Подбородок ее чуть вздернулся.
— Здесь много мужчин.
— Очень много.
— Мне надо найти себе мужа.
— Обязательно, — согласился он.
Губы ее крепко сжались, и она добавила:
— Может, я найду себе что-нибудь прямо сегодня.
Он с трудом удержался от насмешливой улыбки. Ей всегда надо было оставить за собой последнее слово.
— Очень может быть, — сказал он в ту самую секунду, когда Франческа уже решила, что разговор закончен.
И она уже отошла настолько далеко, что не могла отпустить ответную колкость. Но по тому, как она приостановилась и как напряглись ее плечи, он понял, что был услышан.
Он прислонился к стене и улыбнулся. Надо ценить незамысловатые радости жизни.
На следующий день Франческа чувствовала себя просто ужасно. Хуже того, не могла избавиться от чувства вины, хотя это Майкл говорил с ней вчера таким оскорбительным тоном.
И правда, ну что такого она сказала, что он так взвился? И какое право он имел так вести себя по отношению к ней? Она всего-навсего выразила свою радость в связи с тем, что в его намерения, возможно, входило найти в браке истинную любовь, а не проводить свои дни в презренной распущенности.
Но по-видимому, она ошиблась. Майкл провел весь этот вечер — и до, и после их разговора, — очаровывая всех дам подряд. То есть до такой степени всех подряд, что Франческа уже думала, что ей сейчас станет дурно.
Но хуже всего было то, что она никак не могла удержаться от того, чтобы вести счет его амурным победам, — точь-в-точь как она сама и предсказывала.
— Одна, две, три, — бормотала она себе под нос, глядя на то, как он покоряет троицу сестер с первой улыбки. — Четыре, пять, шесть. — И вот пали две вдовы и графиня. Это было отвратительно, а еще отвратительнее, что она не могла оторваться от этого как загипнотизированная.
К тому же время от времени он бросал на нее взгляды, эти свои насмешливые взгляды из-под полуопущенных век, и невольно закрадывалась мысль, что он прекрасно знает, чем она занята, и переходит от женщины к женщине единственно для того, чтобы дать ей возможность продолжить счет.
И зачем она сказала ему? О чем она тогда думала?
Может, она вообще в тот момент не способна была думать? Это единственное возможное объяснение. Уж во всяком случае, она не планировала это заранее — взять да и сказать ему, что не сможет удержаться, чтобы не вести счет разбитым его чарами сердцам. Негромкие слова эти сорвались с ее губ сами — прежде чем она поняла, что такая мысль появилась у нее в голове.
И даже сейчас она толком не понимала: а что, собственно, эти ее слова значили?
Что ей было за дело до того, сколько именно дам будет очаровано? Никогда раньше ее это не беспокоило.
И дальше будет только хуже. Дамы просто с ума сходили по Майклу. Если бы правила светских приличий вдруг в одночасье перевернулись с ног на голову, с неудовольствием думала Франческа, их гостиная в Килмартин-Хаусе была бы завалена цветами и на всех была бы карточка: «Скандальному Графу».
Да и так все будет ужасно. Сегодня ее весь день будут допекать визитеры, уж это точно. Все лондонские дамы явятся сегодня к ней в надежде, что Майкл случайно заглянет в гостиную. Придется терпеть бесконечные расспросы, намеки и…
— Боже правый! — И она остановилась на пороге гостиной, глазам своим не веря. — Что же это такое?
Цветы. Множество цветов.
Бред, проникший в действительность. Неужели и в самом деле правила светского тона были перевернуты сегодня ночью с ног на голову, а ей просто забыли сообщить?
Фиалки, ирисы, маргаритки. Завозные тюльпаны. Оранжерейные орхидеи. И розы. Повсюду розы. Всех цветов и оттенков. Аромат их просто подавлял.
– Похоже, мистер Стил, мы имеем дело с самозащитой, – раздался голос шерифа, когда тот, оставив Анабел, подошел к телам. Присев на корточки, он внимательно рассмотрел сначала одного, а затем другого бандита. Стил стоял рядом и равнодушно рассматривал собравшуюся толпу.
Анабел же ни секунды не могла оставаться там и бросилась прочь. За углом девушка остановилась и, убедившись, что ее никто не видит, без сил прислонилась к стене.
Вернувшись в гостиницу, Анабел постаралась успокоиться. Она заперлась в номере, бросила саквояж на кровать, застеленную бело-зеленым стеганым одеялом, и принялась нервно расхаживать от окна к двери.
Но как Анабел ни старалась отвлечься, перед ее глазами стояла ужасная картина: на земле в аллее лежат окровавленные трупы братьев Хартов. Наконец усилием воли Анабел заставила себя выбросить видение из головы.
В детстве, когда Анабел тихо и назаметно бродила вокруг дома Маккаллумов, она часто слышала голос Росса: «Еще стакан». Он пил, когда был чем-то огорчен. В то время Анабел не понимала, зачем он это делает, сейчас же, мечась по комнате, она впервые захотела выпить. По спине Анабел пробежали мурашки: ведь ее чуть не убили. Если бы не Рой Стил, она сейчас была бы мертва.
«Хватит, забудь, – приказывала себе Анабел, чтобы избавиться от кошмара. – Думай о Брете, о задании. Думай о том, что будешь делать дальше». «Думай о Брете!»
Пока она не очень хорошо справлялась с заданием: Рой Стил догадался, что она следила за ним, и, если бы не появление братьев Хартов, неизвестно, на что бы он отважился, чтобы узнать о цели ее приезда сюда.
«Хотя, с другой стороны, – думала она, – все не так уж плохо». Ей удалось подслушать важную информацию: Брет направился в Орлиное ущелье. Кроме того, Анабел узнала, что за ним охотятся сразу двое.
Но был ли Стил заодно с Редом Кобом или у него были личные причины для поисков Брета? Этот вопрос оставался открытым.
Закусив нижнюю губу, Анабел продолжала ходить взад-вперед по комнате... Она должна действовать быстрее и хитрее Стала. Во что бы то ни стало надо первой добраться до Брета.
Остановившись, девушка в задумчивости смотрела на выцветшие желтые обои на кривых стенах. Брет был сильным, очень неплохо стрелял. Втайне от всех он и ее учил стрелять. Но с Роем Стилом Брет не мог тягаться. Анабел теперь с уверенностью могла сказать это.
Она непроизвольно вздрогнула, вспомнив, с какой быстротой и хладнокровием Стил застрелил братьев Хартов.
«Может быть, поговорив с шерифом, он зайдет ко мне, – подумала Анабел, присев на край постели. – И снова примется расспрашивать, почему я следила за ним». И тут в ее голове промелькнула страшная догадка, заставившая сжаться сердце. Если Стил так решительно настроен и, угрожая пистолетом, вытянул сведения о Брете у кузнеца, он мог, не теряя ни минуты, уже сейчас выехать из Джастиса в Орлиное ущелье.
Анабел с трудом удалось унять дрожь. Подойдя к окну, она раздвинула пыльные шторы из крашеной мешковины и выглянула наружу. На город уже спустилась ночь. Одна за другой закрывались продуктовые лавки, пустели узкие улочки. Тишину засыпающего города нарушали лишь звуки пианино, игравшего в салуне.
И тут Анабел увидела его. Стил шел мягко ступая по песку. Лунный свет подчеркивал мускулистость его фигуры, грубые и в то же время красивые черты лица. Анабел почувствовала, как мурашки побежали у нее по спине. В этом человеке было что-то опасное, пугающее, отчего она, вздрогнув, отпрянула от окна. Но, как ни странно, было в нем и нечто притягивающее и чарующее... В сердце Анабел зарождались какие-то доселе не известные ей чувства. Она стояла у окна как мраморная статуя, не в силах пошевельнуться. Казалось, человек за окном загипнотизировал ее.
Она понимала, что при всем желании Стил не мог увидеть ее, потому что свет в комнате был потушен.