Вздрогнув, Госсейн приложил все силы, чтобы не дать обмороку повториться, на этот раз от стыда.
Он посмотрел на Энро, но тот торопливо ел. Священник также не обращал на него внимания. Казалось, его замечали только слуги, которые, увидев, что он пришел в себя, стали накладывать ему еду. Пища была для Госсейна странной, но как только с блюд были сняты крышки, он почувствовал внутри приятное ощущение. Хоть раз подсознательные реакции Ашаргина принесли пользу. Через минуту он ел пищу, которая была приемлемой и привычной для вкусовых ощущений Ашаргина.
Госсейн все еще не мог оправиться от потрясения, вызванного перемещением его разума в чужой мозг. И самой худшей стороной этого унизительного эксперимента над ним была невозможность немедленных действий. Его поймали в это тело, наложив его сознание на мозг другого человека, вероятно с помощью какой-то разновидности искривителя пространства. А что в это время происходит с телом Гилберта Госсейна?
Такая жизнь в чужом теле не могла быть продолжительной — и, кроме того, он не должен забывать, что метод бессмертия, позволивший ему перенести одну смерть, защитит его снова. Следовательно, случившееся с ним чрезвычайно важно. Он должен обдумать его, постараться понять, осознать все происходящее.
«Почему, — думал он с удивлением, — почему я здесь, в штаб-квартире Энро Рыжего, повелителя Великой Империи, да еще завтракаю с ним?»
Он перестал есть и с любопытством уставился на крупного мужчину напротив. Энро, о котором он столько слышал от Торсона, Кренга и Патриции Харди. Энро, который развязал галактическую войну. Энро — диктатор, вождь, самодержец, абсолютный тиран, пришедший к власти благодаря своей способности видеть и слышать сквозь стены. Внешне довольно приятный. Лицо волевое, но усеянное веснушками, придающими ему мальчишеский вид. Голубые глаза — чистые и смелые. Глаза и губы Энро показались Госсейну знакомыми, но это, по-видимому, иллюзия. Энро Рыжий, которого Гилберт Госсейн уже помог разбить в Солнечной системе, и который теперь ведет беспрецендентную военную кампанию. Не иметь никакой возможности убить этого человека, и вдруг здесь, в сердце и мозге Великой Империи, получить ее — это было фантастическим поворотом событий.
Энро отодвинулся от стола. Это было подобно сигналу. Секох немедленно прекратил есть, хотя на его тарелке оставалось еще много еды. Госсейн положил нож и вилку, поняв, что завтрак окончен. Слуги начали убирать со стола.
Энро поднялся и спросил:
— Какие новости с Венеры?
Секох и Госсейн тоже поднялись. Знакомое название, услышанное в этой дали от Солнечной системы, поразило только Госсейна, и поэтому он смог сдержаться. Нервная система Ашаргина не прореагировала на слово «Венера».
Лицо священника было спокойно, когда он ответил:
— Есть несколько новых деталей. Но ничего существенного.
— Я принял бы кое-какие меры против этой планеты, — медленно произнес Энро, — если бы был уверен, что Риши там нет...
— Это сообщение до конца не проверено, ваше превосходительство.
Энро помрачнел.
— Но его достаточно, чтобы связать меня по рукам и ногам.
Священник холодно заметил:
— Хорошо еще, что Лига не открыла вашу слабость и не заявила, что Риша на одной из тысяч ее планет.
Диктатор не ответил, но вскоре рассмеялся, подошел и положил руку на плечо собеседника.
— Старина Секох, — сказал он саркастически.
Первосвященник сжался в комок, но в следующий момент преодолел замешательство и скривился в недовольной гримасе. Энро захохотал.
— Что случилось?
Секох мягко, но сильно освободился от тяжелой хватки.
— У вас есть еще поручения ко мне?
Диктатор перестал смеяться и задумался.
— Я еще не решил, что сделаю с этой звездной системой, но я чувствую раздражение каждый раз, когда вспоминаю, что там убили Торсона.
И я хочу знать, почему нас разбили. Тут что-то не так.
— Расследование уже идет, — сказал Секох.
— Хорошо. Теперь о сражении.
— Довольно дорогое для нас, но с каждым днем все более успешное. Желаете взглянуть на цифры потерь?
— Да.
Один из секретарей вручил Секоху бумаги, тот молча передал их Энро. Госсейн наблюдал за лицом диктатора. Возможности ситуации, в которой он оказался, с каждой минутой становились все шире. Это, должно быть, то самое сражение, на которое ссылались Кренг и Патриция: девятьсот тысяч военных кораблей, титаническая битва в Шестом Деканте.
Декант? Он подумал возбужденно: «Галактика имеет очертания гигантского колеса...» Очевидно они разделили ее на «деканты» для удобства определения координат звезд и планет.
Энро раздраженно отдал бумаги своему советнику. Его глаза злобно сверкали.
— Я еще не решился окончательно, — медленно сказал он. — Ведь у меня все еще нет наследника.
— У вас свыше двух десятков детей, — заметил Секох. Энро словно не слышал его.
— Священник, — сказал он, — прошло четыре года с тех пор, как моя сестра, назначенная древним обычаем Горгзида быть моей единственной законной женой, пропала. Где она?
— Нет никакого следа, — ответил Секох. Энро угрюмо посмотрел на него и мягко сказал:
— Друг мой, она всегда нравилась вам. Если я подумаю, что вы утаиваете информацию... — Он остановился и видимо что-то уловил в глазах собеседника, потому что поспешно сказал со слабым смехом: — Хорошо, хорошо, не злитесь. Я ошибся. Конечно, ваш сан не позволил бы вам сделать этого. А, во-вторых, ваша клятва...
Казалось, Энро убеждает самого себя. Он замолчал и через минуту холодно закончил:
— Я позабочусь о том, чтобы мои дочери, которых родит Риша, не обучались на планетах, где насмехаются над обычаем брака между братьями и сестрами.
Ответа не последовало. Энро в упор, тяжело смотрел на Секоха. Казалось, он забыл о присутствии других. Он резко сменил тему.
— Я еще могу остановить войну. Члены Галактической Лиги сейчас собираются с силами, но они пойдут мне навстречу, если я проявлю малейшую готовность остановить битву в Шестом Деканте.
Священник был спокоен.
— Принципы Вселенского Порядка и Вселенского Государства выше эмоций отдельного человека. Вы не посмеете отступить перед жестокой необходимостью. — Его голос был подобен металлу. — Не посмеете!
Энро не смог взглянуть в его глаза.
— Я еще не решил, — повторил он. — Если бы моя сестра была здесь, я выполнил бы свой долг...
Госсейн уже не слушал. Так вот в чем дело! Вселенское Государство, контролируемое и подчиняющееся военной силе.
Это была древняя мечта человека. И много раз судьба давала ему иллюзию успеха. На Земле несколько империй достигли господства фактически во всех цивилизованных областях своего времени. И в течение жизни нескольких поколений обширные территории сохраняли свои искусственные связи, искусственные потому, что приговор истории, казалось, всегда сводился к нескольким фразам в учебниках: «...новый правитель не имел мудрости своего отца...», «...восстание масс...», «...национально-освободительные движения против ослабленной империи подорвали...» Были даже сформулированы законы разрушения империй. Детали не имели значения.
В самой идее Вселенского Государства не было ничего плохого, наоборот, это была прекрасная идея, но люди, мыслящие таламически, никогда не смогут создать больше поверхностного вида такого государства. На Земле ноль-А философия победила, когда примерно пять процентов населения обучились ее принципам. Тогда и было создано единое земное государство. Для галактики было бы достаточно трех процентов ноль-А населения. Только тогда, но не раньше, Вселенское Государство стало бы осуществимой идеей.