Мурашки побежали по ее телу. Ее пронзило ощущение, будто что-то вокруг изменилось. Нет, это было не что-то. Кто-то.
Тень от фигуры, которая возвышалась перед ней, закрывала солнце.
Это был Алекс.
Уитни замерла с поднятыми руками. «Алекс, — вихрем пронеслось у нее в голове. — Алекс — тут, возникший ниоткуда, точно так же, как это было много лет назад, в майке с оторванными рукавами, как призрак, сотворенный из пылинок, кружащихся в солнечном свете».
Он сделал шаг вперед.
— Привет, Уитни. — Голос его был ласковый, но в нем чувствовалось почти осязаемое напряжение.
«Прикройся», — взывал ее рассудок. Но она была словно парализована, слишком ошеломленная, чтобы пошевелиться или что-нибудь сказать.
Легкая улыбка тронула его губы.
— Ты похожа на богиню Хайну, появляющуюся из моря.
Уитни молчала. Его взгляд коснулся ее лица, задержался на мгновенье на ее раскрывшихся губах, прежде чем скользнуть, как ласка любовника, к ее обнаженной груди.
Он будто прикоснулся к ней. Уитни почувствовала, как набухли ее груди, почувствовала, как напряглись соски. Глаза Алекса встретились с ее взглядом, и неожиданное жаркое пламя в их бледно-зеленых глубинах, казалось, сократило расстояние между ними и вызвало неистовый жар внизу живота.
Сердце ее бешено забилось. Если она сейчас подойдет к нему, он овладеет ею прямо на этом песчаном пляже, и только море и солнце будут им свидетелями. Ей нужно только сделать шаг к нему, только упасть в его объятия…
Этой сумасшедшей мысли оказалось достаточно, чтобы она пришла в себя. Ее руки медленно опустились. Взгляд оторвался от него и устремился к полотенцу, валявшемуся на песке, и она побрела в ту сторону, борясь с инстинктивным желанием прикрыть грудь руками.
Это Алекс был здесь чужим, а не она. Напряженный клубок гнева помог ей пройти мимо него, гордо вскинув голову, игнорируя его присутствие.
Подойдя к своему полотенцу, она подняла его и обернула вокруг себя. И только тогда, глубоко вздохнув, она повернулась к нему лицом.
— Что ты тут делаешь, Алекс? Он не ответил на ее вопрос.
— Ты рассказывала мне о Хайне в первый раз, когда привела меня сюда, помнишь?
Конечно же, она помнила. Она рассказывала ему легенду о полинезийской девушке, которую разлучили с любимым ревнивые боги.
«Ничто не сможет разлучить нас, Уитни», — сказал он тогда. Лжец! Лжец!
Она безразлично пожала плечами.
— Разве? Прости, Алекс, но я правда не могу вспомнить. Существует столько гавайских легенд…
— Ты говорила, что она рисковала жизнью, выходя из моря, чтобы найти своего возлюбленного. Ты говорила…
— Я верю, что ты можешь рассказать мне всю легенду целиком, Алекс. Но меня больше интересует причина, которая заставила тебя шпионить за мной.
Он тихо засмеялся и, утопая босыми ногами в песке, подошел к ней.
— Прости. Только на середине спуска до меня дошло, что, возможно, ты удивишься, когда я появлюсь.
Брови Уитни приподнялись.
— Удивишься — слабо сказано. Но ты так и не ответил, что ты тут делаешь.
— Я искал тебя, — сказал он. — Твой отец не знал, куда ты подевалась, поэтому…
— Мой отец знает, что ты тут?
— Конечно. Разве он не сказал тебе, что я вернусь?
Уитни внимательно посмотрела на него.
— Нет, — ответила она как можно равнодушнее. — Не сказал.
Алекс наклонился и взял пригоршню песка.
— Я рассказал ему, что собираюсь сделать, — сказал он. Песок просочился меж пальцев и высыпался на землях — Он вроде бы остался доволен. Я думал, что он поставил тебя в известность.
— Он только сказал, что вы с ним почти пришли к соглашению.
— И это тебя обрадовало. Уитни взглянула на него.
— Конечно.
— Угу. Я так и думал. — Холодная усмешка растянула уголки его губ.
— Черт побери, ты ведь не хочешь, чтобы все усилия прошлого вечера пошли насмарку?
Щеки ее залились краской.
— Боюсь, что я не понимаю, при чем тут я, Алекс. Если вы с моим отцом почти ударили по рукам…
— Именно это мы и сделали. Я дам «Тернер Энтерпрайзиз» деньги, которые ей необходимы, — но только в том случае, если буду полностью уверен, что это — стоящее вложение капитала.
— Я уверена, что твои вкладчики согласятся, — заметила она. — А теперь, если ты не возражаешь…
— Мои вкладчики не имеют к этому ни малейшего отношения, разрази меня гром.
— Тогда твои аудиторы. Все равно. Алекс покачал головой.
— Это только мое решение, Уитни. И ничье больше.
Почему он так на нее смотрит? Как будто оценивает ее, как будто ждет чего-то. Уитни почувствовала себя неуютно.
— На самом деле меня совершенно не интересуют детали, Алекс, хотя, я уверена, отцу они будут интересны. А сейчас я бы хотела одеться. Поэтому, если ты соизволишь уйти…
Глаза его сощурились.
— Я действительно думаю, что тебе следует поинтересоваться деталями, Уитни.
— Не могу представить зачем, особенно если учесть, что у нас с тобой нет абсолютно никаких общих проблем.
Медленная вымученная улыбка скривила его рот.
— Неужели?
Глаза Уитни вспыхнули гневом.
— Послушай, я не знаю, какие у тебя проблемы. Но я не собираюсь стоять тут и позволять тебе…
— Мне придется поделиться ими с тобой, бэби. Ты тут стоишь, как общипанная курица, почти голая и все еще пытаешься изображать из себя владелицу поместья — настоящую леди.
Тон его был холодный, и в голосе слышались злобные нотки, которые пугали ее. Но она не собиралась показывать ему свой испуг, даже если для этого ей потребуются все силы.
— Вовсе я не голая, — сказала она внешне спокойно. — И я бы тут не стояла, если бы ты был хоть чуть-чуть джентльменом. Если нам этого разговора не избежать, то лучше уж поговорим в библиотеке через час.
Зубы Алекса блеснули на его загорелом лице.
— Верно. Я совсем не джентльмен, и не забывай об этом.
— Где уж тут! Ты пользуешься любой возможностью, чтобы напомнить об этом.
— Точно так же, как и ты не упускаешь случая напомнить мне, что я — не Тернер.
Она тяжело вздохнула.
— Давай выясним все раз и навсегда, — сказала она тихо. — Я тебя сюда не приглашала, Алекс. Ни на этот пляж. Ни на ранчо. И уж определенно ни на обед вчера вечером. Поэтому, если тебе тут не нравится…
Он рассмеялся.
— А какой замечательный был обед! — Он шагнул к ней. — Твой отец не заключал пари, что я стану лакать суп прямо из супницы?
— Это смехотворно. Я не собираюсь стоять тут и… Она собралась пройти мимо него, но он схватил ее за плечо.
— Однако он прошел не так, как ожидали вы с Дж. Т., правда? — Холодная усмешка тронула его губы. — Черт побери, меня так и подмывало схватить супницу, чтобы посмотреть, что вы с Дж. Т. станете делать. Вы так отчаянно старались угодить мне, что, возможно, последовали бы моему примеру.
Уитни вывернулась из его рук.
— Ты ошибаешься, — произнесла она холодно. — Я ведь сказала тебе, что ты — свинья. И если бы мне надо было решать…
— Но ведь не тебе. — Последовало молчание, и Алекс отвернулся. — Конечно, ты права. Ты не звала меня сюда,
Она смотрела, как он сунул руки в карманы и стоял, глядя на море.
— Твой отец звал.
Она подождала, не скажет ли он чего-нибудь еще. Через несколько секунд она откашлялась.
— Ты же ему поможешь? Желваки заходили у него на щеках.
— Я не знаю.
— Ты не знаешь… что это значит? Алекс резко повернулся к ней.
— А что ты знаешь о ситуации, в которую попал твой отец?
Уитни пожала плечами.
— Не много. Я знаю, что он — в долгах и что возникли некоторые проблемы с оборотом наличных…
— Проблемы с оборотом наличных? — Он оскалился в злобной усмешке. — Это мягко сказано.