— Легко запомнить, это инициалы моей тётки, той, что живёт в деревне. Она как-то нашла трупик младенца и про неё написали в газете, но вместо полного имени в заметке были инициалы.
Участковый подумал, что Тереска и Шпулька, действуя на пару, вполне могли бы загрузить его работой до конца жизни. Однако он решил не разбрасываться. Тут в городе, на его участке, заварилась такая каша, которую расхлебаешь не скоро.
Кшиштоф Цегна казался встревоженным.
— Чёрный Метя, — пробурчал он. — Что ему там понадобилось?
— Никаких связей пока что не выявлено, — ответил участковый. — А теперь вы куда, девушки? Обратно в школу?
— В Тарчин, — расстроенно буркнула Шпулька.
— Сперва в школу, надо там оставить вот это, — поправила подругу Тереска, встряхивая пучком саженцев. — А потом, конечно, в Тарчин. Автобусом.
— Понятно, мы можем вас на автовокзал подкинуть…
— Весь город уже видел, как мы раскатываем в милицейской машине, — брюзжала Шпулька в автобусе. — Скоро нас начнут подозревать черт знает в чем. Самое время с этим покончить.
— Может, только благодаря милиции мы ещё и живы, — возразила Тереска. — Бандиты видят, что мы под охраной, и никак не найдут случая на нас напасть.
— Случаев мы им предоставляем сколько угодно.
— Но они опасаются, что милиция где-то рядом, и выжидают. Впрочем, я тоже считаю, что с этим пора кончать. Поглядим, как у нас получится в Тарчине, если не повезёт, двинем под Груец. Глядишь, недели через две сбросим этот груз с плеч.
— Хорошо бы уговорить кого-нибудь с машиной, — вздохнула Шпулька. Пешком под Груец тащиться — такое даже вообразить страшно!
— У тебя есть знакомый с машиной?
— Весек… — неуверенно проговорила Шпулька. — Ты ему нравишься.
Тереска недовольно скривилась.
— Начнёт ко мне приставать, а я этого не переношу. Мне вообще их компания очень не нравится, помешались на флирте. Стоит с Весеком заговорить, как он тут же зачислит в свои поклонницы, будто между людьми иных отношений не бывает.
Шпулька с сожалением пожала плечами.
— Избалован. Любой бы на его месте избаловался. Девчонки сами вешаются ему на шею. Все: Йолка, Баська, Агнешка, Магда… полкласса. Это только ты такая странная.
— Ага. И ты тоже. И ещё несколько девочек.
— Мы не в счёт, нас никто и не замечает. Мы старомодные, допотопного образца, не поспеваем в ногу со временем. А которые помоднее, только о том и думают, как бы заиметь своего парня. Больше ничего у них за душой нет.
Тереска про себя подумала, что она тоже хочет заиметь своего парня, но этим парнем может быть только Богусь. Никаких подмен она не потерпит.. Странная. Может, и странная. Брюк она не носит, на вечеринках появляется редко, с представителями противоположного пола держится неприступно. Многим она кажется диковатой. К тому же кругозор её не по-девичьи широк. Да, почти все в классе сходились на том, что Тереска странная.
Никому и в голову не приходило, что насмешливая и не лишённая практичности Тереска тоже мечтает о любви, правда, о любви исключительной — великой и неземной, основанной на родстве душ. Не только, конечно, душ, но духовную близость она считала в любви главным делом.
До сих пор ей фатально не везло. Если находился объект, достойный неземных чувств, оказывалось вдруг, что он не обращает на неё никакого внимания. Как назло, на Тереску обращали внимание субъекты, которым было не дотянуться до её идеала.
Богусь в начале знакомства подавал большие надежды. Тереска с первого взгляда поняла, что это — ОН, и Богусь поначалу старался соответствовать её высоким запросам.
Первое в своей жизни свидание под луной, настоящее романтическое свидание, Тереска постановила запомнить навсегда, хотя и не сомневалась, что таких чарующих минут будет становиться все больше, и робкий побег долгожданной любви окрепнет и расцветёт пышным цветом. Однако все получилось совсем иначе…
— А ведь в самом начале он за мной бегал, — ни с того ни с сего обиженно сказала Тереска, не отрывая глаз от автобусного окна.
— А за кем же ему было бегать? — угрюмо отозвалась Шпулька, сразу догадавшись, о ком речь. — В лагере ты была самой хорошенькой. Он правильно рассудил.
— Может, надо было притвориться, что мне на него плевать?
— Может, надо было, я не знаю. Притвориться и сейчас не поздно.
— Теперь у меня возможностей меньше.
— Постарайся, чтобы их стало больше.
— Глупо, — после долгого молчания сказала Тереска. — С таким трудом добиваться встреч только для того, чтобы продемонстрировать своё равнодушие. Идиотская ситуация.
— Идиотская, это точно, — безжалостно подтвердила Шпулька, отчасти испытывая меланхолическую зависть к бурным переживаниям подруги, отчасти радуясь, что саму её любовные беды пока что обходят стороной. — Не хотелось бы тебя расстраивать, но мне кажется, что ничего у тебя с этим Богусем не получится.
— Дурочка! — рассердилась Тереска. — Ты меня не нервируй, а то я с садовниками и разговаривать не стану, будешь все улаживать сама!
— О Боже! — запричитала Шпулька. — Угораздило же меня связаться с этими саженцами!.. И бандиты все ещё разгуливают на свободе!.. Нет, это не жизнь! Я готова пойти на преступление, лишь бы разделаться с этой треклятой тысячей!..
Двое тарчинских садоводов оказались не очень склонными к филантропии, выделив на благотворительные цели мизерную часть своего добра. Третий жил далеко, километрах в двух от центра. С большим трудом, уже в потёмках, они добрались до усадьбы, которая, к счастью, была освещена: над входом красивой современной виллы горела лампочка, значит, внутри кто-то был.
— Погляди-ка, — оживилась Тереска, останавливаясь перед калиткой. — Машина того психа.
— Какого психа?
— Который нас гонял по всему дому. На номере дата великой французской революции. Интересно, что он тут делает?
Шпулька, уже вознамерившаяся войти, отпрянула от калитки.
— Если этот псих тут, я в дом не пойду! — решительно заявила она. — Пускай выгоняют из школы!
— Не паникуй, не станет же он нас гонять по чужому дому! Тут и другие люди есть…
— Не пойду! Я до смерти боюсь сумасшедших. Наш вид вызывает у него обострение. Вдруг на него опять накатит? Лучше поедем в Груец.
— Сама ты сумасшедшая! Чуть что, мы убежим, в такой темени легко спрятаться. Если на него накатит, тут на него управа найдётся. Я пойду первая, а ты успокойся и следуй за мной.
Тереске пришлось силой тащить через весь двор упирающуюся подругу. За этой выразительной сценой наблюдали из дома три пары глаз.
— Нет, это не стечение обстоятельств! — в бешенстве прохрипел маленького роста, но крепко сбитый брюнет. — Они за нами следят!
— Я прихожу к тому же выводу, — задумчиво проговорил высокий тощий блондин. — Слишком часто пересекаются наши пути. Непонятно только, почему они ведут слежку так явно. Им и в голову не приходит скрываться. Что это? Вызов? Камуфляж?
Третья пара глаз принадлежала хозяину дома, который заинтересованно поглядывал то на своих гостей, то на две мечущиеся по двору фигурки.
— А в чем дело? — наконец вышел он из терпения. — Какая слежка? Кто это?
— Это две гнусные девки из милиции, которые крепко сели нам на хвост, — яростно взвыл брюнет. — Все время таскаются следом, куда мы, туда и они. А за ними менты! Вот и соображай.
— Мы встречаем их уже третий раз, — не теряя спокойствия, сообщил блондин. — На Вилановской аллее они остановились как раз там, где у нас была назначена встреча. Потом появились у Шимона.