– Вот вам и ответ, доктор. Яхта уже один раз взорвалась. Может взорваться еще раз. Так что приближаться к ним я не собираюсь. А вот вы это сделаете. На баркасе, который не представляет особой ценности, в отличие от «Ариадны».
– Ну что ж, премного вам благодарен. И какой же смельчак...
– Я уверен, первый помощник будет счастлив доставить вас к месту назначения.
– А‑а. Первый помощник, пусть ваши люди наденут плащи, перчатки и защитные маски. Ожоги от горящего дизельного топлива могут быть весьма неприятными. – Грирсон помолчал, а затем, пожав плечами, добавил: – Пойду приготовлюсь к самопожертвованию.
– И не забудьте свой спасательный пояс.
Грирсон даже не стал отвечать.
Они прошли уже почти половину расстояния до горящей яхты, когда Тальбот вновь связался с радиорубкой:
– Сообщение передали?
– Передал и получил подтверждение.
– От «Делоса» есть что‑нибудь?
– Ни звука.
– Делос [3] , – задумчиво сказал Денхольм. – Это в восьмидесяти милях к северу отсюда. Увы, Киклады уже никогда не будут для меня прежними.
Денхольм вздохнул. Хотя он был специалистом по электронике, но считал себя в первую очередь человеком классического образования. Ради справедливости следует отметить, что Денхольм не только свободно объяснялся, но и читал и писал на латыни и на греческом языке. А если судить по книгам в его каюте, то он просто сходил с ума от этих древних культур, обожал цитировать древних авторов. Не обошелся он без этого и на сей раз:
– Острова Греции, острова Греции,
Где любила и пела незабвенная Сафо,
Процветали искусства войны и мира,
Где Делос возник и явился божественный Феб,
А вечное лето...
– Ваша точка зрения понятна, лейтенант, – прервал его Тальбот. – Поплачем завтра, а сейчас подумаем о судьбе тех бедных душ, что мы видим впереди. Я насчитал пятерых.
– И я. – Денхольм опустил бинокль. – Почему они так неистово машут? Неужели им кажется, что мы их не видим?
– Они нас заметили, это хорошо. Успокойтесь, лейтенант. Они просто не могут дождаться, пока их спасут. Хотя в их поведении есть нечто большее. В том, как они машут, чувствуется какая‑то настойчивость, что‑то похожее на примитивную форму сигнализации. Будто они хотят сказать: «Черт побери, вызволите нас отсюда, и как можно быстрее».
– Возможно, они предполагают, что будет еще один взрыв?
– Может быть. Харрисон, я хотел бы подойти к ним справа и остановиться, как вы понимаете, на благоразумном расстоянии.
– Примерно в сотне метров, сэр?
– Прекрасно.
«Делос» был великолепной двадцатипятиметровой яхтой обтекаемой формы, совсем еще недавно ослепительно белой. Теперь же из‑за дыма она стала почти черной. Довольно сложная надстройка яхты состояла из ходового мостика, кают‑компании, столовой и камбуза. Густой дым и языки пламени, поднимавшиеся на два метра над полуютом, указывали на источник пожара – без сомнения, он находился в машинном отделении. На корме на шлюпбалках все еще висела небольшая моторная лодка. Нетрудно было догадаться, что из‑за огня или из‑за взрыва механизмы спуска заклинило и ее не смогли спустить.
– Довольно странно, – заметил Тальбот. – Как вы считаете, лейтенант?
– Странно? – осторожно произнес Денхольм.
– Да. Видите, пламя затухает. Любой сразу бы сообразил, что это уменьшает возможность нового взрыва. – Тальбот перешел на левый борт. – Вы, наверное, обратили внимание на то, что вода поднялась почти до самой палубы.
– Вы, наверное, обратили внимание на то, что вода поднялась почти до самой палубы.
– Я вижу, что яхта погружается.
– Вот именно. Если бы вы оказались на борту судна, которое должно вот‑вот опуститься на дно и утащить вас вместе с собой, как бы вы реагировали?
– Захотел бы оказаться где‑нибудь в другом месте, сэр. Но, насколько я вижу, им не спустить моторную лодку.
– Согласен. Однако на плавательном средстве подобных размеров не может не быть спасательного оборудования, какой‑нибудь надувной спасательной лодки или плотика. У настоящего владельца всегда есть для своих пассажиров и членов команды большой запас спасательных поясов и жилетов. Они не воспользовались ими и не покинули судно. Вот у меня и возникает вопрос: почему?
– Понятия не имею, сэр. Но это действительно чертовски странно.
– Когда мы снимем испуганных моряков и они поднимутся на борт, вы. Джимми, сделаете вид, что совершенно не умеете говорить по‑гречески.
– Но слушать‑то по‑гречески я могу?
– Вот именно.
– Коммандер [4]Тальбот, вы удивительно хитрый и подозрительный человек.
– Такая у меня работа, Джимми.
Благодаря умению Харрисона «Ариадна» остановилась, как и было обусловлено, на расстоянии ста метров от «Делоса». Ван Гельдер сразу отошел от фрегата на баркасе и вскоре оказался у самой яхты. Как только баркас поравнялся с ее носом, в дело пошли багры, с помощью которых баркас и яхта удерживались рядом. В течение нескольких секунд с яхты удалось принять шестерых пассажиров – на одного человека больше, чем насчитал Тальбот. Они представляли собой настолько печальное зрелище из‑за покрывавшей их копоти, что невозможно было определить их возраст, пол или национальность.
– Кто‑нибудь из вас говорит по‑английски? – спросил Ван Гельдер.
– Мы все говорим, – ответил ему коренастый человек невысокого роста. – Правда, плоховато, но вполне достаточно, чтобы понять.
Действительно, говорил он с сильным акцентом, но понять его было можно. Ван Гельдер посмотрел на Грирсона.
– Кто‑нибудь пострадал? Обожженные есть? – спросил Грирсон.
Все отрицательно закачали головами и что‑то забормотали.
– Здесь мне делать нечего, «первый». Горячий душ, моющие средства, мыло. Я уж не говорю о том, что необходимо сменить одежду.
– Кто здесь главный? – спросил Ван Гельдер.
– Я, – ответил тот же самый человек.
– Кто‑нибудь остался на борту?
– Три человека. Они не могут идти с нами.
– Вы хотите сказать, что они мертвы?
Мужчина кивнул.
– Я проверю.
– Нет, нет! – крикнул тот, схватив Ван Гельдера за руку. – Слишком опасно, чересчур опасно. Я запрещаю.
– Вы не можете мне что‑либо запрещать. – Когда Ван Гельдер переставал улыбаться, что бывало очень редко, выражение лица у него становилось довольно‑таки расхолаживающим, и мужчина отдернул руку. – Где эти люди?
– В коридоре между машинным отделением и отдельной каютой на корме. Мы вывели их туда после взрыва, до того как начался пожар.
– Райли, – сказал Ван Гельдер, обращаясь к старшему матросу, – пойдете со мной. Если вы почувствуете, что яхта тонет, дайте мне знать.
Он взял фонарик и уже собрался подняться на борт «Делоса», как его остановила рука, держащая пару защитных очков. Ван Гельдер улыбнулся:
– Благодарю вас, доктор. Я как‑то не подумал о глазах.
Оказавшись на борту яхты, он сразу же повернул в сторону кормы и спустился вниз по трапу.