От двигателей до стоек шасси. То, что осталось, он поставил к стеночке и сказал: «забирайте». По моим прикидкам, только ремонт Ила обошелся бы нам в восемь миллионов долларов. Я обратился в суд и проиграл: в договоре указан бортномер такой-то? – Да. – Бортномер такой-то вам отдают? – Да. – Чего вы еще хотите? Формально суд я проиграл, неформально мне обращаться… не хотелось. Знаете, тягаться с человеком, за которым стоит Стас, себе дороже. Так что Собинов полетал из нашего аэропорта полгодика, а на сэкономленные деньги купил себе, говорят, яхту.
– Кто такой Стас? – спросила Аня.
– А вы еще не встречались?
– Нет, – быстро произнесла она.
– И не советую. Лучше езжайте в свою Англию и получите там очередную степень. Вы ведь, наверное, отличница?
– Кто такой Стас? – спросила Аня. – Вам… угрожали? После арбитража?
– Нет, – ответил Каменецкий, – мне не угрожали. Когда собираются стрелять, никогда не угрожают. У вашего отца убили двух партнеров, и, насколько я знаю, им никто перед этим не угрожал.
Аня помолчала.
– Бизнес моего отца купила компания SkyGate. Кто это такие?
– Это один из его главных конкурентов. Фактический владелец аэропорта «Елизарово». Создана с нуля. Раньше была грузовая компания, теперь вот – и пассажирская.
– Большая?
– С этой покупкой она станет второй по величине в России. После «Аэрофлота». Владельца компании зовут Василий Никитин. Ему тридцать четыре года, из них полтора он провел в федеральном розыске.
– За что?
– Почему бы вам не спросить это у самого Никитина? Могу подсказать телефон.
Аня встала.
– Подскажите адрес.
Аэропорт «Елизарово» находился с другой стороны Москвы и сверкал металлом и стеклом. После замызганного «Международного» он напоминал кусочек Heathrow, переведенный на русский язык.
Аня стояла в приемной Василия Никитина. Сквозь огромное, во всю стену окно, был виден Ту-204. Вокруг белоснежного самолета суетились механики в рыжем. Они были как муравьи вокруг куска сахара. Небо над аэропортом было глубоким и синим.
– Анна Семеновна? Мои соболезнования. Я – Никитин.
Аня обернулась.
Василий Никитин был молод, а выглядел еще моложе. У него были голубые легированные глаза и стальное рукопожатие. На нем был мягкий серый свитер и рыжая куртка в крапинках дождя.
Никитин распахнул перед Аней дверь кабинета, и проворно вбежавшая за ними секретарша положила Никитину на стол несколько бумаг. Никитин проглядел их, вынул из кармана платиновую ручку, поставил подпись.
– Уволить, – сказал Никитин, – никаких «по собственному желанию».
Секретарша кивнула и ушла. Аня вопросительно подняла брови.
– Топливо, – пояснил Никитин, – воруют.
– Что – топливо?
– Пилоты воруют топливо. Сливают излишки после заправки, разницу пилят с заправщиком. А потом орут: «Мне на второй круг нельзя, у меня топлива нет». Везде воруют. Кроме этого аэропорта.
– А у вас почему не воруют?
– Потому что я за это увольняю заправщиков. На месте.
Никитин улыбнулся неожиданной мальчишеской улыбкой, нажал на громкую связь и спросил:
– Чаю? Кофе?
Выслушал ответ и распорядился:
– Два кофе.
Аня осторожно уселась в кожаное кресло напротив Никитина.
– Этот Ту-204, – спросила Аня, – это был моего отца?
– Да, – сказала Никитин, – «двести четвертые» вообще были только у вашего отца. Больше ни у кого их не было. У «Внучки» есть две штуки, но они не летают.
– Вы купили весь бизнес отца?
– Ну, не совсем так, Анна Семеновна. Бизнес вашего отца был кидать поставщиков и не платить по долгам. Вот долги я ему оставил. А все остальное – да, купил.
Дверь офиса отворилась, и секретарша в строгом черном костюме поставила перед собеседниками по чашечке кофе. Она двигалась, как помесь балерины и робота.
Дверь за секретаршей захлопнулась, и Аня спросила:
– Это правда, что вы полтора года были в федеральном розыске?
– Неправда. Где-то месяцев восемь.
– За что?
– За мошенничество, совершенное в то время, пока я руководил компанией «Авиарусь».
– Вы были хозяином «Авиаруси»?!
– Нет. Генеральным директором. Я заплатил два миллиона долларов некоей фирме, которая должна нам была поставить керосин, и не поставила. Фирма была с Антильских островов, что ли. Ваш отец написал в прокуратуру заявление. Утверждал, что моя подпись стоит под заведомо липовой сделкой.
– Эта антильская фирма, это был ваш оффшор?
– Это был оффшор вашего отца, – сказал Никитин.
– Моего отца?! И мой отец за это подал на вас в суд?
Никитин пожал плечами.
– Ну это же довольно естественно, Аня. Он знал, что сделка липовая, знал, что деньги ушли в оффшор и что под этим стоит моя подпись. Почему бы не возбудить дело?
– А зачем ему нужно было дело против вас?
Никитин улыбнулся. Очень широко и очень натурально.
– Ваш отец пригласил меня в «Авиарусь» семь лет назад. Компания лежала на боку, потому что ваш отец вынул из нее все деньги. Куча народа хотела купить ее даром. Чтобы продать ее дорого, надо было либо вкладывать в компанию средства, либо нанимать хороших менеджеров. Ваш отец не понимал, что компании – это то, во что вкладывают деньги. В его понимании компания было то, из чего деньги крадут. Поэтому он решил ограничиться хорошим менеджером. Он пригласил меня. У меня уже тогда были репутация и имя. Мои друзья дали мне деньги под проект, а я вложил их в «Авиарусь». Я вложил больше пяти миллионов долларов. Все это подняло стоимость компании. Когда начались переговоры о продаже, я запротестовал. Я сказал, что компания нормальная, может летать – зачем ее продавать? Тогда ваш отец вышвырнул меня вон.
– А пять миллионов?
Никитин пожал плечами.
– А вот чтобы я не просил эти пять миллионов, ваш отец и завел против меня уголовное дело.
– Это было давно?
– Семь лет назад. Мне пришлось уехать из Москвы, я уехал в Китай. Сидел там, организовывал поставки китайского барахла. У нас было мало самолетов, мы брали их в аренду. У региональных компаний. Потом мы их стали покупать. Потом сделали SkyGate. Потом SkyGate купила активы «Авиаруси».
– И вы заплатили нормальную цену?
– Разумеется. Уж поверьте, ваш отец мне ни копейки не сбросил.
– Можно узнать, какую? – Никитин если и заколебался, то на мгновение.
– Разумеется. Восемьдесят пять миллионов долларов.
Аня невольно почувствовала облегчение. За эти деньги она сумеет расплатиться с кредиторами. Вот, она даже страшного Олега Васильевича уговорила на скидку в семьдесят процентов. Если другие кредиторы согласятся хотя бы на пятьдесят процентов, у компании еще останутся деньги и самолеты, чтобы летать. Все нормально. Она не даст «Авиаруси» умереть. Она продолжит дело отца.
И она найдет его убийц.
Для этого ей и нужны деньги, потому что с деньгами убийц найти проще.
Дверь отворилась, и опять появилась секретарша Никитина. В руках ее была новая папка. Никитин пробежал глазами листки. Он читал со скоростью сканера.
– Уволить, – сказал Никитин, подчеркнув в одном из листков жирной красной чертой.
– Опять топливо? – спросила Аня.
– Нет. Разговоры. Мы пишем все разговоры агентов с клиентами. Мы предупреждаем агентов: нельзя хамить клиентам. Клиент всегда прав. Моя компания называется не универсам «Советский» – моя компания называется SkyGate. Те, кто не соответствует уровню моей компании, могут идти работать в универсам.
Никитин поднялся, подавая Ане белую холодную руку:
– А сейчас прошу меня извинить. У меня совет директоров.
* * *
У служебного выхода из дирекции аэропорта Аня чуть не столкнулась со своим собственным охранником Игорем.