Я не стал говорить ему, что свет фонаря был настолько близко, "то к этому моменту мы давно уже должны были бы увидеть, несмотря на темноту и сам корабль.
— А ты уверен, что это был корабельный фонарь, а не звезда? — спросил он с сомнением, еще раз окинув поверхность моря долгим взглядом.
— Ну да! — сказал я. — Как я сразу не сообразил, это была Луна.
— Не заводись, — сказал он. — Всякий может ошибиться. Что передать второму помощнику?
— Скажи ему, что огни исчезли.
— Куда исчезли? — спросил он.
— Я-то откуда знаю, черт возьми? — сказал я. — Не задавай глупых вопросов!
— Ладно, не злись, — сказал он и отправился на ют, чтобы доложить второму помощнику.
Прошло, должно быть, минут пять, и я снова увидел огонь. Он был прямо перед нашим носом, и это указывало со всей очевидностью, что они положили руль против ветра, чтобы избежать столкновения с нами. Не медля ни секунды, я закричал второму помощнику, что вижу зеленый фонарь примерно в четырех градусах слева по курсу. По всей видимости, мы едва не врезались друг в друга! Огонь находился, похоже, не более чем в сотне ярдов от нашего борта. К счастью, мы двигались не с такой уж большой скоростью.
Ну, теперь-то второй помощник увидит его, подумал я. И эта бестолочь, практикант, сможет правильно определить название этой звезды.
Не успел я порадоваться, как свет потускнел и исчез. Тут же раздался голос второго помощника:
— В каком направлении огни?
— Снова исчезли! — крикнул я в ответ.
Минутой позже я услышал его шаги.
Достигнув трапа по правому борту, он окликнул меня:
— Джессоп, ты где?
— Здесь, сэр, — сказал я, подходя к вершине трапа.
Он поднялся на бак.
— Что ты там кричал? — спросил он. — Покажи, где был огонь, когда ты видел его в последний раз.
Я показал — он подошел к поручням левого борта и стал вглядываться в темноту.
— Он исчез, сэр, — осмелился я указать ему. — Но я видел его два раза, первый раз он был градуса на два левее курса, а сейчас совсем близко от носа, но в обоих случаях он почти сразу же исчез.
— Я совсем ничего не понимаю, Джессоп, — сказал он озадаченно. — Ты уверен, что это был корабельный огонь?
— Да, сэр. Зеленый огонь. Он был совсем близко.
— Не понимаю, — повторил он. — Сбегай на ют и скажи практиканту, пусть передаст тебе мой бинокль. Только живо.
— Слушаюсь, сэр, — ответил я и побежал на корму.
Я обернулся за минуту. Вооружившись биноклем, помощник долго всматривался в темноту.
Затем он резко опустил его и повернулся ко мне:
— Куда же он делся? Если они так быстро изменили курс, их посудина должна быть совсем рядом. Мы бы видели ее!
— Все очень странно, сер, — согласился я.
— Чертовски странно, — сказал он. — Настолько странно, черт побери, что у меня возникло подозрение, не померещилось ли тебе все это?
— Нет, сэр, я уверен, что это был корабельный огонь.
— Тогда где же корабль? — спросил он — Не могу знать, сэр, — ответил я.
Второй помощник замолчал. Потом он прошелся несколько раз быстрым шагом по баку, то и дело останавливаясь и осматривая поверхность моря в бинокль. Наверно, еще с минуту он пробыл на носу, а затем, не сказав ни слова, спустился по трапу на главную палубу и ушел на корму.
Да, загадка, подумал я. Интересно, что он решит. Я спрашивал себя, не лучше ли рассказать ему все, как есть. Мне казалось, что теперь-то он должен был выслушать меня. С другой стороны, уверенности у меня не было. Возможно, в его глазах я выглядел ослом, причем тронувшимся рассудком.
Я прохаживался по баку, занятый этими мыслями, когда огонь появился в третий раз. Он был большим и ярким, и я видел, как он перемещается. Это указывало на то, что он должен быть где-то совсем близко от нас.
Я подумал, что уж на этот раз второй помощник не может не увидеть его.
Теперь я не стал сразу кричать.
Я решил, что дам возможность помощнику капитана самому убедиться и его существовании. Кроме того, я не собирался снова рисковать — что, если он опять исчезнет, едва я подам голос. Наверно, с полминуты я вел наблюдение за огнем — он не исчезал, и я в любую секунду ожидал услышать вопль второго помощника, подтверждающий, что он наконец-то заметил его; но стояла тишина.
Я не мог больше ждать и, подбежав к трапу, ведущему на главную палубу, заорал во весь голос:
— Зеленый огонь на траверзе!
Но мое выжидание оказалось слишком длинным. Только я начал кричать, как огонь стал блекнуть и мгновением позже исчез.
Я с досадой топнул ногой и выругался. Все это говорило не в мою пользу. Правда, какое-то время я еще тешил себя слабой надеждой, что вахтенные на корме успели заметить огонь прежде, чем он исчез; но длилось это недолго.
— Какой, к черту, огонь! — Услышал я крик второго помощника, и сразу понял, что никто и ничего не видел.
Затем он засвистел в свисток, и один из матросов, выскочив из кубрика, кинулся на ют, чтобы узнать, какие будут приказания.
— Кто заступает впередсмотрящим? — донесся до меня вопрос помощника.
— Джаскетт, сэр.
— Скажи ему, чтобы он сейчас же сменил Джессопа. Ты понял?
— Да, сэр, — ответил матрос и пошел в кубрик.
Через минуту Джаскетт, спотыкаясь, поднялся на бак. Он спросил сонно:
— Что случилось, приятель?
— Все из-за этого идиота, второго помощника! — сказал я с яростью. Я докладывал ему три раза об огнях в море, но этот идиот ослеп и ни черта не видит, вот и поднял тебя мне на смену!
— А где огонь, приятель? — поинтересовался он, окидывая взором море вокруг корабля. — Не вижу никаких огней.
— Он был, но исчез, — ответил я.
Он хмыкнул.
— Исчез! — повторил я, раздражаясь.
Он повернулся ко мне и участливо произнес:
— Я бы на твоем месте поспал немного, приятель. Со мной тоже такое бывало. Нет ничего лучше сна, когда с тобой такая чепуха происходит.
— Что! — сказал я. — Какая чепуха?
— Не заводись, приятель. К утру все как рукой снимет. И не обижайся.
— В его голосе звучало сочувствие.
— Черт! — только и сказал я, спускаясь с бака. Похоже, что старина Джаскетт подумал, будто у меня началось размягчение мозгов. — Как же, снимет, жди! — ворчал я себе под нос. — Интересно, кто может заснуть после такого.
Чувствуешь себя отвратительно, когда никто вокруг не понимает тебя. А мне просто необходимо было поговорить с кем-то. И тут я вспомнил о Тамми. Уж кто-кто, а он сможет понять меня, и мне, может быть, станет легче.
Поэтому вместо кубрика я направился на корму, в каюту практикантов. Подойдя к юту, я поднял глаза и увидел темную фигуру второго помощника, который стоял надо мной, облокотившись на поручни.
— Кто там? — спросил он.
— Это Джессоп, сэр, — ответил я.
— Что тебе здесь понадобилось? — осведомился он.
— Я хочу поговорить с Тамми, сэр, — сказал я.
— Иди-ка лучше в кубрик и поспи, — сказал он не без некоторого участия. — От этого будет куда больше пользы, чем от пустых разговоров. У тебя слишком разыгралось воображение в последнее время!
— Вы ошибаетесь, сэр! Со мной все в порядке. Мне…
— Прекратить! — резко оборвал он меня. — Иди и ложись спать.
Я выругался про себя и отправился на нос. Меня начало бесить, что со мной обращаются, как с ненормальным.
«Черт возьми! — думал я. — Интересно, что будет с этими идиотами, когда они узнают то, что знаю я.»
Я спустился в кубрик через дверь с левого борта, добрался до своего Сундучка и сел на него. Я чувствовал себя усталым, злым и несчастным. Квойн и Пламмер играли в карты. Стаббинс лежал на своей койке, наблюдая за игрой, и курил трубку. Когда я вошел, он поднял голову и вопросительно посмотрел на меня.
— Что там приключилось? — спросил он.
Мы обменялись взглядами. Квойн и Пламмер оторвались от игры.