Стоило ей увидеть рекламу газонокосилок, как ей тут же представлялся Ронни, ухаживающий за крохотной лужайкой перед их домом.
Эти воспоминания неизменно заканчивались слезами, успокоительными таблетками, и тогда Кэрол неделями валялась в постели, отказываясь от всех предложений Кейт погостить у нее денек. Или недельку. Иди даже месяц.
Однако больше слез не будет. Она приехала сюда, чтобы начать новую жизнь. Все горести и печали остались в прошлом.
Очередь на такси медленно двигалась. Взбив свои русые волосы и отбросив их с влажных от пота плеч, Кэрол подвинула вперед Пэмми и лежащие на асфальте вещи. Она озиралась вокруг, стараясь составить первое впечатление о Манхэттене, но отсюда ничего не было видно, кроме хвостов самолетов и огромной толпы народа. Из люков поднимались клубы пара, напоминавшие очертаниями призраков, и таяли в черном мглистом небе.
«Ну, ничего, — успокаивала себя Кэрол, — вскоре я увижу этот город». Она надеялась, что Пэмми уже достаточно взрослая, чтобы оценить красоту Нью-Йорка.
— Как тебе понравилось наше путешествие, дорогая?
— Я люблю путешествовать. А еще мне хочется молока. Дай, пожалуйста.
Пожалуйста… Это что-то новенькое. Трехлетний ребенок начинал разбираться, когда и какую кнопочку следует нажимать. Кэрол рассмеялась:
— Скоро получишь.
Наконец, такси подъехало и за ними. Багажник открылся, и Кэрол, сунув туда вещи, захлопнула крышку. Они с дочерью забрались на заднее сиденье и закрыли дверцу.
Пэмми, плюшевый мишка, кошелек…
— Куда? — коротко бросил водитель, и Кэрол назвала ему отель «Мидтаун Резиденс», громко прокричав слова сквозь отделяющую их от таксиста плексигласовую перегородку.
Такси тронулось, вливаясь в поток транспорта, а Кэрол устроилась поудобнее, усадив Пэмми к себе на колени.
— Мы будем проезжать мимо здания ООН? — поинтересовалась она, но таксист, казалось, весь был поглощен дорогой, и не ответил на ее вопрос.
— Я приехала на конференцию, — пояснила Кэрол. — На конференцию ООН.
Ответа не последовало.
«Возможно, у него трудности с английским», — подумала женщина. Кейт предупреждала ее, что все таксисты в этом городе иностранцы. «Они отбирают работу у американцев, — ворчал Эдди. — Я, приехав в чужую страну, не стал бы с этого начинать».
Кэрол почти не видела водителя сквозь потертый плексиглас. «Наверное, ему не хочется поддерживать беседу», — подумала она и махнула на него рукой.
Они выехали на другую магистраль, и перед Кэрол открылась ступенчатая панорама города, напоминающая хрустальную мозаику, которую они с дочерью иногда складывали. Нагромождение золотистых, серебряных и голубоватых зданий в центре острова и такое же, чуть поменьше, слева от него. Это было самое грандиозное зрелище, которое Кэрол видела когда-либо в своей жизни. Сейчас остров казался ей гигантским кораблем.
— Посмотри, Пэмми, вот куда мы едем. Ну как, правда, красиво?
Но уже через несколько секунд прекрасный вид исчез, потому что водитель неожиданно свернул в самом конце спуска, и теперь они ехали по каким-то унылым безлюдным улицам мимо темных кирпичных зданий.
— Это дорога в город? — наклонившись вперед, поинтересовалась Кэрол.
И снова ей никто не ответил. Тогда она постучала в перегородку:
— Вы уверены, что мы едем правильно? Ответьте мне. Ответьте!
— Мамочка, что случилось? — заволновалась девочка и тут же расплакалась.
— Куда вы нас везете? — не на шутку встревожилась Кэрол. Но водитель продолжал спокойно вести машину, останавливаясь на красный свет, не превышая дозволенной скорости.
И перед тем как затормозить у парковочной площадки позади заброшенной фабрики, он не забыл включить поворотник, чтобы предупредить о маневре едущие вслед за ним автомобили.
— О нет… нет!
Шофер надел лыжную шапочку и выбрался из такси. Подойдя к задней дверце, он хотел было сразу открыть ее, но замешкался, и вместо этого пригнулся, а потом осторожно постучал по стеклу. Потом еще, и еще раз. Так привлекают внимание ящериц в террариуме. Он долго стоял неподвижно, рассматривая мать и дочь, прежде чем, наконец, распахнул дверцу машины.
Глава двадцать вторая
— Как же тебе это удалось, Сакс?
Она стояла у самой кромки грязной зловонной воды и говорила в микрофон:
— Я заметила станцию пожарных судов, когда мы проезжали мимо Бэттери-Парка. Там находились и ныряльщики, а уже через три минуты мы достигли пирса. Вы бы видели, с какой скоростью движется их лодка! Надо будет как-нибудь самой проехаться на такой же.
Райм вкратце рассказал ей всю историю с таксистом и отрезанным пальцем.
— Вот сукин сын! — она даже с отвращением щелкнула языком. — Этот хорек перехитрил всех нас.
— Ну, не так уж и всех, — скромно заметил Райм.
— Значит, Деллрей в курсе событий и знает, что это я похитила вещдоки. Он меня, наверное, уже разыскивает?
— Он сказал, что едет назад в свой офис. Наверное, будет думать, кого из нас двоих арестовать первым. Как выглядит место преступления, Сакс?
— Отвратительно. Он парковался на гравийной площадке.
— Значит, никаких отпечатков нет.
— Даже хуже. Прилив уже покрыл все то пространство, где он останавливался, и это место сейчас находится под водой.
— Черт! — пробормотал Райм. — Ни следов, ни отпечатков, ничего. А как себя чувствует жертва?
— Не слишком хорошо. Он ведь бросил старика на произвол судьбы, а перед этим сломал ему палец. Бедняге придется побыть в больнице денька два, как минимум.
— Он сейчас может нам что-нибудь рассказать?
Сакс подошла к Бэнксу, который в это время как раз опрашивал Уильяма Эверетта.
— Это мужчина небольшого роста, — как бы между прочим, заметил старик, оглядывая шину, которую врач накладывал на его руку. — И он не слишком сильный, не накачанный, почти без мышц. Но все равно он оказался проворнее меня. Когда я его схватил, он запросто отвел мои руки в сторону.
— Вы можете описать его внешность?
Эверетт вспомнил темную одежду и лыжную шапочку с прорезями, натянутую на лицо. Больше ничего.
— Да, вот что я хотел вам рассказать, — Эверетт приподнял забинтованную руку. — Это очень злобный и опасный тип. Когда я схватил его, я ни о чем не думал, а просто паниковал. Так он после этого буквально взбесился и сломал мне палец.
— Хотел отомстить, да? — высказал предположение Бэнкс.
— Может быть. Но странность его заключается не в этом.
— Нет?
— Самое удивительное, что он при этом прислушивался.
Молодой детектив перестал писать и посмотрел на Сакс.
— Он держал мою руку у своего уха и выгибал палец до тех пор, пока тот не сломался. Создалось впечатление, что он ожидал этого звука хрустнувшей кости. И он ему очень понравился.
— Райм, вы слышите?
— Да, и Том уже вносит это в нашу таблицу. Правда, я пока не могу сказать, что́ подобный поступок может означать. Надо подумать. Как у вас обстоят дела с «ключевыми» предметами, которые нам оставил преступник? Уже нашли что-нибудь?
— Пока нет.
— Ищи, Сакс. Да, и не забудь забрать у жертвы…
— Одежду? Я уже попросила его об этом.