Машина отъехала куда-то вбок и затихла.
Ка почувствовал исходящую оттуда угрозу. Значит, не сегодня. Нет, не сегодня.
Он повернулся, и так же медленно вернулся домой, прошел в маленькую комнату и лег на шкуры. Он закрыл глаза и снова впал в оцепенение. Но жуткая ухмылка так и не сходила с его лица.
А на автобусной площадке с погашенными огнями стоял обычный тентовый «уазик», которых в эти дни было множество реквизировано в районных и сельских администрациях и в муниципальных службах.
В машине сидели пятеро мужчин. За задним сиденьем, в ящике, был целый оружейный склад: импортное помповое ружье фирмы «Хеклер и Кох» «Король Лев», обычная нарезная «тозовка», один «макаров», простенький прибор ночного видения «Байгыш». А самое главное – гладкоствольный карабин «Сайга» с укороченным стволом и магазином на 8 патронов.
Это были водители маршруток. Они всю ночь колесили по местным переулочкам и тупичкам, выслеживая того громилу, что перевернул автобус и убил их товарища, Славку.
Помповое ружье дал им хозяин маршрута, владелец нескольких автобусов. «Сайгу» тоже раздобыл он. Остальное шоферы собрали сами.
– Почти новый автобус загубил, сука! – говорил хозяин маршрута. – Вы что, такие здоровые, с одним сумасшедшим справиться не могли?
– Он бешеный. А у бешеных сила, как у слона, – оправдываясь, сказал один из водителей.
– Ну, ладно. И за автобус, и за Славку он ответит. У Славки двое детей осталось.
– Да мы уже скинулись…
Хозяин махнул рукой.
– Я тоже… скинулся. На новый автобус держал…
Передавая чехол с ружьем бригадиру, сказал:
– Только смотрите, мужики, – быстро, и наповал. Тут ребята с 12-го маршрута в бой рвутся. Ну, так договорились, что они в резерве останутся. Что, справитесь?
– Обижаешь. Впятером-то?
– Ну-ну… Всякое бывает. Держите меня в курсе. С «двенадцатого» тоже будут наготове. Они старый «уазик»-микроавтобус где-то нашли. Туда десять человек запросто влезают.
Когда заканчивался комендантский час, «уазик» подъехал к стоявшему на краю площадки длинному кирпичному зданию оптового склада. Сторож выглянул из будки. С ним коротко переговорили, и железные ворота отъехали в сторону. Машина въехала во двор и приткнулась в самом дальнем его углу, за штабелями ящиков, укрытых брезентом.
– Ладно, мужики, – сказал Витька, бригадир маршрута, человек лет пятидесяти, лысоватый, с изборожденным глубокими морщинами лицом. – Будем отдыхать до ночи. Утром кто-нибудь в магазин сбегает, хавки купит. Только никакого пива, лады?
– О чем речь…
Мужики устроились, как могли, прямо в машине. Один лег на ящик с оружием, двое кое-как вытянулись на заднем сиденье. Хуже всех было тем, кто сидел на передних. Но и они постепенно закемарили.
Наступало утро.
Когда уже рассвело, их разбудил молодой парень: на дорогое пальто накинута спецовка, на голове – пластиковая строительная каска.
– Я начальник смены Петров, – сказал он.
Бригадир Витька, не выходя из машины, сказал:
– Здравствуйте. А мы тут… с движком что-то…
– Да ладно, – сказал Петров и улыбнулся. – Я в курсе. И директор в курсе. Я вам вот что скажу – машину загоните в наш гараж, – там места хватит. Гараж теплый, не придется двигатель разогревать. А в шестом боксе у меня диваны навалены, местной сборки. Идите туда, поспите хоть как люди. Ближе к вечеру обратитесь к начальнику охраны, Самойленко. Он вас напоит-накормит. Только днем здесь не светитесь: грузчикам про вас знать необязательно.
– Вот спасибо, начальник! – улыбнулся щербатым ртом Витька.
Благополучно завалив предпоследний перед сессией зачет, около десяти вечера Бракин приехал на Черемошку на маршрутке.
Вылез на конечной.
Краем глаза заметил патруль с собакой: милиционеры лениво шли в сторону троллейбусного кольца.
Больше ничего подозрительного не было. Правда, маршрутка, в которой он приехал, тут же и умчалась в обратную сторону, так что площадка для автобусов была пуста.
Вот это и было подозрительно.
Бракин, приняв свой обычный философски-рассеянный вид, зашел в магазин. Посетителей в магазине не было, и Бракин углубился в рассматривание колбас.
Две продавщицы – молодая, остроносая, в очках, и пожилая, с выправкой советского труженика прилавка, о чем-то оживленно беседовали. Пожилая рассказывала что-то крайне любопытное, молодая тихо ойкала и прикладывали ладони к щекам.
Рассмотрев колбасы, Бракин перешел к созерцанию разнообразной рыбы. Особенно понравился ему «лещ к пиву». Судя по виду, лещ в виде окаменелости пролежал в скальных породах не один миллион лет. Чтобы его съесть, потребовалась бы водка, а не пиво. И несколько плотницких инструментов. А также тиски, напильник, и…
– Гражданин, вы брать что-нибудь будете? – строго спросила пожилая тоном бывалого сержанта.
– Буду, – лаконично ответил Бракин, и от рыбы перешел к молоку, йогурту и сырам.
Сыры и йогурт тоже навевали палеонтологические мотивы.
– …И вот этот, здоровый, Славкой зовут, – да ты его знаешь, с пятого маршрута, – подскочил к нему с монтажкой. Да как даст по черепу! – услышал Бракин продолжение рассказа.
– Ой! – тихо пискнула остроносая. – И насмерть?
– Не-е… – удовлетворенная произведенным эффектом сказала пожилая гренадерша. – Тут, как говорится, двенадцать пуль в голову, мозг не задет.
– Ой! А это как?
– Ну, сплошная кость. Или железная пластина в затылке. Кто ж его знает? А только, смотрю, он поворачивается так медленно, – тут с будки на оптовом складе прожектор повернули, так у этого железного, гляжу, морда-то прямо зеленая!
– Ой! Инопланетянин, наверное?
– А кто ж его знает! Ну и вот. Этот, с пятого, обалдел, руки опустил. А зеленый монтажку хвать – и его самого по башке. Тот брык – и лежит. Рожа в кровищи.
– Ой!
– А инопланетянин монтажку бросил, и опять давай автобус трясти. А у того кровища, кровища-то хлещет!..
Гренадёрша от торговли перевела дух, взглянула на Бракина и только сейчас вспомнила, что это такое.
Бракин неторопливо сказал:
– Да, кровотечение из головы бывает очень сложно остановить.
Пожилая окончательно повернулась к нему, уперев руки в боки. Лицо её попеременно выражало презрение и обиду.
– Так вам чего, гражданин?
– Мне собачьего корма.
– Какого?
– Любого.
– Пакет большой-маленький? – теряя терпение, спросила гренадерша.
– Мне без разницы. Она хоть сколько сожрет.
Гренадерша покачала головой и с видом, выражавшим: «До чего же тупы люди!» – полезла на полку и взяла самый большой пакет.
– Я такой не унесу, – вяло сказал Бракин. – Дайте поменьше.
Гренадерша оглянулась, шевеля губами. С ненавистью затолкала огромный пакет «Педигри» на место, достала поменьше.
– А вы откуда про кровотечение знаете? – с любопытством спросила остроносая.
– В медуниверситете учусь. На четвертом курсе, – соврал Бракин.
– Вот и бабушка мне всегда говорила – нельзя никого по голове бить, – сказала остроносая.
Отдуваясь, подошла пожилая, швырнула пакет на прилавок – довольно далеко от Бракина.
– Положите, пожалуйста, в пакет, а то так нести неудобно, – сказал Бракин.
У гренадерши от такой неслыханной дерзости отнялся язык.
Но остроносенькая быстро пришла на помощь:
– Я положу! Вам какой пакет? Черный или «маечку»?
– Черный. А то «маечку» неудобно нести. Да она еще и шуршит, проклятая. Идешь и шуршишь на всю улицу, – поделился Бракин. Подумал и еще добавил: – Как шуршунчик.
Остроносая тихонько прыснула в кулачок, положила корм в пакет, подала Бракину.