– Надеюсь, вы пришли сюда не для того, чтобы расспрашивать о моем прошлом.
– Сейчас вы меня обижаете, Петерсен. Разумеется, я бы не тратил на это время. Вы рассказали мне ровно столько, сколько хотели.
– Смею предположить также, что вы пожаловали сюда не для того, чтобы исследовать мои вещи. Скорее всего, обыск был вызван лишь профессиональным любопытством, да и момент оказался благоприятным. Вы здесь, чтобы передать мне нечто важное. Конверт с инструкциями для наших командиров? Еще одна попытка штурма того, что вы называете «Титоланд».
– Вы довольно самоуверенны.
– Не самоуверен, просто уверен. В распоряжении партизан – английские радиопередатчики, у них есть высококвалифицированные радисты и шифровальщики. Но вы не осмелитесь послать важное секретное сообщение по радио. Вам нужен надежный посыльный. Я не вижу иной причины, по которой меня могли бы вызвать в Рим.
– Честно говоря, мне нечего добавить к сказанному, – полковник протянул Петерсену конверт.
– Зашифровано? – спросил тот.
– Разумеется.
– Зашифровано шифром четников?
– Надеюсь.
– Глупо. Как вы думаете, кто изобрел этот шифр?
– Я не думаю, – отозвался полковник, – а знаю. Вы.
– Тем более глупо. Почему бы вам не передать мне сообщение на словах? У меня превосходная память. Больше того. Если партизаны меня перехватят – возможны два одинаково скверных варианта развития событий. Либо я успею уничтожить послание, и оно не достигнет адресата, либо партизаны его дешифруют. Тот идиот, что решил пересылать сообщение в письменном виде, нуждается в услугах психиатра.
Лунц сделал большой глоток коньяка и прополоскал им горло.
– Вы, конечно, знаете генерал‑полковника фон Лера? – спросил он.
– Главнокомандующего германскими вооруженными силами на юго‑востоке Европы? Конечно. Хотя не встречался с ним лично.
– Возможно, это к лучшему. Не думаю, чтобы генерал отреагировал на ваши слова слишком любезно. Он не особенно церемонится с подчиненными. Вы должны понимать, что несмотря на ваше подданство, генерал фон Лер рассматривает вас как подчиненного. А подвергаете критике вы именно его приказ.
– В таком случае потребуются два психиатра. Один – для фон Лера, другой для того, кто назначил его командующим. Как я догадываюсь, это ваш фюрер.
Полковник Лунц кротко заметил:
– Я стараюсь держать себя в рамках приличий. Обычно это не составляет труда. Не забывайте, перед вами – кадровый германский офицер.
– Я помню об этом, полковник. И вовсе не намереваюсь задеть честь германского офицера. Все ясно: приказ есть приказ. Полагаю, мне не придется лететь в Югославию на самолете?
– Вы удивительно хорошо информированы, майор.
– Не очень. Некоторые ваши коллеги слишком много болтают. Причем в тех местах, где они не имеют права не только болтать, но и вообще находиться. В отличие от некоторых ваших коллег я умею сопоставлять факты. Вы сообщили кое‑кому, что самолет, на котором будут отправлены инструкции,, партизаны могут легко перехватить. И абсолютно правы. Партизаны способны на все. Они бы забросили за линию фронта группу смертников, и те уничтожили самолет при посадке. В таком случае сообщение, – Петерсен похлопал ладонью по лежавшему на столе конверту, – никогда бы не попало по назначению. Итак, я отправляюсь через Адриатику на катере. Когда?
– Завтра ночью.
– Откуда?
– Из Термоли.
– Что за катер?
– Вы задаете много вопросов, майор.
– Вы бы тоже их задавали, полковник, будь на карту поставлена ваша жизнь.
– Петерсен безразлично пожал плечами. – Если условия путешествия меня не удовлетворят, я сделаю все по‑своему.
– Вам, по всей вероятности, не впервые придется использовать корабль ваших... гм... союзников. В вашем распоряжении будет итальянский торпедный катер.
– Торпедные катера ревут так, что их слышно километров за двадцать.
– Не привередничайте. Катер причалит в порту Плоче. Город, как известно, находится в руках итальянцев, и даже если вас будет слышно в радиусе пятидесяти километров, ничего страшного не произойдет. У партизан нет авиации, нет военных кораблей, нет радаров – у них нет ничего, что бы могло помешать переправе.
– Да, Адриатика ваша. Хорошо, торпедный катер сойдет.
– Благодарю вас, майор. Чуть не забыл – вы отправитесь в компании.
– Не блефуйте, полковник – вы ничего не забыли, а просто решили порадовать мена напоследок, – Петерсен наполнил рюмки и многозначительно посмотрел на Лунца. – Вам ведь известно, что я люблю путешествовать в одиночестве.
– Знаю, что вы никогда так не поступаете.
– А, Джордже и Алекс... Выходит, вы с ними уже знакомы?
– Трудно их не обнаружить – у них слишком выразительный вид, – усмехнулся Лунц.
– Интересно, какой?
– У них вид наемных убийц.
– Вы правы только наполовину, – усмехнулся и Петерсен. – Они работают не за деньги. Эти двое – мой страховой полис. Они прикрывают мне спину. Представьте, за мной постоянно шпионят какие‑то люди.
– Забудьте, майор. Издержки профессии, – полковник Лунц беспечно махнул рукой. – Буду очень признателен, если вы позволите сопровождать вас еще двум людям. Более того, вы окажете мне любезность, если этот эскорт доставите к месту назначения.
– Что это за место?
– То же, что и у вас.
– Кто они?
– Радисты для ваших четников. Могу сказать, что при них будет современная радиоаппаратура.
– И это все, что вы можете сообщить? Этого недостаточно.
– Специалисты экстра‑класса. Обучались с единственной целью – присоединиться к общим друзьям. Наши тропинки случайно пересеклись. Что еще вас интересует?
– Мужчина и женщина?
– Да.
– Ничего не получится.
– Почему?
– Объясняю, – промолвил Петерсен. – Я очень занятой человек и не люблю взваливать на себя лишние хлопоты. У меня нет желания выступать в роли приложения к супружеской паре.
– Эти двое брат и сестра. Михаэль и Зарина.
– Югославы?
– Конечно.
– Почему они сами не могут добраться до родины?
– Потому что они отсутствовали там три года. Зарина и Михаэль обучались у англичан, в Каире, – полковник сочувствующе посмотрел на собеседника. – Ваша страна переживает трудные времена, мой друг. Немцы здесь, итальянцы там, повсюду усташи, четники, партизаны. Все перемешалось. А вы, я слышал, превосходно ориентируетесь в этом адском месиве. Как мне говорили, лучше, чем кто‑либо...
– В конце‑концов, я ничего не теряю, – подумав, сказал Петерсен. – Но сперва, конечно, хотелось бы увидеть их.
– Разумеется. Ничего другого я от вас и не ожидал, – полковник допил коньяк, встал и, посмотрев на часы, промолвил:
– Я вернусь за вами через сорок минут.
– Сейчас, сейчас! – отозвался на стук в дверь Джордже. Этот человек вовсе не был похож на профессионального киллера, как нелицеприятно описал его полковник Лунц.