Спотыкаясь, она побрела в спальню и упала на постель, слишком измученная, чтобы раздеться. И долго лежала в оцепенении, прежде чем провалилась в сон.
Ей приснилось, что они с Гэри мчатся в скором поезде и все пассажиры вагона дружно курят. Становилось все жарче, и Лоис закашлялась. От кашля она проснулась, села и открыла глаза. И потрясенно огляделась. Спальня была в огне. Оранжевые языки ползли по занавескам, воздух был сизым от дыма.
Лоис, задыхаясь, выбралась из кровати. Ей удалось пробраться в гостиную, но и там ее встретил огонь и дым. Лоис сделала несколько шагов к двери, но ноги подкосились, и она упала на пол.
Последнее, что увидела Лоис Рейнолдс, — пламя, жадно лизавшее ковер. Подбиравшееся к ней.
— Ба, кто это к нам пожаловал! Ее высочество, сама принцесса! — заорал некстати ввалившийся отчим. — Что это ты тут делаешь? Залетела в наши трущобы, вместо того чтобы расхаживать в шикарных платьях! Или уже вышвырнули пинком под зад?
Келли поняла, что придется отложить разговор до другого раза.
В этом городе у нее было еще одно дело. Она отправилась в библиотеку, где провела столько чудесных часов, и, войдя в дверь со стопкой журналов под мышкой, обуреваемая светлыми воспоминаниями, поискала глазами ту, которой была обязана всем. Но миссис Хьюстон за столом не оказалось.
Келли прошла в хранилище и увидела библиотекаршу у стеллажей. И не поверила своим глазам. Ее старая знакомая совершенно преобразилась. Изящная, в модном, дорогом платье, она деловито расставляла книги на полках. При звуке открывшейся двери миссис Хьюстон обернулась и ахнула.
— Келли! — почти взвизгнула она. — О, Келли!
Они крепко обнялись.
Наконец миссис Хьюстон отстранилась и взглянула на Келли:
— Что ты делаешь в Филадельфии?
— Приехала навестить маму, и вас тоже.
— Я так горжусь тобой! Не представляешь, насколько сильно!
— Миссис Хьюстон, помните, я когда-то спросила, чем могу отблагодарить вас? Вы ответили, что лучшей благодарностью будут мои снимки в журналах. Это вам.
И Келли вложила всю стопку журналов в руки миссис Хьюстон. Тут были «Элль», «Космополитен», «Мадемуазель» и «Вог».
И на обложке каждого была Келли.
— Я так счастлива! — просияла миссис Хьюстон. — Но хочу кое-что тебе показать.
Она подошла к столу, нагнулась и вытащила груду таких же журналов.
Келли смутилась.
— Господи, я никогда не смогу отблагодарить вас как следует! Ведь именно вы изменили мою жизнь!
— Нет, Келли, ты сама изменила свою жизнь. Понадобился лишь небольшой толчок. И этот толчок — дело моих рук. Больше ничего. Кстати, Келли…
— Что?
— Только благодаря тебе я тоже стала следить за собой.
Поскольку Келли больше всего на свете ценила уединение, слава иногда казалась обременительной. Мало того, что ее постоянно осаждали толпы назойливых фотографов и репортеров, так у нее еще постепенно развилось нечто вроде фобии к встречам с незнакомыми людьми. Она терпеть не могла, когда очередной почитатель пытался с ней познакомиться. Ей нравилось быть одной.
Как-то она обедала в ресторане «Ле-Сен» отеля «Георг V». Какой-то уныло одетый мужчина, проходя мимо столика, неожиданно остановился и уставился на нее. Келли заметила в его руке экземпляр «Элль», открытый на странице с ее фото.
— Простите, — пробормотал незнакомец. Келли раздраженно поморщилась:
— В чем дело?
— Я видел ваши… прочитал статью о вас, и там говорится, что вы родились в Филадельфии, — с энтузиазмом пояснил мужчина. — Я тоже там родился, и когда увидел снимки, почувствовал себя так, словно мы давно знакомы.
— Вы ошиблись, — холодно обронила Келли. — Кроме того, я не люблю, когда посторонние меня беспокоят.
— О… простите, — поперхнулся он. — Я не хотел… я не чужой… то есть меня зовут Марк Харрис, и я работаю в «Кингсли интернэшнл». Вот увидел вас здесь… и подумал… а вдруг вы не любите обедать одна, и я мог бы составить вам компанию…
Келли окинула его уничтожающим взглядом:
— Спасибо, не стоит. А теперь я попросила бы вас уйти.
— Я… я не хотел вам мешать, — заикаясь, уверял он. — Просто… — Но, увидев выражение ее лица, отступил: — Я ухожу.
Келли проводила взглядом странного поклонника. Что ж, скатертью дорога!
Предстояла неделя показов для нескольких модных журналов. На следующий день после встречи с Марком Харрисом, когда Келли меняла в гардеробной очередное платье, посыльный доставил три дюжины роз с карточкой, на которой было написано:
«Пожалуйста, простите за то, что побеспокоил вас.
Марк Харрис».
Келли разорвала карточку и потребовала отвезти цветы в детскую больницу.
Утром кастелянша вошла в гардеробную с пакетом странной формы.
— Какой-то мужчина оставил это для тебя, Келли.
В пакете оказалась одинокая орхидея с такой же карточкой.
«Надеюсь, я прощен.
Марк Харрис».
Обрывки карточки полетели в корзину.
— Можете оставить цветок себе.
После этого подарки прибывали почти ежедневно: корзинка с фруктами, игрушечный Санта-Клаус, забавный брелок. Все они разделили судьбу злосчастной карточки. Но следующий подарок оказался полной неожиданностью: это был очаровательный щенок, французский пудель, умильно вилявший хвостом. Вокруг шеи был повязан красный бантик, с которого свисала очередная карточка:
«Это Энджел. Надеюсь, вы полюбите ее так же, как я.
Марк Харрис»
Келли позвонила в справочное бюро и узнала номер телефона «Кингсли интернэшнл групп». Дождавшись ответа телефонистки, Келли спросила:
— Скажите, у вас работает Марк Харрис?
— Oui, mademoiselle [7] .