Глава пятидесятая
Когда Голубков доложил генералу Нифонтову – начальнику Управления планирования спецмероприятий, – что его люди не только изъяли весь материал по «Меркурию», но и, похоже, вышли на ту самую сделку с Бен Ладеном, которую они ждали, и что в ближайшие несколько дней все прояснится, Нифонтов долго молчат, тихо постукивая пальцами по столу.
– Ну что думаешь? – спросил он после молчания. – Это политика?
– Пока не могу сказать наверняка. Но очень не хотелось бы.
– Вот именно. Не хотелось бы.
– Особенно если учесть, так сказать, политическую ориентацию депутата Круглова.
– А что у него там с ориентацией? – слегка озадаченно спросил Нифонтов.
– Коммунист, – коротко пояснил Голубков, – Тяготеющий к национализму. Правда, в КПРФ не состоит. Пытается создать свое политическое движение.
– Это, Константин Дмитриевич, конечно, стоит учитывать, – возразил генерал. – Но меня беспокоит другое.
– Что?
Нифонтов действительно казался обеспокоенным. Даже утром этого дня, когда еще ничего не было известно, он выглядел значительно увереннее.
– Я расскажу тебе одну историю, – сказал вдруг он, и Голубков с интересом прислушался. – Это было в девяносто третьем. В ночь с третьего на четвертое октября. Перед штурмом парламента. Тогда ведь неизвестно было, кто кого быстрее штурмовать начнет... – Он немного помолчал. – Как я потом узнал, к Коржакову пришли Бурбулис и Филатов, и рассказали, что знают где‑то в Подмосковье суперфизика, создавшего лазерный прибор, который способен влиять на толпу. Несколько, мол, пучков света – и враги демократии ослепнут... Ну а мне‑то как раз и выпало срочно съездить по этой наводке да проверить что к чему.
– И что, – спросил Голубков, – туфта?
– Да, ерунда полная. Недоработано все, экспериментальная модель, да и действует не совсем так... Но дело не в этом. Чувствуешь, как просто появляются подобные идеи и как просто решаются на самые невероятные акции наши политики? А тут не лазер... Кто поручится, что кому‑то в голову не пришла мысль устроить землетрясение в Москве? Чтобы померли враги президента? Ведь все у них в руках, не так ли, Константин Дмитриевич? Голубков пожал плечами.
– Может быть, не стоит преувеличивать опасность? – произнес он.
И генерал ответил именно так, как думал Голубков.
– Нет, Константин Дмитрич, – ответил он, – пока мы не знаем всех фактов и не уверены в деталях, мы должны как можно страшнее малевать черта...
– И кто же хочет перед президентом выслужиться? ФСБ?
– Может быть. Я узнаю.
– Побыстрее бы.
Нифонтов почесал подбородок:
– А что, если тут что пострашнее?
– Еще страшнее?
– Переворот.
– Даже так?
– Ну. Та же ФСБ.
– Зачем им? Бывшие кагэбэшники сейчас плечи вон как расправили.
– Им всегда тесновато. Кстати, по поводу этого твоего... сейсмографа. Есть одна зацепка...
Глава пятьдесят первая
Иванов вызвал Макса по сотовому. Это значило – экстренно.
Макс примчался пулей с другого конца Москвы.
Иванов метался по кабинету, его невыразительное лицо было исковеркано злобой.
– Плохо, Макс, плохо! – начал он, даже не поздоровавшись. – Депутат наш сдох.
– Что значит «сдох»? – не понял Макс.
– Это значит, что он позвонил в контрразведку и сообщил, что собирается сделать заявление.
– Это значит, что он позвонил в контрразведку и сообщил, что собирается сделать заявление. Владимир Петрович выходит из игры, и остановить это уже невозможно, понимаешь?
– Думаешь, Шафран постарался?
– Какая разница! А осталось всего два дня! Два.
– Да, действительно плохо, – сказал Макс.
– Ему плохо, не нам, ему. Как наш Стрелок?
– Полный порядок. Ждет. Иванов кивнул:
– Вводи его в дело.
– Но он ведь для...
– Я знаю, для чего. Этот парнишка мне нужен сейчас, Макс, нужен как воздух.
– Я понял.
– Найди его и заряжай.
– Как скоро?
– Сегодня. Немедленно. Круглова надо выводить из игры.
– Я понял.
– Если потребуется, дай Стрелку еще денег.
– А если очко сыграет?
– Заштопай!
– Понял.
– Стрелок‑то из него говенный, но попасть с двух шагов сможет?
– Сможет.
– А нам больше и не надо. Если что, ты подстрахуешь.
– Понял.
– Только не потеряй мне его. Круглов – это так, по ходу дела. Так что береги Стрелка как зеницу ока.
На этот раз собеседник кивнул головой, видимо устав повторять слово «понял».
– Как все закончишь, сядешь на самолет – и ко мне. Ты мне нужен будешь там.
– Понял. Есть.
Проводив Макса, Иванов зашел в соседний кабинет. Теперь он сюда заходил по‑хозяйски.
– Здравствуй, Олег, – сказал он Седому. С некоторых пор он решил, что можно с компаньоном разговаривать на «ты».
Седого это коробило, но виду он не подавал.
– Ну что, сработала твоя хитрость? – ехидно спросил Седой.
– Вот за этим и зашел. Тебе не кажется, Олег, что сидеть на двух стульях ужасно неудобно: разъедутся – задницу отшибешь, – склонился он к лицу Седого.
Седой недоуменно уставился на Иванова.
– Не сработала, – сквозь зубы сказал он наконец.
– И ты об этом только что догадался?
– Слушай, Иванов, ты свои восточные штучки брось, нахватался там по эмиратам.
– Ты что, на Голубкова теперь работаешь? – в лоб спросил Иванов. – Почему Пастухов не кончил всех твоих железных бойцов? А? Что, пожалел?
– Худо, – сказал Седой.
– Еще как худо.
– И кто остался?
– Старший. Младший в больнице, этот уже не боец. А вот Старший...
– Что Старший? Что?! – испуганно спросил седой.
– Думаешь, он не сможет сложить два и два. Думаешь, он не придет тебе мстить?
– Что делать?
– Думай, ты у нас стратег. Я так – мелкая сошка.
Седой действительно схватился за голову обеими руками. Посылать сейчас команду, чтобы разыскала и ликвидировала Старшего, немыслимо. Невозможно! Ехать самому? А что он может? Пистолет уже года четыре в руках не держал.
– Сколько? – спросил он.
– Чтобы я убрал твою головную боль? – иронично спросил Иванов. – Сто.
– Ну ты замахнулся...
– Все, тогда ищи другого, – резко сказал Иванов и пошел к двери.
– Согласен.
– Тогда я поехал.
– Куда?
– Отрабатывать денежки. И прошу тебя, больше не называй меня Ивановым. Начинаются другие времена, с таким именем стыдно быть богатым...
Глава пятьдесят вторая
– Ну как вы? – спросила Александра.