Потом ты угодил в аварию, тебя доставили сюда, лечили. В это же самое время в дирекцию госпиталя обратилась женщина по имени Эвелина Флаумель. Она назвалась твоей сестрой, сообщила, что ты находишься под опекой, и что твоя семья хочет, чтобы тебя перевели в Гринвуд. В отсутствие Брендона, которого суд назначил твоим опекуном, она оставалась твоей единственной близкой родственницей, и ее инструкции выполнили. Так ты попал в Гринвуд. Через пару недель ты сбежал и оттуда, и на этом моя летопись заканчивается, милорд.
– И каково сейчас мое юридическое положение? – осведомился я.
– Ты снова дееспособен. После нашей встречи с доктором Рэндом, он явился в суд и дал обо всем свидетельские показания. Ордер аннулировали.
– Тогда почему здешний врач вел себя так, словно я псих?
– О, черт, вот это мысль! Вот об этом я и не подумал! В их деле, вероятно, записано, что ты клиент психбольницы. На обратном пути я переговорю с ним. У меня с собой копии старого судебного распоряжения. Если понадобится, покажу ему.
– Сколько времени прошло с того дня, как я смылся из Гринвуда, и до того, как дело в суде уладилось?
– Месяц. Прошло несколько недель, прежде чем я заставил себя сунуть нос не в свое дело.
– Не могу передать, как я рад, что ты в него сунулся. Кое‑что из того, что ты мне рассказал, чрезвычайно важно.
– Приятно иногда помочь другу, – ответил Билл, закрывая папку и засовывая ее в портфель. – Да, еще одно… Когда все кончится, ну, то, чем ты сейчас занят… если можно, расскажи мне всю историю.
– Билл, я не обещаю этого.
– Это понятно, просто так, на всякий случай. Имей это в виду. Кстати, что ты собираешься делать с домом?
– С моим? Он все еще принадлежит мне?
– Да, но, по всей вероятности, в этом году его продадут в счет неуплаты налогов, если ты не займешься этим делом.
– Удивляюсь, что его до сих пор не продали.
– Ты же предоставил банку право оплачивать твои счета.
– Я никогда об этом не думал. считал, что это распространяется лишь на всякие мелочи. Услуги и все такое прочее.
– Ну, так вот, на твоем счету почти ничего не осталось, – сообщил мне Билл. – Я только на днях разговаривал с Макнелли. Если ты ничего не предпримешь, то на следующий год дом продадут с торгов.
– Сейчас он мне не нужен. Пусть делают с ним все, что хотят.
– Тогда ты мог бы продать его и реализовать все, что можно.
– Не успею. Мне скоро уезжать.
– Я могу заняться этим. Деньги перешлю, если захочешь.
– Идет. Я подпишу все, что требуется. Из этих денег оплати мой больничный счет, а остальное оставь себе.
– Да как я могу!
Я пожал плечами:
– Ну, как желаешь, но обязательно возьми свою плату и не стесняйся.
– Я положу остаток на твой счет.
– Хорошо. Спасибо! Да, кстати, пока я не забыл, посмотри‑ка в ящике стола, нет ли там колоды карт? Я не могу дотянуться до них, а чуть позже они мне понадобятся.
– Сейчас.
Билл протянул руку и открыл ящик.
– Большой коричневый конверт. И очень пухлый. Наверное, они положили сюда все, что нашли в твоих карманах.
– Вскрой его.
– Ага, вот и колода, – он заглянул внутрь, – ух ты, прелесть какая! Можно посмотреть?
– Я…
Что я мог сказать?
Билл развернул колоду.
– Просто чудо, – прошептал он. – Какие‑то особенные… старинные, вероятно.
– Старинные.
– Холодные, как лед… Никогда ничего подобного не встречал.
– Старинные.
– Холодные, как лед… Никогда ничего подобного не встречал. Слушай, да это же ты! Разодет, точно рыцарь! Для чего они?
– Для одной сложной игры.
– А ты‑то как на них угодил, если они старинные?
– А я говорил, что это я? Ты сам это сказал!
– И правда. Какой‑нибудь предок?
– Что‑то вроде этого.
– Ого, какая красотка! Да и рыженькая ничего!
– Билл…
Он сложил колоду, положил ее в конверт и протянул мне.
– И единорог красивый, – добавил он. – Кажется, мне не следовало на них смотреть?
– Да нет, все нормально.
Билл вздохнул и откинулся на спинку стула, сцепив руки на затылке.
– Ничего не могу с собой поделать. Карл, в тебе есть что‑то очень странное, кроме этой секретной работенки. А меня всегда влекли тайны. И я никогда не был так близок к настоящей загадке.
– Это потому, что ты только что увидел холодную колоду карт?
– Нет, это просто еще один штрих. Признаю, что то, чем ты занимался все эти годы – не моего ума дело. Но есть один недавний случай, который я не в силах понять.
– Какой именно?
– После того, как я отвез тебя сюда, а Элис – домой. Я вернулся к твоему жилому дому, надеясь получить хоть какое‑нибудь понятие о том, что произошло. Снег к тому времени прекратился, хотя потом пошел опять. Я четко видел твой след. Он шел вокруг дома и вниз ко двору.
Я кивнул.
– Но следа, ведущего в дом, не было. Непонятно, как ты туда попал. И, если уж на то пошло, то не было и других следов. Следов уходящего преступника.
Я усмехнулся.
– Ты что, думаешь, я сам себя ранил?
– Нет, конечно! В доме даже оружия не было. Я прошел по кровавому следу в спальню, к твоей постели. Конечно, у меня был лишь фонарь, но то, что я увидел – это что‑то жутковатое. Такое впечатление, что ты откуда‑то появился на постели, весь в крови, затем поднялся и выбрался наружу.
– Ну это, конечно, невозможно.
– И все же, почему нет следов?
– Может быть, их замел ветер.
– А твой след оставил? – он пожал плечами. – Нет, не в этом дело. Если ты когда‑нибудь захочешь рассказать мне обо всем, не забудь и об этом, ладно?
– Не забуду.
– Да. И все же… У меня старческое предвидение, что я тебя больше не увижу. Очень странное чувство. Словно второстепенный персонаж мелодрамы, которого убирают со сцены, даже не дав ему узнать, чем кончится пьеса.
– Могу понять твои чувства. У меня самого такая роль, что иногда хочется придушить автора. Но не забывай, что правдивые истории редко оправдывают ожидания. Обычно это грязные шутки и, когда знаешь подоплеку, все сводится к самым подленьким мотивам. Догадки и иллюзии обычно куда интереснее.
Билл улыбнулся:
– Ты говоришь, как и раньше. И все же, я знавал моменты, когда ты впадал в добродетель. И не раз…
– Как это мы перекинулись со следов на мою персону? – заинтересовался я. – Я как раз хотел сказать, что вспомнил. Я пошел из дома по той же тропинке, по которой добирался до него. Очевидно, на обратном пути я стер след, ведущий в дом.
– Неплохо, – одобрил Билл. – А преступник тоже ушел тем же путем?
– Вероятно, так оно и было.
– Очень неплохо, – признал он. – Умеешь ты заставить человека сомневаться. И все же преобладают улики, указывающие на то, что тут какая‑то тайна.
– Тайна? Да нет. Возможно, странность. Все дело в том, с какой стороны на это смотреть.