу звать вас Джек Фарелл, не так ли?
– Я Джейсон... Джейсон Амурри.
– Джейсон Амурри, – медленно повторил Брейди, словно перекатывая на языке незнакомые звуки.
Ну, ты мастер, подумал Джек. Большой мастер.
Вне всяких сомнений, Брейди и Дженсен уже все знали о Джейсоне Амурри, но Брейди разыграл великолепное представление.
В задачу Эрни входило разыскать богатого затворника лет тридцати, фотографии которого никогда не появлялись в прессе. И он был неподдельно горд, обнаружив Джейсона Амурри.
Эрни сообщил, что Джейсон – младший сын магната‑судовладельца Альдо Амурри (не уровня Онассиса, но где‑то рядом), с личным состоянием в районе пары сотен миллионов; прекрасные цифры, но они станут еще красивее, когда он унаследует компанию папочки. Не в пример старшему брату, Джейсон отнюдь не был прожигателем жизни и чурался светских развлечений. Он был скорее отшельником, который провел большую часть последних десяти лет на континенте, в основном в своем швейцарском шале. Поэтому он и не представлял интереса для папарацци, и общество практически не знало, как он выглядит.
Джека все это более чем устраивало.
Брейди продолжал вдохновенно играть свою роль:
– Должен сказать, что Джейсон Амурри – весьма красивое имя. Почему же вы скрывали его?
– Ну... я как‑то смущался. – Как бы Джеку хотелось уметь в нужный момент покрываться румянцем. – Я читал статьи, в которых говорилось... ну, вы знаете... что вашей церкви нужны только... вы понимаете... только деньги.
– Чтобы их кселтоны никогда не слились воедино! – Брейди потемнел от гнева.
– У дорменталистской церкви много врагов, но ни один из них не осмелился вступить с нами в спор – в самом ли деле жизнь наших членов становится лучше после их союза с церковью, воистину ли наши добрые дела превращают мир в более хорошее место для житья. Почему не осмелился? Да потому, что все наши враги знают – им этот спор не выиграть. Поэтому они и нападают на нас, пуская в ход грязные инсинуации, двусмысленные намеки и прямые оскорбления. Они знают, что мы не будем отвечать им тем же самым. Мы не можем открыть им свои данные,
не нарушив святой пакт доверия между церковью и ее членами.
Не стоило и сомневаться, что Брейди обладал даром убеждения. Даже Джек поймал себя на том, что хочет поверить ему.
– Думаю, что в глубине души я всегда знал это, но я просто... ну, как бы... – Он очень убедительно состроил виноватое выражение и отвел взгляд в сторону. – У меня есть кое‑какие деньги... и я не хотел, чтобы кто‑то думал, будто дело в них. Мне хотелось, чтобы ко мне относились как к обыкновенному человеку.
Брейди засмеялся и хлопнул Джека по плечу.
– Так и будет. Все мы здесь начинали как самые обыкновенные люди. И лишь на Лестнице Слияния становится ясно, кто мужчина, а кто мальчик.
Джек уныло понурил голову:
– Не знаю... тот урок Пробуждения произвел тяжелое впечатление. Та бедная мышка...
Брейди с силой сжал плечо Джека.
– Я осознаю, что кое‑кто из нас обладают большей чувствительностью, чем другие, и вы уже обрели печальный опыт... – Он задумчиво помолчал и устремил взгляд в пространство над плечом Джека. – Что вы думаете, ВП Дженсен? Не взяться ли мне самому?
– О, я даже не знаю, как вы справитесь, сэр, – проворчал Дженсен из‑за спины Джека. – У вас такое напряженное расписание... не представляю, где вы найдете время.
Голос Дженсена звучал так, словно он читал текст с телесуфлера.
– Знаете что? – Брейди отвернулся от Джека и подошел к окну, где и остановился, широко раздвинув ноги и сцепив за спиной руки; в такой позе он постоял немного, обозревая город. – Мне придется найти время.
– Не понимаю, – произнес Джек.
Брейди повернулся. Его бледно‑голубые глаза, устремленные на Джека, ярко вспыхнули.
– Я собираюсь лично провести вас через процесс Пробуждения.
Джек пошатнулся, словно у него подкосились ноги.
– Нет! Я не могу в это поверить!
– Верьте! – приблизился Брейди. – Под моим руководством вы, не теряя времени, пройдете уровень Пробуждения и обретете форму готовности к подъему по Лестнице Слияния. Но первым делом вы должны поведать мне, почему вы хотите присоединиться к нашей церкви. Что, по вашему мнению, мы сможем сделать для вас из того, что вам самому не под силу? Каковы ваши цели?
– Ну, на самом деле я хотел бы стать более эффективной личностью. Довольно скоро мне придется взвалить на себя серьезную ответственность и...
– Какого рода ответственность? – как бы поддерживая разговор, небрежно спросил Брейди.
Джек откашлялся.
– Э‑э‑э... м‑м‑м... скоро моему брату и мне придется приступить к руководству семейным бизнесом. – Он не ждал, что Брейди будет спрашивать о характере бизнеса, – предполагалось, что он вообще не должен проявлять интереса к таким вещам. Да и кроме того, он уже все знал. – Это большая ответственность, и я не знаю... ну, вы понимаете... готов ли я к ней.
Достаточно ли удачно он сыграл растерянность и нерешительность? Остается надеяться, что не переиграл.
Брейди рассмеялся:
– Ну тогда вы пришли в самое подходящее место! Цель дорменталистской церкви – максимально усиливать потенциальные возможности человека.