Если кто-то оступается, особенно в таком юном возрасте, они все понимают. Но они должны быть уверены, что ты вернешься на этот путь. Тебе придется привести некоторое время под их надзором, уверить их в своей преданности. Думаю, это пойдет на пользу нам обоим. Есть время для миссий. И есть время для медитаций и обучения.
— Вы тоже будете в Храме? — с надеждой спросил Оби-Ван.
Куай-Гон кивнул: — Мне тоже надо многое осмыслить. И я помогу тебе убедить Совет в преданности. Они должны понять, почему ты тогда решил уйти. Я уже это понял.
— Правда?
— Признаю, я долго не мог осознать этого. Но я все-таки понял. — Куай-Гон сделал паузу. — Я знаю, что ты на испытательном сроке и официально не можешь быть моим учеником. Но ты мой падаван, Оби-Ван. Мне не нужен Совет, чтобы понять это.
Оби-Ван глубоко вздохнул: — Значит, вы примете меня обратно?
— Мы оба примем бруг друга, — ответил Куай-Гон.
Оби-Ван надеялся, что так и будет. Он так долго старался усмирить свое нетерпение, ожидая этого момента. А теперь этот момент наступил, и он обнаружил, что у него просто нет слов. Он был слишком тронут, чтобы говорить.
— Я противился нашей связи с самого начала, — продолжал Куай-Гон. — Но ты знал что-то, чего не знал я. Ты знал, что некоторые вещи просто не могут не случиться. И теперь я тоже это знаю. Из тебя получится прекрасныый рыцарьджедай. Я сочту за честь продолжить тот путь, который мы начали вместе.
Оби-Ван поднял голову. Теперь он тоже заметил, какой чудесный стоял день. Небо было ослепительно чистым. Впервые за долгое время он осознал, что и будущее было так же безоблачно.
— Я не говорю, что будет легко, — добавил Куай-Гон. — У нас разные характеры. Несомненно, будут стычки. Ты снова бросишь мне вызов.
— Я постараюсь не делать этого, — искренне пообещал Оби-Ван.
— Ты не понял меня, падаван, — сказал Куай-Гон, улыбаясь той самой улыбкой, которую Оби-Ван видел так редко — улыбкой, озарявшей его лицо и наполнявшей его голубые глаза внутренним теплом. — Я с нетерпением буду ждать этого.