Карие глаза Ролинза невидящим взглядом уставились в пламенеющее закатное небо. Эли был мертв.
Унаследовав ранчо от отца и деда, Эли Ролинз работал на земле, получая истинное наслаждение от простой жизни на природе. Он принадлежал к той же почти исчезнувшей породе невероятно трудолюбивых и порядочных людей, что и его отец с дедом, и гордился своим происхождением от первопроходцев Запада.
Иногда, впрочем, Эли пытался бороться с матерью-природой и сильно сердился на нее, когда она сразу не сдавалась перед его натиском. В свою очередь, и ему самому не раз приходилось пасовать перед засухами, наводнениями и разрушительными бурями. Эли Ролинз питал истинное глубокое уважение к земле, на которой выращивал скот и зерно, и был доволен своей жизнью.
Закрыв глаза, Натан хрипло застонал от бессильной ярости и отчаяния. Эли Ролинз не заслужил такой нелепой и страшной смерти. Как он не заслуживал и наплевательского отношения к себе со стороны единственной дочери, которая не хотела даже изредка навещать своего отца на ранчо. Элисса Ролинз Катлер считала себя слишком изысканной и утонченной особой, чтобы попусту тратить время среди стогов сена и коров. Черт возьми! Она предпочла родному отцу какого-то отчима, с которым проводила гораздо больше времени. Интересно, тронет ли сердце этой снобки и воображалы весть о смерти отца?
Что до самого Хантера, то он был вне себя от горя, которое разрывало ему сердце.
Эли был весьма суровым и резким человеком, но для Натана он стал вторым отцом после смерти Сида Хантера. Если бы не великодушие и благородство Эли, Натан до сих пор барахтался бы во враждебном мире, не находя в нем своего места. Теперь, внезапно потеряв своего второго отца и глубоко почитаемого наставника, Натан почувствовал себя страшно одиноким.
– Нат? Где ты, черт побери? – раздался из рации громкий голос Мо-Джо Денсона.
Где-то неподалеку Натан услышал приближающиеся мужские голоса, и не успел он ответить Денсону, как на плечи ему посыпался песок и мелкие камешки. Взглянув вверх, он увидел спускавшихся к нему по склону Рея Твиггера и Леса Файкса. Денсон и Скитер Джеффриз стояли на каменистом краю каньона.
– Мне нужна веревка и ружье, – мрачно произнес Хантер.
Твиггер и Файкс молча повернули обратно и стали взбираться наверх, чтобы достать из седельных сумок ружье и веревку, и через несколько минут Хантер поймал сброшенное ему лассо. Крепко обвязав веревкой тело Эли Ролинза, Натан подал сигнал тянуть его наверх. Затем с мрачной решимостью взял в руки сброшенное ему ружье и подошел к жалобно стонавшему пегому мерину. Прижав к плечу приклад, он прицелился. На него в упор смотрели большие карие глаза лошади, полные смертной муки. От этого понимающего взгляда внутри у Натана все перевернулось. Он любил эту лошадь не меньше, чем ее хозяин, Эли Ролинз. Однако вряд ли бы Ролинзу понравилось, если бы он, Натан, заставил его любимого мерина так страдать. Сжав зубы, Натан выстрелил, и громкое эхо несколько раз повторило страшный звук…
Наверняка Эли тоже пришлось страдать перед смертью…
Гил Ролинз с досадой бросил телефонную трубку на рычаг.
– Номер Элиссы не отвечает!
Натан сидел в кабинете в широком кожаном кресле и смотрел на висевший над камином портрет Эли Ролинза, сделанный в натуральную величину. Он долго разглядывал темные волосы и бронзовое загорелое лицо Эли, так сильно отличавшее его от младшего брата Гила. Именно Эли унаследовал фамильные черты своих предков – индейцев-шайеннов. Его бабушка была дочерью вождя этого гордого индейского племени, и Эли пошел в нее. Его брат Гил, наоборот, был похож на своего отца и деда. У него были такие же, как у них, рыжие волосы, голубые глаза и светлая, покрытая веснушками кожа.
Оба брата были законными наследниками этого большого, площадью восемь тысяч акров, ранчо. Почти тридцать лет они вели хозяйство на товарищеской основе. И Гил, и Натан отлично знали, что произойдет с этим товариществом теперь, после гибели Эли Ролинза, однако они по-разному относились к тому, что и как сказать его дочери, давно обосновавшейся вместе с матерью и отчимом в городе.
Судя по всему, Элиссы не было дома. Очевидно, она где-то весело проводила время, бездумно тратя легко достававшиеся ей денежки.
– Без Элиссы я не могу начать выполнение необходимых формальностей, – проворчал Гил. – Придется послать за ней в город Верджила. Что толку названивать по телефону, когда через пару часов наступит ночь…
Когда речь зашла о Верджиле Ролинзе, сыне Гила, Натан неожиданно вспомнил, что весь день не видел его. Эли и его племянник Верджил никогда не были в хороших отношениях между собой, однако их крепко связывали узы семейного родства. Именно поэтому Верджил должен был сейчас находиться рядом с отцом, который только что потерял единственного брата. Хорошо зная Верджила, Натан решил, что тот, должно быть, сейчас лезет из кожи вон, чтобы произвести должное впечатление на покупателей, заинтересованных в приобретении его чистокровных скаковых лошадей. Хотя те, по правде говоря, не стоили и половины той суммы, которую хотел выручить за них Верджил.
Однако Натан не понимал, почему Гил не захотел тревожить ночными звонками свою племянницу, которой, судя по всему, было плевать на отца. Натан работал на ранчо вот уже девять лет, и за все это время Элисса Ролинз Катлер ни разу не соизволила навестить своего родного отца. Эта неблагодарная девчонка с утра до вечера торчала в офисе Даниэля Катлера, а потом сорила деньгами направо и налево – благо у отчима их было много! В тех редких случаях, когда Эли сам собирался съездить к своей дочери в город, ему приходилось сначала заблаговременно звонить ей и договариваться о встрече. Оставалось только удивляться, как Элиссе, такой сверхзанятой деловой дамочке, все же удавалось найти немного времени для того, чтобы встретиться с собственным отцом!
– Черт побери! У Верджила тоже никто не отвечает, – пробормотал Гил, швыряя трубку на рычаг.
Не отрывая взгляда от портрета Эли, Натан резко поднялся из мягкого кресла:
– Я поеду за Элиссой. У вас есть ее адрес?
Помолчав, Гил все же нацарапал адрес на клочке бумаги и с явной неохотой вручил его Натану.
– Скажешь ей только то, что ей необходимо знать. Остальное я беру на себя.
Густые черные брови удивленно взлетели над сузившимися голубыми глазами Натана.
– Что это значит?
Тень угрозы, отчетливо прозвучавшая в низком голосе Хантера, заставила Гила скривить губы в подобие улыбки.
– Я разрешаю тебе ехать за Элиссой только потому, что рядом нет ни одного члена нашей семьи, который мог бы сделать это вместо тебя. Попридержи свой гонор, Натан. Теперь главный здесь я!
Если Гил хотел таким образом запугать Хантера, то это было бесполезно. Натан был слишком погружен в скорбные переживания по поводу безвременной и несправедливой гибели Эли Ролинза, который был для него не только работодателем и партнером по бизнесу, но и очень близким другом. Точно так же и Натан был для Эли гораздо больше сыном, чем его собственная капризная дочка, Элисса Ролинз Катлер.
Покинув отца, она перестала бывать на ранчо. Надо думать, ей не удавалось даже как следует отдохнуть между слишком частыми командировками, не говоря уже о том, чтобы хоть изредка навещать отца. Однако теперь этой избалованной жизнью особе придется взяться за хлопоты, связанные со смертью Эли и оставшимся после него наследством, даже если для этого Натан будет вынужден прибегнуть к помощи электрошоковой погонялки для скота.