А потом удивляются, почему это на иномарках так быстро резина съедается?
Феликсу пришлось прервать свою лекцию, потому что появился очередной “олень”. И тут Иллариону пришлось удивиться перемене в настроении Феликса. Сработала корпоративная солидарность, один продавец помогал другому.
– Илларион, смотри, – Феликс разговаривал с Забродовым так, словно тот собирался покупать машину, – не часто такой автомобиль найдешь. “Хонда” – это фирма. Недаром они “формулу один” делают. Тут одни космические технологии. Тебе приходилось видеть, чтобы такая машина мертвой во дворе стояла?
– Нет, – подыграл Илларион.
Большего от него и не требовалось – одно-два слова.
– Потому что они все живые, ездят. Их у нас мало, поскольку европейцы сами на них раскатывают, а сюда привозят всякий хлам. Только пара стоящих машин тут на весь базар найдется, и это одна из них.
Феликс, обернувшись, сделал вид, что только сейчас заметил “оленя”.
– Извините, что мешаем, мы посмотреть хотели, мой друг сегодня без денег приехал, жаль, что машина не ему достанется, а вам, – и передал потенциального покупателя в руки Василию.
– Мне даже неприятно стало, – признался Илларион, когда зашел с Феликсом за громаду “чероки”, – Базар, Илларион, по-другому здесь не выживешь.
Илларион прищурился. По проезду между автомобилями шел парень в куртке из толстой бычьей кожи.
Казалось, что у него кожа на лице не менее толстая. Он немного брезгливо посматривал на “фольксвагены”, “мазды”, “опели”, чуть задержался возле “кадиллака”, машины более внушительной и солидной.
– Погоди, Илларион, кажется, наш клиент идет.
– Морда мне его не нравится, – признался Забродов.
– Почему она тебе должна нравиться? – резонно заметил Феликс и сел на переднее сиденье машины.
Мужчина был достаточно молод, лет тридцать с небольшим, и по его виду было понятно, что он не привык сидеть в офисе, не привык писать деловые бумаги. Но и на торговца он не походил, огромные кулаки, как у него, требовали ежедневного применения.
Мужчина остановился напротив джипа “чероки”, заложил руки за спину и с минуты две постоял, покачиваясь, скользя взглядом по машине.
– Ты хозяин, что ли? – спросил он у Забродова. Естественно, обращение на “ты” Иллариону не понравилось, но он не хотел портить торговлю Феликсу.
– Он хозяин, – лениво бросил Забродов и сел на подножку.
Феликс выбрался в проход между рядами. Чувствовалось, что и ему противен покупатель, но особо этого он не выказывал.
– Почти двадцать штук, говоришь?
– Да.
– Круто для такой тачки.
– Почти нулевая, – прищурившись, отвечал Феликс.
– Угнанная, небось? Но для краденой цена поменьше быть должна.
– Была бы краденая, я бы так и сказал, – даже не улыбнувшись, отвечал Феликс. – Сам ментам доплачивал, чтобы проверили. Провели по компьютеру, двигатель чистый и кузов.
– Все равно, круто берешь.
– Она того стоит. А если денег нет, то можно и поменяться с доплатой. Я бы хороший дизель взял, трехчетырехлетний и деньги сверху. Один мужик мне за нее квартиру в Серпухове предлагал.
– А если партию товара предложу и доплату? – криво усмехнулся покупатель.
– Что ж, тоже можно. Смотря, какой товар. Если не очень объемный и легко реализуемый, обсудим.
Молодой мужчина колебался. Джип ему явно приглянулся. Он уже видел себя на переднем сиденье, рассекающим на крутой машине московские улицы.
– Ее оформить за копейки можно, – подсказал Феликс, – декларация ни тебе, ни мне не понадобится.
– Это хорошо. Подними-ка капот! – мужчина явно искал в машине изъян, чтобы придраться и сбить цену. Но все оказалось в полном порядке.
– Товар у меня компактный, легко реализуемый, – глаза мужчины сузились.
– Какой?
Он прищурился так сильно, что белки глаз стал совсем не видны.
– Партия героина, – шепотом произнес он. Феликс даже не сразу понял:
– Чего?
– Партия героина, говорю. Ты мужик интеллигентный, я же вижу, то ли музыкант бывший, то ли художник, – покупателя сбили с толку длинные волосы Феликса, стянутые на затылке в хвост. – Среди твоих друзей наверняка сбыть такую штуку – не большая проблема. В розницу, конечно. Я по опту отдам, подъем большой.
Феликс выставил перед собой ладони:
– Знаешь что, мужик, я тебя не видел, ты мне ничего не говорил, лучше иди отсюда.
– Как знаешь. Я хорошую сделку тебе предложил, зря отказываешься, – в голосе неудавшегося покупателя не было ни обиды, ни презрения, а глаза выражали только недоумение, мол, чего ерепенишься?
– Иди. И лучше возле меня не появляйся.
– Пока, – бросил мужчина и медленно зашагал вдоль ряда машин, ни одна из которых ему уже больше не нравилась после того, как он положил глаз на джип “чероки”.
– Вот так-то, – сказал Феликс и от расстройства закурил, присев рядом с Забродовым на подножку машины.
– По-твоему, он серьезно говорил или дурака валял?
– Конечно, серьезно, – зло усмехнулся Феликс, – тут и не такое услышишь.
– Тогда почему ты отказался?
Феликс посмотрел на Забродова, пытаясь понять, серьезно он говорит или шутит. Все-таки они довольно давно не встречались, мало ли что могло измениться в жизни человека?
Новые времена принесли новые нравы и занятия. Многие из старых знакомых, из тех, кто при прежней власти служил государству, уходили в криминал.
– По-моему, ты шутишь, – неуверенно сказал Феликс.
– Я все понимаю, – Забродов потер ладони, те были сухие, словно обсыпанные мелом, – уходить от налогов, прятать прибыли, оформлять сомнительные документы… Но всему, Феликс, существует предел. Торговать наркотиками нельзя, даже для меня существуют неприемлемые вещи.
– Ты говоришь так, будто я продал джип за партию героина. Я наоборот, послал этого мужика куда подальше.., и он ушел.
– Вежливо послал, – уточнил Илларион.
– Хочешь, догоню, пошлю его жестче?
– У тебя, Феликс, точно что-то с мозгами случилось, я тебя не узнаю. Может, ты еще из дому побоишься выскочить, если ночью услышишь на улице женский крик “Помогите!”?
– Выскочу, – неуверенно отвечал Феликс.
– Я уже не уверен в этом, – вздохнул Илларион. – Этот парень тебе героин не втюхал, так втюхает кому-нибудь другому. И разойдется партия в розницу. Скольких человек она убьет?
– Одно дело, если к женщине на улице пристают, другое – если идиот отравой ширяется.
– Это то же самое, – Забродов поднялся. – Извини, Феликс, если мои слова показались тебе нравоучением. Если я могу смерть остановить, я ее останавливаю.
– Я не могу во все вмешиваться, – напомнил Феликс. – Ты не представляешь себе нюансы, жизнь на базаре имеет свои законы.
– Для тебя – да. Но я человек свободный – со стороны пришел.
– Куда ты?
– Разберусь с торговцем смертью.
– Если надо, Илларион, я с тобой.
– Я в этом не сомневаюсь.
Во время разговора Забродов не спускал глаз С парня, который приценивался к джипу. Тот ушел далеко, но Забродов умел следить, его натренированный взгляд мог часами отслеживать человека в толпе, даже если тот пытался оторваться. А парень вел себя достаточно неосторожно для человека, торгующего наркотиками.
Забродов внешне ничем не выделялся из завсегдатаев и продавцов на рынке, разве что, имел взгляд абсолютно независимого человека.
– Постой, – негромко окликнул он парня, когда тот с чашечкой кофе и бутербродом в пластмассовой тарелочке устраивался под зонтиком летнего кафе.
Секунд пять парень раздумывал, узнавать Забродова или нет.
Наконец, сделал выбор:
– Твой друг послал тебя договариваться насчет машины?
– Не совсем.