Загаженный бичами подъезд встречает меня темнотой и удивительно мерзкой вонью. Бесшумно поднимаюсь по бетонным ступенькам на четвертый этаж. На лестничной площадке две квартиры и откуда-то тянет подгоревшей картошкой.
Направляю луч фонарика на дверь — ищу табличку с номером. Эта квартира таблички не имеет. Переношу луч на соседнюю дверь и вижу искомый номер. Здешнюю дверь, похоже, не раз штурмовали, — дермантин весь в рваных дырах, звонок отсутствует, только торчат два скрюченных проводка. Пытаюсь закоротить их, но за дверьми тишина. Пробую аккуратно нажать дверную ручку — закрыто. Из связки отмычек выбираю нужную и открываю дверь.
В квартире темно и тихо. Включив фонарик, пытаюсь сориентироваться в чужой квартире. Справа три двери, ведущие в комнаты. Из узкого, загроможденного всевозможным хламом коридорчика уходит ответвление влево — по всей видимости, в кухню.
Все двери открыты, кроме одной, двигаюсь именно к ней. Старый паркет под ногами предательски поскрипывает. Открываю дверь — это спальня. Диван разобран, и на нем под большим белым одеялом спит девушка.
Заглядываю на всякий случай в другие комнаты и, убедившись, что в них никого нет, возвращаюсь в спальню.
Подхожу к дивану. Возможно, Вика ошиблась и дала мне не тот адрес, но раз пришел, нужно спросить.
Бужу девушку. Ей лет двадцать, не больше. Она медленно просыпается, но и открыв глаза, только через какое-то время приходит в себя.
— Ты кто? — спокойным, чуть хрипловатым со сна голосом спрашивает она.
— Друг, — отвечаю тихо и присаживаюсь на край дивана поверх одеяла. — Где Миша?
— А-а, — тянет она разочарованно и потягивается, выставляя голые руки над головой. — Он поехал к Таньке, сказал, что туда должны прикатить его ребята. Ты торопишься? — вдруг спрашивает она, приподнимаясь на локте и приближая свое лицо ко мне.
Одеяло с нее сползает, вижу пару упругих девичьих грудей.
— Спешу, — киваю ей. — Где живет Таня? Я из Тулы, только что приехал, куча дел, — поясняю ей.
— Вот так всегда, — вздыхает она и откидывается на подушку. — Хороший мужик, и мимо. Танька живет в сто двадцатом. Это рядом. — Девушка подробно объясняет, как туда добраться. — Слушай, а как ты вошел? — спохватывается она.
— Дверь у тебя открыта была. Ничего сложного, — вру ей.
Девушка хмыкает:
— Придурки, не могли захлопнуть за собой, — все так же лениво ругает она своих приятелей. — Дай закурить.
На столе валяется несколько сигарет. Беру одну и даю ее девушке. Щелкаю зажигалкой. Она щурится прикуривая и, не стесняясь, садится в постели, глубоко затягиваясь.
— Пошел я, не скучай, — говорю, поднимаясь на ноги.
— Может, побудешь еще? — с надеждой спрашивает она. — Полчаса, а потом бы поехал…
— Извини, в другой раз, — обещаю, улыбаясь. — Дела ждут.
— Деловые, — усмехается она мне вслед. — Со своими баксами скоро забудете, чем детей делают.
В чем-то она права, кстати.
Скатываюсь по лестнице и спешу к своей машине.
Дом, где живет Таня, подруга «кота» Миши, выглядит более прилично, нежели тот, в котором я только что побывал. Подъезд чистый, на всех лестничных клетках горит свет.
Поднявшись на второй этаж, слышу музыку и оживленные голоса, доносящиеся из квартиры, которая мне и нужна. Машинально потрогав револьвер через материю кармана, несколько раз нажимаю кнопку звонка.
Дверь открывают сразу, даже не спросив. Видно, ждут своих с минуты на минуту.
На пороге парень, каких сейчас тысячи — бритый затылок, злое лицо, широченные плечи.
— Привет! — улыбаюсь ему.
— Здорово, — недоумевает он.
Потеснив его плечом, прохожу в прихожую и осматриваюсь.
— Не, погоди, ты к кому?! — не унимается впустивший меня.
— К тебе, браток, к Мише, ко всем —вам с дружеским визитом, — поясняю ему с издевкой.
Из комнаты, откуда слышна музыка, выходит еще один стриженый микроцефал и смотрит на меня подозрительно.
И чего смотреть-то? Все уже, мальчики, — отвечать пора.
Ногой отсылаю стоявшего позади меня парня в противоположную стенку и быстрым подскоком, увернувшись от выброшенной мне навстречу ступни, вбиваю кулаком второго обратно в комнату. Тот с грохотом обрушивается спиной на стеклянный журнальный столик и остается лежать на полу.
Так вот я иногда захожу к некоторым в гости…
Держа револьвер взведенным, приказываю застывшим в испуге двум девушкам и худому парнишке присесть на диван. Они безропотно выполняют команду, усаживаясь, и с опаской не отрывают взгляда от моего револьвера.
— И кто же из вас Михаил? — интересуюсь, спокойно смотря в упор на худого пацана, к которому испуганно жмутся девушки, причем почти неодетые девушки. Ни одна из них Мишей быть не может, если только это не кличка.
Парнишка молча кивает на микроцефала, развалившегося на полу. Бросаю взгляд в коридор. Бычку, которому я приложил ногой в грудину, сейчас неплохо, он в отрубе. Но приходить ему в себя нужно будет еще постараться.
Поднимаю Михаила рывком за воротник из осколков стекла. Ударом ладони по уху привожу его в чувство.
Он очумело вращает глазами. Напоминаю ему о своем присутствии тычком в нервный узел плеча. Микроцефал вскрикивает и хватается левой рукой за правое плечо.
— Сидеть тихо! — говорю, не оборачиваясь, потому что одна из девушек начинает издавать какие-то нечленораздельные звуки, похожие на рыдания. Воцаряется относительная тишина, магнитофон продолжает орать. — Так ты мечтаешь получить Вику обратно? — спрашиваю Михаила с многообещающим оскалом.
— Нет, нет! Мне ничего не надо! — правильно реагирует он.
Поднимаю его на ноги и швыряю на диван.
Он валится на своих подружек. Те стойко молчат, хотя весу в нем центнер, не меньше.
Беру пульт дистанционного управления музыкальным центром и прибавляю громкость.
Вся компания с ужасом следит за моими действиями.
Снова возвращаюсь к нашим баранам, подхватывая со стола небольшой кухонный нож. До моего появления здесь явно пировали: на столе батарея дорогих бутылок, красная и черная икра, впрочем, не исключено, что сутенеры так ужинают. Почему бы Мишеньке не пожить красиво за счет своих блядей?
— Я тут думал, — говорю Михаилу, — и решил попытаться тебя перевоспитать, но учти, два раза таким, как ты, я одно и то же не говорю и не приезжаю. Не поймешь — пеняй на себя.
Тот со страхом смотрит на мои руки. Там в общем-то есть на что посмотреть. Девушки и дохлый парень забились в дальний угол дивана. Прячу револьвер в карман брюк. С ножом в руке присаживаюсь рядом с Мишей, который все еще держится за плечо.
— Ну, так что, Мишаня, больше не будешь приставать к известной тебе даме? Что делать-то будем? — спрашиваю у него с усмешкой.
Парень сглатывает слюну. По его лбу течет крупная капля пота.
— Я ничего не имею против. Как вам будет угодно, — хрипит он, пряча глаза.
— Да. Мне угодно, чтобы было по-моему. Значит, договорились? Так? — хлопаю его левой рукой по небритой щеке, а правой тут же вгоняю нож по самую рукоятку Михаилу в ляжку.
У Миши мгновенно глаза лезут на лоб, он обеими руками хватается за ногу и воет, как волк на луну.
Наказание и должно быть еще более мерзким к таким, как Миша, а вот тогда можно будет считать, что полное взаимопонимание установлено.
Одна из девушек вскрикивает, я поворачиваюсь к ней, она тут же затыкается.
— А вам бы я советовал больше не иметь дел с этими типами, — говорю ей. — Впрочем, думайте сами.
Блондинка с тонкими волосами до плеч тут же кивает, соглашаясь, а брюнетка быстренько хлопается в обморок.
Миша стонет, держась за торчащую из ноги рукоятку ножа.