Но не потому ли, что ему это нравилось? Тебе ведь известно, что он был в чем-то замешан.
— Это еще не значит, что он убийца.
Мелисса снова закрыла глаза, как будто искала в себе внутренние силы.
— Ради Бога, Уилл, скажи, что он делал там ночью?
Наши глаза встретились. Я молчал. Мое сердце внезапно пронизал холод.
— Забудь об убийстве. Зачем ему понадобилось спать с Джули Миллер?
Ее слова наполнили мою грудь ледяным холодом. Я едва мог дышать. Наконец каким-то чужим металлическим голосом я выдавил:
— Мы с ней уже год как расстались.
— Ты хочешь сказать, что забыл ее?
— Я... Она была свободна. И он тоже. У меня не было причин...
— Он предал тебя, Уилл. Посмотри наконец правде в глаза. Как минимум он спал с женщиной, которую ты любил. Разве брат может так поступить?
— Мы расстались, — повторил я, пытаясь вновь обрести почву под ногами. — У меня больше не было прав на нее.
— Ты любил ее.
— Это тут ни при чем.
Мелисса смотрела мне прямо в глаза.
— Ну и кто теперь бежит?
Я сделал шаг назад и неловко сел — почти упал — на бетонные ступеньки, пряча лицо в ладонях. Некоторое время я сидел, буквально собирая себя по кускам.
— Все-таки он наш брат, — сказал я наконец.
— И что ты хочешь? Найти его? Отдать в руки полиции? Помочь ему скрываться? Что, скажи!
Я молчал.
Мелисса перешагнула через меня и открыла дверь.
— Уилл!
Я поднял глаза.
— Меня это больше не касается, извини!
Я вспомнил, как она, еще подростком, лежала на кровати в своей комнате, распространяя запах жевательной резинки, и фантазировала, размахивая руками, а мы с Кеном сидели на полу и слушали раскрыв рты. Если Мел лежала на животе и болтала ногами в воздухе, то обычно говорила о мальчиках, вечеринках и прочей ерунде, но если ложилась на спину и смотрела в потолок — ну, тогда начинались мечты! Эти мечты... я долго потом думал о них. И ни одна не сбылась.
— Я люблю тебя, — сказал я.
И, как будто прочитав мои мысли, Мелисса заплакала.
* * *
Первая любовь никогда не забывается. Мою первую любовь убили.
Мы с Джули Миллер познакомились, когда их семья переехала на Коддингтон-Террас. В это время я учился в девятом классе. Встречаться мы начали через два года и стали совершенно неразлучны. Наш разрыв был удивителен лишь своей абсолютной предсказуемостью. Мы поступили в разные колледжи. Конечно, любовные клятвы вполне могли бы устоять и перед временем, и перед расстоянием. Однако не устояли. Хотя и выдержали дольше, чем это обычно бывает. Проучившись первый год, Джули позвонила мне по телефону и сказала, что хочет сменить компанию и уже начала встречаться со старшекурсником по имени Бак.
По идее я должен был попереживать и успокоиться. Я был еще совсем молод, да и ситуацию едва ли можно считать уникальной. Так бы оно в конце концов и получилось. Время и расстояние помогали, и я уже начинал более трезво относиться к случившемуся. Но затем Джули умерла, и это все изменило. Казалось, ее тень никогда больше не отпустит моего сердца.
Пока не появилась Шейла.
* * *
Отцу я фотографию решил не показывать.
Я вернулся в свою квартиру в десять часов вечера. Все так же пусто, затхло, непривычно. Никаких записок. Если жизнь без Шейлы будет такой, то мне и жить не хочется.
Клочок бумаги с телефоном ее родителей лежал на столе. Какая у нас с Айдахо разница во времени? Час, два? Я не помнил точно. Так или иначе, там должно быть восемь или девять часов вечера. Еще не слишком поздно для звонка.
Я упал в кресло и стал смотреть на телефонный аппарат. Как будто он мог подсказать мне, что делать. Телефон молчал. Я взял в руки клочок бумаги с номером. Когда я посоветовал Шейле позвонить родителям, она так страшно побледнела... Это было вчера. Еще вчера. Как же быть? Тут же мелькнула мысль: посоветоваться с матерью — она наверняка знает правильный ответ.
И новая волна горя накрыла меня с головой...
В конце концов я решил, что должен действовать. Сделать хоть что-нибудь. Если больше ничего не приходит в голову, то надо звонить родителям Шейлы.
После третьего гудка трубку взяла женщина:
— Алло?
Я откашлялся.
— Э-э... миссис Роджерс?
Пауза.
— Да?
— Меня зовут Уилл Клайн.
Я немного подождал, чтобы проверить, значит ли мое имя что-нибудь для нее. Но если и значило, она этого никак не показала.
— Я друг вашей дочери.
— Какой дочери?
— Шейлы.
— Ясно, — сказала женщина. — Насколько я знаю, она в Нью-Йорке.
— Да.
— Вы оттуда звоните?
— Да.
— Что вам угодно, мистер Клайн?
Хороший вопрос. Только я и сам не знал, что на него ответить. Поэтому начал с самого очевидного:
— Вы не знаете, где она?
— Нет.
— Вы видели ее, разговаривали с ней?
— Я не видела Шейлу и не разговаривала с ней уже много лет, — устало сказала женщина.
Я открыл рот, потом закрыл его, не зная, как продолжить разговор.
— Вы знаете, что ее разыскивают?
— Да, нам звонили из полиции.
Я переложил трубку в другую руку.
— Вы сказали им что-нибудь полезное?
— Полезное?
— Вы знаете, куда она могла уехать? Может, кто-то из друзей или родственников смог бы помочь?
— Мистер Клайн...
— Да?
— Шейла давно не имеет к нам никакого отношения.
— Почему?
Я выпалил это, не думая, и был готов к тому, что меня пошлют по вполне определенному адресу. Но мать Шейлы молчала. Я попытался дождаться ответа, однако долго выдержать не смог.
— Просто она... — от волнения я начал заикаться, — она такая замечательная...
— Вы ведь не просто ее друг, мистер Клайн?
— Да.
— Полиция упоминала, что Шейла жила с мужчиной. Я полагаю, они имели в виду вас?
— Мы вместе уже больше года.
— Похоже, вы беспокоитесь о ней?
— Да.
— Значит, вы любите ее?
— Очень.
— И она никогда не рассказывала о своем прошлом?
Я не знал, что на это ответить, хотя ответ был очевиден.
— Я пытаюсь понять, почему...
— Я сама не понимаю.
Как назло, в этот момент мой сосед врубил свою новую стереосистему. С четырьмя колонками. Стены начали сотрясаться от мощных басов. Я взял трубку и пошел в спальню.
— Я хочу помочь ей.
— Разрешите вам задать один вопрос, мистер Клайн...
Ее тон заставил меня крепче сжать трубку.
— Федеральный агент, который приходил к нам, — продолжала миссис Роджерс, — сказал, что им ничего не удалось узнать.
— О чем?
— О Карли... О том, где она.
Я ничего не понимал.
— А кто такая Карли?
Последовала еще одна долгая пауза.
— Могу я вам дать один совет, мистер Клайн?
— Кто такая Карли? — снова спросил я.
— Живите своей жизнью, забудьте о том, что знали мою дочь.
И она повесила трубку.
Глава 8
Я открыл стеклянную дверь и вышел с бутылкой пива на крошечный балкончик, который агент бюро по найму оптимистически называл лоджией. Размером он был не больше детской кроватки и мог вместить максимум двух человек, стоящих неподвижно. Разумеется, ни о каких стульях не могло быть и речи, да и чудесных видов с третьего этажа не открывалось. Но там был свежий воздух и темнота, и мне этого хватало.
Голубоватое сияние и черные тени придавали городу нереальный, призрачный вид. Говорят, что Нью-Йорк никогда не спит, но, если судить по моей улице, он позволял себе иногда вздремнуть. Машины, тесно сгрудившиеся вдоль обочины, бампер к бамперу, казалось, все еще расталкивали друг друга, хотя владельцы давно их покинули. В ночи раздавались многочисленные звуки. До меня долетали обрывки музыки, стук тарелок из пиццерии напротив. Никогда не смолкающий шум движения на Вестсайдском шоссе в это время чуть стихал. Нежная манхэттенская колыбельная...
Мой мозг пребывал в полном оцепенении. Я не понимал, что происходит, что делать дальше...