Мы проводили взглядом скрывшийся в сторону юга «торес», после чего повернулись к подъездной дороге. У меня остался час и одна минута, и мне нужен паяльник.Время неумолимо идет.
— Как там? — спросила Даффи.
— Кошмар.
Я рассказал про гранитную стену высотой восемь футов, про колючую проволоку, ворота и металлодетекторы в дверях, про комнату, которая запирается только снаружи. Рассказал про Поли.
— Моего агента не видел? — спросила Даффи.
— Я только что попал туда, — напомнил я.
— Она там. Я должна надеяться на это.
Я промолчал.
— Нам нужно какое-либо продвижение вперед, — сказала она. — С каждым часом, проведенным там, ты вязнешь все глубже и глубже. И тянешь за собой Терезу.
— Знаю.
— Что ты можешь сказать про Бека? — спросила Даффи.
— Он по ту сторону закона.
Я рассказал про отпечатки пальцев на бокале, про исчезнувшую «максиму», Затем рассказал про «русскую рулетку».
— И ты играл?
— Шесть раз, — подтвердил я, не отрывая взгляда от подъездной дороги.
Она изумленно вытаращилась на меня.
— Ты с ума сошел! Шесть к одному — ты должен был быть трупом!
Я улыбнулся.
— А тебе приходилось играть?
— Я никогда не пойду на это. Мне не нравится чересчур высокая вероятность размозжить голову.
— Ты думаешь так же, как и большинство людей. И Бек так думает. Он полагат, вероятность один к шести. Но на самом деле вероятность один к шестистам. Или к шести тысячам. Если зарядить один тяжелый патрон в хорошо сработанный, ухоженный револьвер вроде «Анаконды», будет просто чудо, если барабан остановится с патроном в верхнем положении. Вращательная инерция постарается развернуть его патроном вниз. Этому помогут точный механизм, немного смазки, сила тяжести. Я не идиот. «Русская рулетка» значительно менее опасна, чем думают люди. И ради того, чтобы меня наняли на работу, стоило пойти на такой риск.
Даффи помолчала мгновение.
— Какие у тебя мысли? — спросила она.
— Бек похож на торговца коврами, — сказал я. — Весь его чертов особняк завален коврами.
— Но?
— Но он не торговец коврами. Ставлю свою пенсию. Я попросил его рассказать про ковры, и он ограничился парой слов. Похоже, его это нисколько не интересует. Как правило, людям очень нравится говорить о своей работе. Если они начинают о ней рассказывать, их нельзя остановить.
— А ты получаешь пенсию?
— Нет.
В этот момент на гребне подъездной дороги показался серый «торес», за исключением цвета полностью идентичный тому, на котором приехала Даффи. Водитель сбавил скорость, оглядывая стоянку, затем дал газу и подлетел прямо к нам. За рулем сидел пожилой агент, тот, кого я оставил в сточной канаве у ворот колледжа.
Он резко затормозил рядом с моим синим грузовиком, открыл дверь и грузно вывалился из машины, точно так же, как вывалился из полицейского «каприса». У него в руке был черно-красная сумка из радиомагазина, наполненная громоздкими коробками. Показав сумку, пожилой агент улыбнулся и шагнул ко мне, протягивая руку. Он сменил рубашку, но костюм остался прежний. На месте застиранных подтеков фальшивой крови темнели пятна. Я представил себе, как агент стоит в ванной мотеля и трет пиджак губкой. Получилось у него неважно. Пиджак выглядел так, словно его обладатель пролил на себя кетчуп.
— Тебя уже посылают на задание? — спросил агент.
— Пока что не знаю. На пути к разгадке свинцовая пломба.
Он кивнул.
— Я так и подумал. С таким списком покупок что еще это могло быть?
— Тебе уже приходилось заниматься этим?
— Я воспитанник старой школы. В свое время мы делали это по десять раз на дню. Машина сворачивает к придорожной закусочной, и мы успеваем все провернуть еще до того, как парень закажет себе суп.
Присев на корточки, он вывалил содержимое пакета на асфальт.
Достал паяльник и моток тусклого припоя. И переходник, чтобы подключиться к автомобильному прикуривателю. Это означало, что двигатель должен будет работать. Пожилой агент завел машину и сдал чуть назад, чтобы дотянулся провод.
Пломба представляла из себя вытянутую свинцовую проволоку с большими напаянными каплями на концах. Капли сжали друг с другом с помощью какого-то приспособления, так что получилась большая приплюснутая таблетка. Пожилой агент оставил сплюснутые концы в покое. Я понял, что он уже не раз проделывал это. Включив паяльник, он дал ему нагреться. Проверил температуру, плюнув на кончик. Удовлетворившись, вытер жало о рукав своего пиджака и прижал к проволоке. Свинец расплавился и разорвался. Пожилой агент расширил разрыв, словно открывая крошечные наручники, и вытащил пломбу из ушек. Нырнул в свою машину и аккуратно уложил пломбу на приборную панель. Я быстро повернул рычаг двери фургона.
— Ну, что мы имеем? — спросила Даффи.
Мы имели ковры. Дверь со скрежетом поднялась вверх, внутрь фургона хлынул солнечный свет, и мы увидели сотни две ковров, аккуратно скатанных, перетянутых бечевками и поставленных вертикально. Ковры были разных размеров; более высокие стояли у кабины, короткие ближе к двери. Они высились перед нами подобно какому-то древнему скалистому образованию из базальта. Они были скатаны лицом внутрь, так что нам были видны лишь изнанки, грубые и однообразные. Они были связаны прочными лубяными бечевками, пожелтевшими от времени. В фургоне стоял сильный запах свежей шерсти, к которому примешивался более слабый аромат растительных красителей.
— Надо их проверить, — сказала Даффи.
В ее голосе прозвучало разочарование.
— Сколько у нас времени? — спросил пожилой агент.
Я взглянул на часы.
— Сорок минут.
— Тогда лучше проверить выборочно.
Мы вытащили пару ковров из первого ряда. Они были скатаны очень плотно. Без картонных трубок внутри. И туго стянуты бечевками. Один ковер был с бахромой. От него веяло застарелой плесенью. Узлы на бечевках от времени расплющились и набухли. Мы попробовали подцепить их ногтями, но у нас ничего не получилось.
— Наверное, их разрезают, — предположила Даффи. — Но для нас это исключено.
— Да, исключено, — согласился пожилой агент.
Я еще раз посмотрел на бечевку. Мне уже давно не приходилось видеть такой. Она была из натурального волокна, джута или пеньки.
— Ну, что будем делать? — спросил пожилой агент.
Я вытащил другой ковер. Покачал его на руках, прикидывая вес. Похоже, он весил столько, сколько должен весить обычный ковер. Я его сжал. Он подался, но лишь немного. Поставив ковер на асфальт, я попытался его согнуть пополам. Он почти не прогнулся, как и должно было быть с обычным туго скатанным ковром.
— Это просто ковры, — сказал я.
— А под ними ничего нет? — предположила Даффи. — Быть может, длинные сзади на самом деле вовсе не длинные. Быть может, они на чем-то стоят.
Мы вытащили ковры из фургона, укладывая их на асфальте в том порядке, в котором нам предстояло ставить их на место. Проложили случайным образом зигзагообразный проход в переднюю часть фургона. Длинные ковры были именно тем, чем они казались, — длинными коврами, плотно скатанными, стянутыми бечевками, поставленными вертикально. Среди них ничего не было спрятано. Выбравшись из фургона, мы встали среди беспорядочной кучи ковров и недоуменно переглянулись.
— Это «кукла», — сказала наконец Даффи. — Бек предположил, что ты найдешь способ заглянуть в фургон.
— Возможно, — согласился я.
— А может быть, он просто хотел на время избавиться от тебя.
— И заняться чем?
— Проверить тебя, — сказала она. — Чтобы убедиться наверняка.
Я посмотрел на часы.
— Пора убирать все обратно.