– Отпустите меня, или мне придется защищаться!
– Так защищайтесь же! – Каким-то чутьем Маркус понимал, что ему не следует торопиться. Медленно наклонившись, он поцеловал ее в висок и ощутил под губами мягкие, как шелк, волосы.
Онория задрожала, и ее густые ресницы опустились, откидывая тень на нежно заалевшие щеки.
– Прекратите немедленно!
– А вы меня заставьте. – Он проложил горячими губами чувственную дорожку по ее щеке к подбородку, нежно коснулся его губами, после чего осторожно поцеловал уголок рта. Казалось, чем дольше длился поцелуй, тем больше им завладевала первобытная, неудержимая страсть. Он еще не смел ласкать ее тело, а от небывалого наслаждения у него уже кружилась голова, как будто он был незрелым мальчишкой!
– Онория... – Маркус на мгновение оторвался от ее благоухающих уст. – Вы меня не отталкиваете?
Где-то в глубине ее сознания маячила мысль, что ей следует немедленно расстроить его планы, но Онория никак не могла вспомнить, зачем и почему. В конце концов, один поцелуй не заставит ее расстаться с кольцом, зато она навсегда запомнит мужчину, который подвергает ее такой утонченной пытке страстью.
Поцелуй становился все глубже и горячее, с каждым мгновением Онория все глубже погружалась в пылающий омут, все больше теряя способность рассуждать. В какой-то момент ее ощущения стали настолько сильными, что ей показалось – она вот-вот загорится...
Неожиданно маркиз поднял голову, словно против воли отрываясь от ее губ. Холодный воздух коснулся лица Оно-рии, остужая замутненный страстью разум. Она все еще дрожала, и ей даже пришлось схватиться руками за отвороты его камзола.
Маркус понимал, что ему не следовало ее целовать, но не смог воспротивиться соблазну. Под строгой одеждой скрывались соблазнительное тело и страстность куртизанки, и это противоречие придавало Онории необыкновенную притягательность.
Черт побери, хорошо бы поцеловать ее еще раз, подумал он и, прислонившись к стене, скрестил руки на груди, повернув голову так, чтобы видеть ее нежный профиль.
– Как ни хорош этот поцелуй, все-таки он не был настоящим.
Онория бросила на него подозрительный взгляд, затем отвела глаза.
Маркус терпеливо ждал.
Спустя некоторое время она с упреком взглянула на него.
– А что значит настоящий поцелуй?
– Я не уверен, что вы готовы это узнать.
– О?
В этом коротком «О» крылось множество вопросов, и Маркус счел возможным ответить:
– Я разорвал наши объятия до того, как поцелуй стал настоящим, чтобы оценить вашу реакцию, и это испортило мне удовольствие.
Онория покраснела.
– Нам следует обсуждать вопрос о кольце, а не глупые поцелуи.
Маркиз протянул руку и стал накручивать на палец один из ее блестящих локонов.
– Что ж, если вы так решительно настроены на серьезный разговор... Мисс Бейкер-Снид, какой компромисс можете вы предложить?
– Никакого.
Он пропустил тяжелый шелковистый локон между пальцами.
– Разве вы не думаете, что справедливо хоть немного понизить запрашиваемую сумму?
Некоторое время Онория напряженно молчала.
– Шесть тысяч фунтов и ни пенни меньше!
– Все равно это слишком.
– Отлично. В таком случае, если Радмер явится ко мне с предложением, мне придется его рассмотреть.
– Но это кольцо моей матери!
– Я знаю, и сама я не буду искать встречи с Радмером, но это все, что я могу вам обещать. – Она вздохнула, прижав пальцы к вискам. – Вы не понимаете моего положения. Видите ли, мой отец вложил все свои деньги в корабль, который утонул в море.
– Очень неосмотрительное решение!
– Может быть, он и допустил ошибку, но у него настоящее чутье на старину, редкости, и он обязательно все исправит. Впрочем, сейчас не это важно.
Мы рассчитывали дать Кассандре возможность провести этот сезон в Лондоне, а теперь у нас нет денег, и поэтому...
Маркус с любопытством посмотрел на нее.
– Поэтому вы хотите выручить за кольцо как можно больше денег.
– Отцу потребуется не меньше года, чтобы восстановить состояние, и еще год, чтобы оплатить выезд дочери в свет.
– Ваша сестра готова выезжать уже сейчас?
– Да, скоро ей исполнится девятнадцать, и через два года... – Онория огорченно нахмурилась. – Это глупо и несправедливо, но через два года она уже будет считаться старой девой.
– Как и вы, – не удержался Маркус.
Онория спокойно кивнула. Все-таки она удивительная девушка, эта воинственная Диана!
– Кассандра давно об этом мечтает. Там, где мы жили раньше, не так уж много подходящих мужчин, и я опасалась, что в конце концов она станет женой какого-нибудь одичавшего в деревне сквайра...
– А вы?
– О, меня брак нисколько не привлекает! – Онория насмешливо скривила губы. – Я слишком ценю свою независимость и право на собственное мнение. Кажется, я вам уже говорила, что в свое время уже начала выезжать в свет, а всего через несколько недель заболела моя мать. Я уехала домой без сожалений, потому что в светском обществе чувствовала себя чужой, а развлечения света не находила интересными. Зато Кассандра их обожает, и она так хороша, что, бесспорно, будет иметь успех.
– Значит, вы предпочитайте не торчать в душных гостиных, а проводить время на аукционах в охоте за древностями?
Глаза Онории сверкнули.
– Вот именно! Во всяком случае, более увлекательного занятия я для себя придумать не могу.
– Теперь мне ясно, почему вы так желаете ввести сестру в свет.
– А мне – почему вы так хотите вернуть кольцо. – Онория вздохнула. – Милорд, позвольте мне быть откровенной. Я давно уже посещаю аукционы и понимаю ценность вещей– поэтому и считаю сумму в семь тысяч фунтов не слишком высокой для этой вещи.
– Вы же сказали – шесть!
– Это было до того, как я поняла, что, говоря о компромиссе, вы имели в виду уступку только с моей стороны, – быстро возразила она.
Маркус невольно рассмеялся:
– У меня такое ощущение, как будто вы уже выиграли!
– Так оно и есть. – Онория удовлетворенно улыбнулась. – Только вы не хотите этого признать.
Маркус поежился. Черт побери, когда она вот так на него смотрит, ему еще больше хочется ее поцеловать.
– Мисс Бейкер-Снид, не вынуждайте меня спешить.
– А как вы собираетесь это сделать? Еще одним поцелуем?
Маркусу смертельно захотелось притянуть красавицу к себе, но он побоялся, что тогда уже не отпустит ее.
– Тремонт... – послышался издалека мужской голос.
– Вас кто-то зовет.
– Тремонт! – снова послышался этот же голос, но уже ближе, казалось, из соседнего зала.
– Вы избавлены от меня каким-то невежливым незнакомцем, – улыбнулся Маркус. – Судьба положительно заботится о вас, моя дорогая.
– Черт побери, Тремонт, я же знаю, что вы здесь! – громко вскричал мужчина. – Я видел вашу карету и разговаривал с этим болваном, которого вы называете своим кучером.
Только теперь Маркус узнал этот голос.
– Это Мелтон, он должен был зайти ко мне сегодня в двенадцать. Какого черта он притащился сюда и орет, как в таверне?
Онория прислушалась.
– Похоже, этот человек очень сердит.
– Да уж, симпатии ко мне он явно не питает.
Его заявление было встречено молчанием, и Маркус неожиданно сообразил, что, если их застанут наедине, репутация Онории будет погублена навсегда, и только по его вине.
Словно читая его мысли, Онория сухо сказала:
– У меня нет желания оказаться замешанной в скандал. – Она повернулась к выходу. – Нам лучше уйти. Через минуту лорд Мелтон окажется здесь, и тогда...
Маркус последовал за ней в соседний зал, где немногочисленные посетители не спеша переходили от экспоната к экспонату.
– А вот и мои сестры.