Удары руками и ногами чередовались с нырками, уклонами и обманными маневрами. Постепенно Ракама, двигавшийся скользящими, танцующими шагами, стал перехватывать инициативу. Свейн рванулся было напролом, но получил встречный удар правой и отпрянул, ошарашено тряся головой. Теперь в наступление перешел Ракама. Свейн стал опасаться его молниеносных ударов правой и старался держаться на дальней дистанции, отбиваясь ногами. Ракама упорно пытался навязать ближний бой. Свейну становилось не по себе — словно он поймал медведя. Оборона Ракамы казалась несокрушимой, но и он уже начинал выдыхаться. Драка продолжалась более четырех минут, так что оба противника задыхались и обливались потом.
Неожиданно Свейн оказался припертым к стене. Отбиваясь от наседавшего Ракамы, он с размаху ударил левой, затем правой, однако соперник ловко увернулся и ответным ударом припечатал Свейна к стене и выбил ему зуб.
Сойдясь с Ракамой вплотную, Свейн в свою очередь приложил его головой о стену и попытался повалить наземь, но получил локтем по физиономии. На несколько секунд соперники отпрянули друг от друга, пытаясь прийти в себя.
Лица у обоих были разбиты, кровь обрызгала беленые стены, но Свейну, кажется, досталось больше. Ракама чуял близость победы. Свейн боялся его стремительных ударов правой, которые не успевал блокировать, несмотря на преимущество в росте и весе. Впрочем, сдаваться он не собирался.
Ракама снова ринулся в атаку. Он ловко увернулся от левого кулака Свейна, но налетел на короткий прямой удар правой. В следующее мгновение Свейн влепил ему коленом в диафрагму, а левой рукой заехал по челюсти с такой силой, что Ракама отлетел в сторону. Его уверенность в победе несколько поколебалась.
Свейн расшиб себе костяшки пальцев и опасался даже, не сломана ля у него рука, а Ракаме так досталось по челюсти, что ей явно предстояло ныть не одну неделю. Он привалился к стене, мотая головой и пытаясь восстановить равновесие. Свейн рванулся вперед, решив воспользоваться полученным преимуществом.
И тут кто-то приказал им остановиться. Свейн не обратил внимания на чужой голос, ибо считал, что пришло время рассчитаться с Ракамой раз и навсегда. Пусть этот негодяй получит по заслугам. Но вмешался не кто иной, как Релкин. Выйдя из трапезной, он услышал шум схватки и сразу сообразил что к чему. Такого исхода он опасался уже довольно давно.
Оба противника едва держались на ногах, лица их были разбиты в кровь, и Релкин, не колеблясь, бросился к ним, позвав на подмогу обоих новичков, жавшихся в сторонке. Он умелой подсечкой сбил Свейна с ног, подоспевшие Курф и Гауг навалились на упавшего и прижали его к земле. Тем временем Ракама восстановил равновесие, оторвался от стены и попытался пнуть беспомощного противника ногой. Релкин блокировал его удар.
— Хватит! Прекрати сейчас же!
— Проваливай! — пошатываясь прохрипел Ракама. — Это не твоя схватка.
— Она закончена.
— Как бы не так.
Ракама не колебался. Разумеется, Релкин слыл умелым бойцом, и его репутация была прекрасно известна всем, но в сравнении с могучим, мускулистым Ракамой худощавый драконир из Куоша казался едва ли не хлипким. Ракама попытался провести свой излюбленный, отработанный удар правой, однако Релкин упредил его движение: в отличие от Ракамы он не выдохся и не устал. В следующий миг он впечатал Ракаме ногу в живот, так что коренастый силач сложился пополам и рухнул на землю, не в силах вдохнуть.
Тем временем Свейн стряхвул с себя Курфа и Гаута и попытался подняться на ноги, но был снова повержен Релкином.
Свейн, прекрати. Послушай меня…
Здоровенный нос Свейна определенно был сломан.
Релкину и самому перебили переносицу всего несколько месяцев назад, и он по собственному опыту знал, что впереди Свейна ждут не совсем приятные дни.
— Не дергайся, Свейн, а то схлопочешь пинка. Я драться не хочу, но ты не оставляешь мне выбора.
Заткнись, умник. Это тебя не касается.
— Вот уж нет, это касается всех нас. Вы задираете друг друга не первый месяц, и вашу вражду чувствуют драконы. Этому необходимо положить конец. Мы устали от вашей свары.
— Конец будет положен тогда, когда разделаюсь с этим малым.
Подумай лучше о себе. Что будет с вами обоими, если о драке прознает Кузо. Он вам спуску не даст.
— Послушай, этот гаденыш Ракама с первого дня нарывался на нахлобучку.
Если даже и так, вам следовало провести поединок по всем правилам.
Ракама с трудом поднялся на ноги. К тому времени его побледневшее было лицо снова порозовело, и Релкин вздохнул с облегчением: он опасался, не отшиб ли часом Ракаме какой-нибудь жизненно важный орган. Удар ногой был очень силен.
— На этом дело не кончится! — выпалил Ракама.
— Как скажешь. Но продолжить его ты сможешь только на ристалище. Будешь сражаться со Свейном как положено. А не то тебе придется сразиться еще и со мной.
— С тобой? — буркнул Ракама и, подняв голову, встретился с Релкином взглядом. Через несколько мгновений он отвел глаза, ощутив внутреннюю силу, намного превосходившую его собственную. Драчун и забияка неожиданно понял, что этот спокойный, добродушный юноша может стать грозным противником. Не в кулачной потасовке, а в смертельном поединке.
— Драка закончена! — решительно заявил Релкин. — Ты больше не тронешь Свейна, а он тебя. Тому, кто вздумает задираться снова, придется иметь дело со всеми нами. Уразумел?
Ракама, все еще пребывавший под впечатлением своего нежданного открытия, угрюмо кивнул.
Релкин повернулся к остальным:
— Ребята, если мы постараемся, то, пожалуй, сумеем привести этих дуралеев в порядок прежде, чем они попадутся на глаза Кузо. Глядишь, и избавим их от наказания.
Курф и Гауг одобрительно закивали.
— А коли так — за дело. Раздобудьте горячую воду, мыло и щетку. Свейн, первым делом умой физиономию. На тебя смотреть страшно.
Свейн медленно кивнул, неохотно признавая справедливость сказанного. Чертов куошит, как всегда, был прав.
— … И постарайся придумать какую-нибудь отговорку, простую и правдоподобную. Кузо непременно заинтересуется, как вышло, что вы оба в одно и то же время ухитрились обзавестись синяками да шишками.
Глава третья
К сожалению, драконы обладают индивидуальностью в той же степени, что и люди. У каждого из них свой характер, зачастую весьма непростой. Особенно славились непредсказуемостью поведения зеленые: виверны огромного роста, стройного телосложения, с изумрудного цвета шкурой. Их отличали крайняя вспыльчивость и злопамятность — случалось, что некоторые из них в порыве гнева убивали собственных дракониров. Иметь с ними дело было весьма не просто, однако в легионах их ценили за виртуозное владение мечом: фехтовальные упражнения темно-зеленые выполняли, словно танцуя, с легкостью и быстротой, поразительной для созданий, весящих около двух тонн.
Ракама заботился о Грифе, молодом темно-зеленом виверне родом с Мутного Озера. Прослышав о схватке, Гриф был очень рассержен вмешательством Релкина, ибо не сомневался, что, не случись этого, Ракама непременно одержал бы верх. По мнению Грифа, Релкин своим непрошеным вмешательством похитил у его драконира заслуженную победу.
Вернувшись в драконий дом после учений — приемы владения мечом драконы отрабатывали регулярно, — Гриф принялся громко сетовать на несправедливость:
— Дракониры решили помериться силой. Эка невидаль, почему Ракаме не дали закончить дело?
Почти все остальные драконы оставили его слова без внимания.