— Ты же все равно не возьмешь его в руки.
— Но если секира сияющего дана Тона останется у нас в горе, ее не сможет взять в руки никто из... других данов, — резонно ответил средний тролль, — и тогда она уже не будет Ужасом Камней...
Он помолчал и довольным тоном добавил:
— Мы будем звать ее Пленницей Камней!.. Ха!..
— Давайте быстрее вышвырнем сияющего дана!.. — поторопил Брюл своих товарищей и сделал шаг в направлении моего распростертого тела. — Я возьму дана, а вы выводите его зверя!..
— Но если в пропасти дан очнется, он сможет снова прийти за своей секирой, — с сомнением проговорил разумник, стоявший в центре. — Может, стукнуть его еще раз каменюкой?..
— Да били его уже каменюкой, — нетерпеливо возразил Брюл. — Дрык бил, а лучше Дрыка никто из нас каменюкой не владеет...
— Теперь Дрык каменюку и не поднимет... — возразил левый, но Брюл не позволил сбить себя с мысли:
— Норк говорит, что сияющего дана Тона каменюкой не возьмешь, раз его даже дыхание Небесной Матери не уничтожило... Так что надо его просто выкинуть из нашей горы... А если он придет в себя на дне пропасти, то, может быть, и не вспомнит, как туда попал... А зверя его мы вышвырнем с другой стороны, зверь убежит и никогда дана не найдет!..
— Да?! — засомневался левый тролль. — А если найдет?! Если у него такой же нюх, как и лапы?! Тогда он точно дана снова сюда привезет, он ведь дорогу-то будет знать.
Тролли замолчали, и их молчание длилось довольно долго. Наконец умник из середины предложил:
— Давайте лучше мы его принесем в жертву Небесной Матери, как раньше собирались... пока Норк не приперся. Жертва Небесной Матери еще ни разу не возвращалась... Тогда и зверь сияющего дана нам не страшен.
— Приносить жертву без Норка?.. — засомневался Брюл. — Еще никто, кроме Рыжего Норка, не приносил жертву. Я даже не знаю, как это надо делать...
— Я знаю, — буркнул басом левый. — Я хорошо следил за Норком... несколько раз... Ничего сложного нет.
До этого момента я лежал совершенно неподвижно, но тут мои нервы не выдержали.
«Знаток хренов!.. Добраться бы мне до твоей рыжей шкуры!» — со злостью подумал я и неосторожно сжал кулаки,
— Глядите, он приходит в себя!!! — заволновался Брюл. — Давай, Бугр, приноси его в жертву скорее, а то он...
Бугр не дал своему дружку договорить, что именно я «а то», он немедленно начал отдавать распоряжения:
— Значит, так! Ты, Брюл, становись справа от жертвенной плиты и запевай гимн Небесной Матери. Ты, Скилл, становись слева и читай Просьбу о снисхождении к нашей жертве. А я буду Управлять механизмом жертвенника!
Два тролля быстро переместились на указанные им места и принялись, перебивая друг друга, немузыкально орать странными вибрирующими голосами, а третий наклонился вперед и стал шуровать у основания моей плиты.
Мне сложно было следить за Бугром, поскольку видел я только его похожую на огромную кочку рыжую волосатую спину. Поэтому я прислушался к странным звукам, которые издавали двое других. Через несколько секунд я, к своему удивлению, уловил в этой какофонии некий общий ритм, а затем вдруг почувствовал, что этим «пением» мне явно стараются что-то внушить! Я прислушался еще внимательнее, и в это мгновение... Все мое тело принизала дикая, оглушающая, беспощадная боль! Она вспыхнула в моих ногах, пробежала, как по запальному шнуру, по позвоночнику и взорвалась в моей голове, погасив на долгое мгновение сознание.
Когда я очнулся, мое тело буквально купалось в боли — болела каждая мышца, каждый сустав, каждая жилка. Мои внутренности свились в тугой одеревеневший узел, стянутый болью, руки и ноги вывернулись в судороге, голова налилась раскаленным свинцом, глаза, казалось, вот-вот лопнут он внутреннего напряжения, а в уши грохотом отбойного молотка вгрызалось «пение» троллей!
Я не знаю, сколько времени продолжалась эта пытка, но боль кончилась так же неожиданно, как и началась. Мое тело вдруг стало легким, невесомым, мне казалось, что если бы не доспехи, я воспарил бы к потолку пещеры, несмотря ни на какие скобы. Только прокушенная губа неприятно саднила да мешала кровь, залившая подбородок. И почти сразу же раздался испуганно-недоумевающий голос Брюла:
— Нет, Бугр, ты делаешь что-то не так!!! Он молчит, а должен вопить... Если сияющий дан будет молчать, Небесная Мать не примет нашу жертву!
Бугр выпрямился и изучающее уставился на меня своими, просвечивающими сквозь шерсть зелеными глазками.
— А может быть, он... того... дохлый?.. — донесся с другой стороны плиты глухой бас Скилла.
— Ничего не дохлый! — обиженно возразил Брюл. — Стала бы дохлого дана жертвенная плита держать?! Глянь, как она в него вцепилась!
— Тогда надо еще разок попробовать... — пробурчал Скилл. — Как ты, Бугр, можешь еще разок попробовать?..
Последовала секундная пауза, после чего Бугр согласно вздохнул:
— Ну давайте еще раз, только быстро, а то как бы Норк не вернулся... Он тогда нам... попробует!..
Два рыжих валуна по обе стороны от моей плиты снова затянули свою немузыкальную песню, а Бугр наклонился к основанию плиты.
«Еще раз я не выдержу, — вспыхнула в моей голове паническая мысль, — надо что-то делать!!!»
Но что можно сделать, будучи прикованным к каменной плите, со стянутыми до совершенной неподвижности руками и ногами... Разве вот только... мои пальцы обладали необходимой подвижностью, только на что они были способны?!
Мой взгляд заметался по пространству пещеры, пытаясь отыскать хоть какой-то путь к спасению от готовой прийти боли... Невыносимой боли!!! А пение троллей, как и в первый раз, уже начало снова просачиваться в мой разум, уговаривая меня, втолковывая мне какую-то неправую, извращенную истину!
И в этот момент мой взгляд разглядел в темной глубине пещеры некое странное, тусклое, на границе ультрафиолета, мерцание.
«Заклинание! — мгновенно вспомнил я. — Старинное заклинание, сковывающее дикий магический фон! — И сумасшедшая радость накрыла меня. — Ну, палачи мохнатые, держитесь!»
С моих губ сорвались три недлинных слова из несуществующего языка и повисли над моим лицом тремя разновеликими лепестками прозрачного голубого пламени. Пальцы правой руки сложились щепотью, а затем раскрылись, словно лепестки бутона, указывая полыхающему заклятию его цель. Голубые лепестки, мгновенно уловив направление, метнулись кдальнему углу пещеры, превращаясь налету в голубоватые стрелы, и ударили точно в выбранные мной места охранных формул, опоясывавших древнее заклинание!
По залу, заглушая варварское пение троллей, прокатился мелодичный перезвон, а за ним раздался резкий звук лопнувшей басовой струны.
Тролли замолчали, недоуменно перетаптываясь и силясь угадать, откуда раздались эти новые для них звуки. Но эти звуки постепенно стихли, и три оранжевые глыбы снова повернулись ко мне. Однако заняться своим палаческим занятием они не успели, в центре зала вдруг возникло багровое свечение, которое быстро наливалось нестерпимым жаром и раскручивалось, словно гигантский огненный волчок!
Тролли, развернувшись в сторону начинающегося катаклизма, замерли на месте, явно не понимая, что происходит, и пытаясь сообразить, что же им надо делать.