Эта застенчивость распространялась даже на способность протестовать, и из‑за этого его чуть ли не силой принудили поступить во флот, вопреки его слабым возражениям, что он не хочет туда идти.
– Командир, – спросил Денхольм, – что вы намерены сделать с нарушителем, если это действительно нарушитель?
– Ничего.
– Но если он нарушитель, значит, он шпионит, разве не так?
– Конечно.
– Но тогда...
– Чего вы от меня хотите, Джимми? Чтобы я спустил его сюда? Или вам не терпится испытать вашу экспериментальную лазерную пушку?
Денхольм ужаснулся:
– Я никогда в жизни от злости не стрелял из пушки. Точнее, я вообще никогда из нее не стрелял.
– Если бы у меня было желание сбить этот самолет, лучше ракеты с тепловой системой наведения вряд ли найдешь. Но мы подобных вещей не делаем. Мы люди цивилизованные. И к тому же не заинтересованы в провоцировании международных конфликтов. Неписаный закон.
– Мне он кажется довольно странным.
– Вовсе нет. Когда США или НАТО разворачивают военные игры, как мы сейчас, Советы начинают за нами открытую слежку – на земле, на море и в воздухе. И мы не жалуемся. Когда они начинают свои игры, мы делаем то же самое по отношению к ним. Иногда возникают неприятные ситуации. Недавно, когда военно‑морские силы США проводили учения в Японском море, в результате выстрела американского эсминца сильно пострадала русская подводная лодка – подошла в процессе слежки слишком близко.
– И это не вызвало международного конфликта?
– Конечно, нет. Никто ведь не виноват. Два капитана принесли друг другу извинения, и русский военный корабль отбуксировал поврежденную лодку в безопасный порт. Во Владивосток, если не ошибаюсь. Простите, – произнес Тальбот, поворачиваясь в сторону мостика. – Опять из радиорубки.
– Докладывает Майерс, – раздалось из динамика. – «Делос». Так называется тонущее судно. Очень короткое сообщение: взрыв, пожар, быстрое погружение.
– Продолжайте слушать, – сказал Тальбот. Он посмотрел на рулевого, который приложил к глазам бинокль. – Ты его видишь, Харрисон?
– Да, сэр. – Харрисон передал ему бинокль и повернул руль влево. – Пожар на носу, с левого борта.
Тальбот разглядел тонкий черный столб дыма, поднимающийся чуть ли не вертикально в голубое безветренное небо. Едва только он опустил бинокль, как дважды прозвенел телефонный звонок. Это был О'Рурк, «метеоролог», или, говоря официальным языком, старший радиометрист.
– Боюсь, я потерял нарушителя. Я стал осматривать сектора по обе стороны от него, надеясь обнаружить его друзей, а когда вернулся в прежний сектор, его уже не было.
– Какие есть идеи?
– Ну, – неуверенно произнес О'Рурк, – он мог взорваться, но я очень в этом сомневаюсь.
– Я тоже. Мы навели на него нашу подзорную трубу, и взрыв был бы замечен.
– Значит, он совершил крутое пикирование. Причем очень крутое. Бог знает почему. Я отыщу его.
Он повесил трубку.
Но тут же телефон зазвонил вновь. На сей раз это был Ван Гельдер.
– Курс два‑два‑два, сэр. Дым. Самолет. Возможно, нарушитель.
– Почти наверняка он. Метеоролог только что потерял его на экране радара. Возможно, это пустая трата времени, но попытайтесь сделать хоть какие‑нибудь фотографии.
Тальбот перешел на правый борт и, приложив к глазам бинокль, осмотрел небо. И сразу обнаружил шлейф густого темного дыма, в центре которого, как ему показалось, было что‑то красное. Самолет все еще находился на достаточно большой высоте – тысяча двести или тысяча пятьсот метров.
Не задержавшись, чтобы проверить, насколько круто пикирует самолет и действительно ли он горит, командир вернулся на мостик и поднял трубку внутренней связи.
– Младшего лейтенанта Кусто. Быстро. – Последовала короткая пауза. – Генри? Это командир. Срочно готовьте к спуску за борт баркас и спасательную шлюпку. Матросам стоять у спусковых механизмов. О выполнении доложите на мостик. – Затем он отдал в машинное отделение приказ «малый вперед», а Харрисону сказал: – Лево руля. Курс – на север.
Денхольм, который только что перешел на правый борт, повернулся, опустив бинокль.
– Даже я вижу самолет. Впрочем, не самолет, а густой шлейф дыма. Сэр, это, наверное, тот самый нарушитель?
– Вполне возможно.
– Что‑то мне очень не нравится его курс, сэр, – осторожно произнес Денхольм.
– И мне не нравится, лейтенант, особенно если это военный самолет, да еще с бомбами на борту. Но если вы подождете, то увидите, как мы уйдем из зоны его падения.
– Все ясно. Совершаем маневр уклонения. – Денхольм помолчал, а затем с сомнением в голосе добавил: – Только бы он не изменил своего курса.
– Мертвецы курса не меняют.
– Верно, – подхватил Ван Гельдер, который только что вернулся на мостик. – Кто бы на этом самолете ни был, он, безусловно, мертв. Мне незачем было оставаться там, сэр: Гибсон лучше меня справляется со своей подзорной трубой. Мы сделали массу фотографий, сэр, только вряд ли они нам дадут что‑нибудь.
– Неужели все так плохо? Вам не удалось ничего установить?
– Практически ничего. Я разглядел внешний двигатель на левом крыле. Так что самолет, вероятно, четырехмоторный. А вот гражданский или военный, понятия не имею.
– Минутку.
Тальбот вышел на левый борт, посмотрел в сторону кормы и увидел горящий самолет – в том, что он горел, сомнений уже не было, – на высоте вдвое меньшей, чем его обнаружили первоначально. Он вернулся на мостик, приказал Харрисону следовать прямо на север и вновь повернулся к Ван Гельдеру.
– Это все, что вам удалось установить?
– Почти. Если не считать того, что пожар определенно возник в носовом отсеке, так что любой взрыв двигателей исключается. Самолет не был сбит – мы знаем, что в этом районе нет самолетов с ракетами на борту. Даже если бы такие самолеты были, ракета с тепловой системой наведения – только она может сбить цель на подобной высоте – ударила бы по двигателям, а не в нос. Взрыв явно произошел внутри.
Тальбот понимающе кивнул, взял трубку внутренней связи и приказал немедленно соединить его с корабельным лазаретом.
– Доктор? Пошлите санитара с аптечкой первой помощи к спасательной шлюпке. – Он замолчал, слушая, что говорят в трубку. – Очень сожалею, но времени объяснять нет. Поднимайтесь на мостик. – Он еще раз посмотрел через окно двери в сторону кормы, повернулся и взял штурвал у рулевого. – Ну‑ка взгляните, Харрисон. Хорошенько взгляните.
Харрисон вышел на палубу с правого борта, хорошенько взглянул – это заняло у него всего несколько секунд, – вернулся на мостик и вновь взялся за штурвал.
– Ужасно, – произнес он, качая головой. – Им каюк. Правда, сэр?
– Думаю, да.
– Они перелетят нас по меньшей мере на четверть мили. Может быть, даже на полмили. – Харрисон бросил взгляд в открытую дверь. – Учитывая угол падения, они приземлятся, вернее, приводнятся милях в полутора перед нами. Если только по какой‑то случайности не дотянут до острова. Точно, им крышка, сэр.
– Пожалуй.
Тальбот посмотрел вперед через переднее стекло рубки.