Наконец были приняты меры для перевозки тела на кладбище; но полиция, опасаясь скоплений народа и смятения, отложила на два дня погребение, которое состоялось тайком. Расстрелянный Ней все еще внушал страх своим врагам.
Бурбоны видели победу в этом политическом убийстве. На другой день после казни бумаги повысились в цене на бирже, а герцог Веллингтон, живший в Ели-сейском дворце, задал пышный праздник, присутствовать на котором сочла за честь вся аристократия. В ожидании смерти Наполеона гибель маршала Нея была большой радостью для Англии.
XII
План похищения маршала не удался; неведомый предатель выдал намерения заговорщиков. Но если заговор не спас жертву несправедливости, то процесс маршала Нея и его казнь по крайней мере доставили случай многим храбрецам, преданным императору, встретиться между собой и сговориться.
Во время этих переговоров верных сторонников ниспровергнутого властелина пришло два письма, взволновавших ла Виолетта. Первое было от Шарля Лефевра. Он сообщал старику о полученной им ране и просил уведомить о случившемся и успокоить дорогих его сердцу существ, то есть мать и Люси. Второе письмо было прислано Люси из Англии. Она умоляла ла Виолетта приехать к ней в Лондон. Далее молодая женщина писала, что увиделась со своим братом, капитаном Элфинстоном, и что он отправляется в Париж. Капитан хотел повидаться с маршалом Лефевром и его супругой по поводу одного плана, в который он не счел возможным посвятить свою сестру. Люси просила ла Виолетта, чтобы он взял на себя задачу сообщить о предстоящем посещении ее брата, который, выехав из Лондона одновременно с отправкой ее письма, вероятно, должен прибыть в Париж почти тотчас вслед за ним и намерен пуститься в обратный путь немедленно после свидания с маршалом. Люси надеялась, что ла Виолетт согласится сопровождать его.
– Какого черта понадобилось здесь этому англичанину? – ворчал ла Виолетт, читая и перечитывая письмо.
В это время ему доложили, что его желает видеть иностранец. Старик приказал лакею ввести незнакомца и через минуту в комнату вошел капитан Элфинстон.
После первых приветствий и вступительных фраз капитан рассказал ла Виолетту, что он был опасно ранен под Ватерлоо, покинут всеми и близок к смерти. Тогда проходивший мимо человек остановился возле него, осмотрел его рану, велел дать ему напиться и поместить в лазаретную фуру, следовавшую за ним.
– Этот человек, спасший таким образом жизнь английскому офицеру, своему неприятелю, – заключил Элфинстон, – был император Наполеон. И я поклялся в вечной благодарности ему. Теперь он пленник, подвергающийся дурному обращению, может быть, находящийся в смертельной опасности. Я поклялся спасти его! – Когда же тамбурмажор выказал некоторое удивление такому неожиданному великодушию у англичанина, он продолжал: – Вы не станете сомневаться во мне, когда прочтете вот это письмо леди Голлэнд.
Приезжий подал ла Виолетту письмо знатной англичанки, безгранично преданной Наполеону, которая рекомендовала капитана Элфинстона маршалу Лефевру и его супруге.
Убедившись в искренности и преданности этого благородного англичанина, ла Виолетт поспешил отвести его к герцогине.
Там гость открыл, что заказал шашечницу в подарок императору Наполеону. В каждой шашке должны находиться отдельные части письма, сообщавшего пленнику, что к нему спешат на помощь и что преданные друзья намереваются вырвать его из заточения.
Задуманный Элфинстоном план заключался в следующем. В назначенный день – он будет указан императору письменно или устно через лицо, которое специально прибудет из Англии и намекнет в разговоре на шашечницу, – царственный пленник должен притвориться больным и не выходить из дома.
Он заручится содействием кого-нибудь из своих приближенных, который переоденется в его платье, и в случае слишком бдительного надзора сможет заставить предположить, что император лег спать или находится у себя в комнате. Так как по той части острова, где могут приставать суда, чтобы запастись пресной водой, могли свободно ходить взад и вперед только китайцы, то Наполеон должен одеться в китайское платье, под которым у него будет матросский костюм. Когда указанное ему судно, привезшее преданных друзей, пристанет к берегу, чтобы запастись водой, среди бочек будет одна, которая послужит средством для побега. При наполнении бочек ее оставят пустой. Император, переодетый китайцем, спрячется поблизости, затем незаметно смешается с толпой людей, занятых снабжением водой, заберется в пустую бочку и будет таким образом доставлен на судно под покровительством надежных лиц. Попав на борт корабля, Наполеон сбросит с себя китайское платье и переодетый моряком дождется отплытия судна, спрятавшись в складской каюте. Очутившись в открытом море, путешественники помчатся со всей возможной скоростью, а затем высадятся в каком-нибудь пункте на американском берегу или в Испании, или в Португалии.
Супруга маршала нашла этот план смелым, но исполнимым и предложила капитану Элфинстону познакомить его с капитаном Лятапи, который, со своей стороны, раз император попадет на борт корабля, мог бы обеспечить ему охрану и десантный корпус. Для этого Лятапи стоило лишь отправиться в Пернамбуко (порт в Бразилии, на берегу Атлантического океана), чтобы собрать там бывших флибустьеров, готовых с радостью поступить к нему на службу.
Капитан Элфинстон заявил, что не задумается пролить кровь до последней капли за великодушного Наполеона, спасшего ему жизнь, и что если его план найдут осуществимым, то надо немедленно попытаться привести его в исполнение. Он попросил герцогиню указать ему нескольких надежных людей среди ее друзей, готовых сопутствовать ему, и супруга маршала назвала ему Анрио, ла Виолетта, Лятапи, Беллара. На следующий день состоялось свидание с этими храбрецами. Они решили, что после необходимых приготовлений и окончательного взаимного уговора отправятся в Англию, где станут выжидать удобную минуту для задуманной экспедиции.
XIII
Маленький Андрэ был унесен полусонным. Он грезил во сне и, не просыпаясь, несколько раз потихоньку звал мать. Эти возгласы прерывались продолжительными вздохами. Он решительно не сознавал, что его утащили с постели среди ночи.
Однако покачивание кареты заставило мальчика открыть глаза. Он посмотрел на двоих мужчин с незнакомыми лицами, склонившихся над ним, слегка вскрикнул, но потом, как в прерванном кошмаре, снова закрыл глаза и заснул опять.
Он окончательно проснулся только светлым утром на большом постоялом дворе, с ужасом взглянул на те же два мужских лица, которые смутно мелькнули перед ним впросонках, сделал движение, точно стараясь освободиться от одеял, в которые был закутан, и крикнул:
– Мама! Мама!
Один из его суровых спутников сказал:
– Сиди смирно! Мы везем тебя к твоей матери, которая доверила тебя нам. Если ты будешь умницей, тебе дадут пирожное!
Окончательно очнувшийся ребенок задрожал, инстинктивно чувствуя опасность, которой подвергался, затем поспешил забиться в угол кареты и просто спросил:
– Где мама? Скоро ли я увижу ее?
– Да, да! Только молчи! – ответил ему незнакомый голос.
Конюхи, почтальон сновали вокруг кареты, занятые запряжкой свежих лошадей, и Мобрейль, сопровождаемый своим слугой и доверенным лицом Этьеном, снова подал маленькому Андрэ знак молчать, боясь, что его расспросы, а, может быть, и крики привлекут непрошеное внимание посторонних.
Наконец экипаж снова тронулся в путь. День был пасмурный и унылый. Ребенок не спал: он смотрел й слушал.