– Я тебя не ждала, – сказал скелет.
– Кого же?
– Не тебя.
Взглянув на берег, я произнес:
– Плохо, что Флако умер. Он был хорошим другом.
Скелет застонал. Несколько мгновений надо мной в воздухе стояла тень призрачной женщины в красных одеждах. Она бросила на ветер три желтые розы и исчезла. Я посмотрел на небо. Звезд не было.
Скелет продолжал:
– Я не стала там задерживаться, убежала и попыталась вернуться сюда. Заблудилась. Как умер Флако?
– Задушили, а потом еще и перерезали горло.
– Это Эйриш. Его любимый способ. Он всегда оставляет дважды убитых. – Волна подкатилась к моим ногам. Вода была густой, теплой и красной.
– Я почти добрался до него. Почти что убил…
– Эйриш – профессионал. Ты не смог бы ничего с ним сделать.
– Чуть не убил, – настаивал я.
– Ты не можешь его убить. Он создан для этой работы. Генетически выращен. Он только позволил тебе поверить, что ты сможешь, – сказал скелет. Мы оба некоторое время молчали. – Я умираю, Анжело. Я сказала тебе, что, если ты откажешься от меня, я умру. Ты предал меня?
– Да, – ответил я, – и, может, не один раз. Когда мы оперировали тебя, мы сделали снимок сетчатки глаза – проверили тебя по правительственным архивам.
– Они и ждали чего‑нибудь такого. Вполне достаточно, чтобы обнаружить и убить меня, – сказал скелет.
– К тому же я дал тебе стимуляторы типа АВ, прежде чем разобрался, что у тебя пересажен мозг, – добавил я. – У тебя ведь пересажен мозг?
Она кивнула.
– Ты в опасности.
– Я мертва, – поправил скелет. Кости его начали утоньшаться и переламываться, как сухие прутики. Я хотел было сказать что‑нибудь утешительное – и не смог. Скелет заметил, что я расстроился, и рассмеялся: – Оставь меня. Я не боюсь смерти.
– Все боятся смерти, – возразил я.
Ветер поднимал песок и швырял в меня. Из воды поднялся Левиафан, темное бесформенное существо с глазами на горбах, и принялся нас разглядывать. Шелестящее щупальце высоко поднялось в воздух, потом с плеском снова скрылось в воде. Чудовище ушло под воду, и я почувствовал, что его заставила это сделать Тамара. Она контролировала свой сон, но делала это скорее так, как делают это мазохисты либо отчаявшиеся в своей судьбе люди.
Скелет продолжил:
– Это потому, что они не практикуются в умирании. И боятся забвения, распада мышц, медленного вытекания жидкости из тела.
– А ты не боишься?
– Нет, – сказал скелет. – Я много раз умирала. – И с этими словами все изменилось: на костях наросла плоть, передо мной вновь появилась рыжеволосая женщина. Краб мгновенно впился в нее, но она даже глазом не моргнула.
– Зачем умер Флако? – что еще мне оставалось спросить?
Она на мгновение задержала дыхание, потом медленно выдохнула. Я не думал услышать ответ.
– Вероятно, я обязана тебе сказать, – услышал я наконец. – Мой муж генерал Амир Джафари хочет получить мой мозг, заключить его в мозговую сумку, а тело – в стасис.
– Зачем?
– Я служила в разведке. И допустила неосторожность. – Она снова умолкла, подбирая слова. – Я была на приеме с другими женами офицеров, и они говорили о недавно убитом политике. Я слишком много выпила и сказала, что всем давно известно, что его убили мы. Да и потом наболтала еще много того, чего не должна была говорить. В Объединенной Морской Пехоте за такие ошибки убивают. Муж добился, чтобы меня приговорили к жизни в сумке для мозга.
Муж добился, чтобы меня приговорили к жизни в сумке для мозга. Но это не жизнь.
Я вспомнил пустой, лишенный интонации голос генерала, в то время как он говорил, что не лишен человеческих чувств, словно убеждая самого себя.
В воде мертвый бык поднялся на ноги и фыркнул. Волна снова свалила его.
– Не понимаю. Зачем ему твое тело в стасисе? – Налетел холодный ветер, берег стал затягиваться корочкой льда.
– Кто его знает? Может, надеется использовать его, когда уйдет со службы? Как только я поняла его намерения, то не стала задерживаться и выяснять дальше. Единственным способом спастись для меня было отказаться от старого тела, поэтому я купила на черном рынке новое. Я думала, что, пока держу в руке кристалл и вижу его, я не в мозговой сумке. Вдобавок к этому я заставила криотехников поместить в мое тело мозг немецкой овчарки и послать его мужу в клетке, обнаженным. На шею повесила табличку: «Если все, что тебе нужно, – это верность и возможность трахать меня – я твоя». – Воспоминание, казалось, очень ее забавляло.
– Твой муж вызвал меня по комлинку. Предложил заплатить, если я отдам тебя. Мне кажется, он заботится о тебе. Хотя трудно сказать наверняка.
– Не позволяй ему одурачить тебя, – сказала она. – Это один из мертвецов, живых мертвецов. Он отказался от эмоций, когда стал кимехом.
– Не стоит так опрометчиво судить его…
– Поверь мне, у него остались только воспоминания об эмоциях. Воспоминания все время тускнеют.
– А Эйриш военный?
– Он неофициально выполняет разные задания для военных. Такие, как с Флако.
– Это он оторвал тебе кисть? Женщина рассмеялась.
– Нет. – Берег исчез. Я увидел Тамару в аэропорту, она выходила из черного мини – челнока «Мицубиси». Заглядевшись на снижающийся корабль, женщина захлопнула дверцу, зажав руку. Попыталась высвободить – стала вырывать и дергать руку. В конце концов вырвала, но без кисти. Я не мог в это поверить… И тут сцена снова изменилась, и я опять увидел лежащую на берегу женщину. Ее поедали призрачные крабы.
– Это тело – дрянь.
Эпизод испугал меня. Она не должна уничтожать в мониторе целый мир, для того чтобы показать мне одно – единственное воспоминание. Такое погружение в подсознание небезопасно.
– Пойду, – сказал я. – Нужны новые медикаменты, чтобы предотвратить повреждение мозга. Подождешь меня здесь?
Темные существа снова поднялись из моря и уставились на меня. Она пожала плечами.
– Да. Наверное.
Я отключился и отсоединился от монитора. Только что взошло солнце, и, так как предыдущие две ночи я спал мало, а аптека все равно еще не открылась, я решил немного подремать, поэтому лег рядом с Тамарой и закрыл глаза.
Проснулся я в три часа дня. Женщина спала рядом. Коснувшись ее рукой, я заметил: температура очень высокая. Невольно я поцеловал ее в лоб, потом посмотрел, не проснется ли она. Не проснулась. И я был рад этому, потому что наконец понял, где видел ее раньше: худое тело, истощенное и маленькое, было мне незнакомо, но лицо – нос, глаза, изгиб губ – напоминало мне Елену, мою покойную жену. Я мысленно выругал себя: мне следовало с самого начала увидеть это сходство, ведь образ Елены двадцать лет живет в моих снах… Хотя все кажется знакомым, когда достигаешь моего возраста. Трижды в жизни я встречал своих двойников; так что я понимал: встретить женщину, похожую на мою жену, – лишь вопрос времени. Мне казалось, я подготовлен к такой встрече, однако, если б так и было, я не поддался бы искушению согласиться помогать ей и не выглядел бы таким дураком, привязавшись к ней.
Переодев рубашку, я отправился в аптеку Васкеса.