Агния вздохнула с облегчением, освобождая головку ребенка из складок своей одежды, в которую Папиас закутался от страха. Но как раз в эту минуту на них бросилась толпа молодых ученых, которые мчались в беспорядочном бегстве через площадь префектуры, преследуемые всадниками.
Несчастная девушка опять закрыла глаза, ожидая, что ее затопчут лошадиными копытами. Один из беглецов наткнулся на Агнию и вышиб у нее из рук маленького брата. Тут она окончательно лишилась чувств; страшная усталость подкосила ей ноги, и девушка с тихим стоном упала на пыльную мостовую. Пешие и конные мчались как раз мимо нее, некоторые лошади перепрыгивали через неподвижное тело бесчувственной Агнии. Она не могла дать себе отчета, сколько времени продолжался ее обморок, но когда опомнилась, то почувствовала, что ее куда-то несут.
Открыв глаза, Агния увидела перед собой лицо воина, который действительно поднял ее с земли, как беспомощного ребенка.
Девушка растерялась от стыда и страха, сделав слабую попытку освободиться. Заметив это, сострадательный юноша немедленно поставил ее на ноги. Она обвела блуждающим взглядом всю площадь и вдруг вскрикнула охрипшим голосом:
– Иисусе Христе, где же мой брат?
Девушка отбросила со лба спутанные волосы, тяжело дыша и озираясь вокруг лихорадочно горевшими глазами.
Агния стояла на прежнем месте у самых ворот префектуры; всадник, одетый в панцирь, держал под уздцы прекрасного коня, по-видимому, принадлежавшего ее избавителю; на земле стонали раненые, и отряд конных латников заграждал Дворцовую улицу длинной двойной шпалерой; между тем маленький Папиас исчез, как будто канул в воду.
– Папиас, мой бедный малютка! – жалобно повторила Агния, и в ее голосе, утратившем свою мелодичность, слышалось такое глубокое страдание, что молодой воин посмотрел на девушку с невольным участием.
– Боже, куда мог деваться ребенок? – продолжала убитая горем сестра.
– Мы поищем малютку, – ласково успокаивал ее воин. – Ты так молода и красива, – прибавил он, – что могло привести тебя на площадь?
– Я шла к епископу, – пробормотала Агния, вспыхнув ярким румянцем и потупив глаза.
– Говоря по правде, ты выбрала недоброе время для своего визита, – заметил молодой человек, который был не кто иной, как префект Константин. Он нашел Агнию, лежавшую без чувств на мостовой, и не захотел доверить ее ни одному из своих подчиненных, потому что нежная красота девушки глубоко тронула его сердце.
– Благодари Бога, что ты счастливо отделалась, – продолжал он. – Однако мне пора вернуться к своему отряду. Тебе известно, где живет епископ?.. Вот его дом; что же касается твоего брата… Но постой! Александрия – твой родной город?
– Нет, господин, – нерешительно отвечала Агния.
– Но все-таки ты здесь живешь у родных или знакомых?
– Нет, господин, нет! Я хотела… мне было нужно… Я уже сказала вам, что шла к епископу…
– Странное дело!.. Во всяком случае, советую тебе попытаться увидеть его! Очень жаль, что мне теперь некогда начать поиски ребенка, но потом, распорядившись служебными делами, я немедленно прикажу своим солдатам и городской страже обыскать все улицы. Сколько лет пропавшему мальчику?
– Ему шестой год.
– У твоего брата такие же черные волосы, как у тебя?
– Нет, господин, – отвечала несчастная девушка, заливаясь слезами, – у моего Папиаса белокурая головка, вся в локонах, и такое хорошенькое личико!
Константин с улыбкой кивнул головой и продолжал:
– Если твоего Папиаса найдут, то куда его привести.
– Не знаю, господин… Я решительно не в силах собраться с мыслями… Впрочем, пусть моего брата доставят прямо к епископу…
– К Феофилу? – с удивлением спросил префект.
– Да, да, к нему, – торопливо заметила Агния.
– Или нет, лучше пусть мальчика передадут хоть привратнику епископа.
– Вот это будет гораздо благоразумнее! – сказал Константин.
Он кивнул своему провожатому, намотал гриву лошади себе на руку, прыгнул в седло и ускакал к своему отряду, не слушая робких изъявлений благодарности Агнии.
ГЛАВА XIV
В обширном атриуме49 епископского дворца суетилось множество народа. Священники и монахи ежеминутно входили и выходили с разными поручениями. Христианские вдовы, служившие дьякониссами, перевязывали раненых, стараясь облегчить их страдания, а слуги духовных лиц бережно укладывали больных на носилки для отправки в госпиталь.
Дьякон Евсевий, почтенный наставник Марка, руководил этим делом, наблюдая, чтобы языческие юноши получили одинаковую помощь с христианами.
Перед фронтоном дворца стояли на карауле ветераны двадцать второго легиона, вместо привратника, который в мирное время сторожил у входа.
Агния искала его глазами и, наконец, решилась войти, смешавшись с толпой сестер милосердия и их помощников. Солдаты не обратили на нее внимания.
Жгучая жажда томила девушку, и когда один из страдальцев нетерпеливым жестом оттолкнул поданное ему питье, она собралась с духом и попросила у дьякониссы глоток воды. Ласковая новая старушка немедленно протянула ей чашу с разбавленным вином и спросила, кого она желает видеть.
– Епископа, – отвечала Агния, но тотчас спохватилась и торопливо прибавила: – Мне нужно переговорить с его привратником.
– Вот он, – сказала сестра милосердия, указывая на мужчину исполинского роста, стоявшего в тени у входа в атриум.
Только теперь Агния заметила приближение сумерек. Куда она денется, где найдет убежище, когда настанет ночь?
Холод пробежал по ее спине при мысли об этом. Поблагодарив дьякониссу, девушка подошла к привратнику, прося, чтобы тот прислал ее брата, если ребенок найдется.
– Хорошо, – ласково ответил великан. – Его сейчас уже отправят в сиротский приют «Самарянина», и там ты можешь о нем справиться.
Ободренная приветливыми словами сторожа, молодая христианка стала просить, чтобы тот отвел ее к какому-нибудь священнику. Однако слуга епископа посоветовал Агнии лучше обратиться в одну из церквей, так как все приближенные владыки слишком заняты делом, чтобы обращать внимание на незначительных просителей.
Но девушка продолжала настаивать, и тогда рассерженный привратник велел ей уходить. Как раз в эту минуту к дверям приблизились трое пресвитеров. Агния преодолела свою робость и обратилась к одному из них, почтенному старцу преклонных лет.
– Отец мой, прошу вас, выслушайте меня! – воскликнула она умоляющим тоном. – Я должна переговорить с каким-нибудь пастырем, а этот человек велит мне уйти, потому что все вы слишком заняты делами.
– Неужели он сказал тебе такую грубость? – спросил пресвитер. – Ты настоящий глупец! – с неудовольствием заметил он, обращаясь к привратнику. – Церковь и служители ее не могут отговариваться занятостью, когда дело идет о помощи верующим. До свидания, братья! Что тебе нужно, дитя мое?
– Ах, у меня так тяжело на сердце! – воскликнула Агния, с мольбою протягивая руки. – Я люблю моего Спасителя, но не свободна в своих поступках и не знаю, что мне делать, чтобы избежать тяжкого греха!
– Иди за мной, – сказал старик, направляясь во двор через маленький садик. Отсюда он привел Агнию к боковому входу и поднялся по лестнице в верхний этаж дворца.
Девушка следовала за ним со страхом и надеждой. Она скрестила руки на груди, стараясь молиться, но ей было трудно сосредоточиться на одном предмете. Тревога о пропавшем Папиасе и ожидание предстоящей беседы со священником парализовали ее мысли.