Вот гнида!
– Такая горячая информация распространяется быстро, Тихий, – процедил Мальцев и, как показалось закипающему патриарху, добавил с издевкой: – И как, уже нашел обидчиков, Олег Степаныч?
– Нашел, Саша, нашел, – с трудом держа себя в руках, сухо бросил Тихий. – Тем, кто кидок заказал и кто исполнил, ответ по понятиям держать придется! – прошипел старик, глядя в улыбающиеся глаза Мальцева, и кулаки его непроизвольно сжались.
– Ну, желаю удачи, – кивнул уже на ходу нисколько не изменившийся лицом Мальцев. Нагловатая, с черной короткой бородкой рожа авторитета осталась столь же равнодушной и непроницаемой, какой была до начала диалога. Уходя, Мальцев тихо, будто самому себе, добавил: – Каждой сявке и каждому прыщу на жопе нужно знать свое место у параши. И не зариться на кусок, который он не в состоянии проглотить. Если вдруг надумаешь воевать, Степаныч, мой прямой номер в твоем распоряжении. Гвардия у тебя, я знаю, хоть и бесстрашная, но не слишком многочисленная…
Под торжественно зазвучавшие слова священника: «Венчается раб Божий Борис рабе Божией…» —авторитет одного из двух самых влиятельных преступных сообществ северной столицы в сопровождении пары быков прошествовал вперед, на ходу протягивая руку знакомым из ближайшего окружения Пузыря…
А оставшийся на месте Тихий, молча давясь от ярости, смотрел вслед Мальцеву с такой открытой неприязнью, словно хотел прожечь в его спине дыру.
Только что его, заслуженного человека, в присутствии рядовых жлобов обозвали. И намекнули на тонкую кишку, на случай если у дедушки вдруг появится необдуманное дерзкое желание поквитаться.
Вот ты и дождался своей «черной метки», Тихий. Решай: или признать поражение и побитой собакой, поджав хвост, отойти от дел, или ответить на вызов по полной программе.
В боковом кармане Тихого громко запищал сотовый телефон. Степаныч вспомнил, что забыл отключить сигнал, хотя собирался это сделать. Матюкнувшись, старик торопливо достал крохотную трубку в янтарном корпусе и нажал на кнопку соединения.
– Слушаю.
– Олег Степанович, это Бульдог! – рявкнул мобильник голосом шефа службы безопасности Клычкова. – Только что мне отзвонились наши коммерсанты – директор компьютерного салона «Кронверксофт» и хозяин автостоянки на Народного Ополчения! На них только что круто наехали! По полному беспределу! Вломились малолетки, сучары бритые, выгребли всю наличность, надавали по роже и заявили, что отныне барыги будут максать Фиксе!
– Т-твою мать! – Голос Тихого заметно дрогнул. Вот вам и вторая часть мерлезонского балета. Новгородский Бык сам объявился. Без страха, нахрапом прет. Чувствует, отморозок, за спиной надежную стену. Значит, наглец Саша решился на наезд по всему фронту. Блицкриг решил устроить! – Не нервничай, Пал Палыч, – как можно тверже произнес униженный патриарх. – Через двадцать минут я буду в Озерках, там и обсудим, как нам быть.
– Это еще не все, – обреченно вздохнув, глухо проговорил бывший опер. – Алена сбежала.
– Что?!! – позабыв об окружавшей его толпе рявкнул Тихий. – То есть как – сбежала?! Где?!
– На «ЛЕНЭКСПО». Вошла в женский туалет. Тимур, разумеется, остался снаружи. Кто ж знал, что девчонка пролезет в окно и слиняет! Я уже отдал распоряжения, ее ищут…
Тихий покачнулся – так сильно невидимая рука в стальной перчатке сдавила его изношенное, уже пережившее один инфаркт сердце. Если бы не телохранитель, вовремя подхвативший оседающего хозяина под локти, Тихий наверняка не устоял бы на ногах и рухнул на каменный пол храма.
– На воздух, папа! Я помогу, держись!.. Все будет ништяк! – Виталий торопливо сгреб старика в охапку и поволок к выходу.
Сгрудившиеся у колонны менты в штатском, опередив всех, бросились к тяжелым дубовым дверям и открыли их, выпуская парня, осторожно ведущего под руку бледного как полотно рецидивиста Белова.
– Может, вызвать «скорую»? – спросил с искренним участием старлей Томанцев.
– Отвали, ментяра, – смерив здоровяка испепеляющим взглядом, слабо огрызнулся известный каждому сотруднику МВД семидесятитрехлетний авторитет. – О себе лучше позаботься, пес.
– Вот и мечи бисер перед свиньями, – громко выплюнул вслед Тихому один из громил в черных очках. – Уже одной ногой в могиле, хрен старый, а все туда же, пальцы веером!
– Горбатого только пуля исправит, – согласился Томанцев, не упускавший из виду, как ненавязчиво смыкаются совсем близко ряды угрюмых братков.
– Пойдем, мужики. Невесту и без нас поздравят, – хмыкнул старлей. – Жаль, не по-христиански ставить раком господ бандитов прямо в храме. Впрочем, еще не вечер…
Повернувшись лицом к алтарю, омоновец не спеша перекрестился и вслед за стариком и его телохранителем с достоинством покинул храм. Трое в черных очках последовали за Томанцевым. Миссия психологического давления на братков была завершена. Теперь весь оставшийся вечер дорогие гости будут сидеть как на иголках, ежеминутно косясь на дверь в ожидании внезапного налета «маски-шоу». И уйти не уйдешь, Пузырь быстро смекнет, что гость струсил, и кусок в горло не полезет. Ладно еще, если прямо за столом накроют, а если голого, в бане?
Томанцев точно знал, что правоохранительные органы сегодня молодоженов не потревожат. Но пусть понервничают. Мелочь, конечно, а приятно.
Упавший на заднее сиденье «ягуара» Тихий, тяжело дыша, молча проводил взглядом отъехавшую от храма и свернувшую к Невскому черную ментовскую «Волгу». Бронированный лимузин авторитета плавно набрал скорость и понесся на север.
– Как вы себя чувствуете, Олег Степанович? – с тревогой в голосе спросил телохранитель.
– Не дождетесь, – процитировал известный еврейский анекдот старик и, достав кисет с табаком, принялся набивать трубку. – За дорогой смотри, Шумахер. Не хватало мне еще до кучи аварии!
Зазвонил телефон, и на кристаллическом дисплее мобильника опять высветился номер Бульдога. Тихий нажал на кнопку соединения и проскрипел:
– Да, Паша.
– Снова плохие новости, Степаныч, – громко сопя, с трудом выдавил Клычков. – Очень плохие. Позвонил Антон. Он не решился сообщить сразу вам… Только что коттедж обстреляли из проезжавшей мимо машины. Сначала пустили по окнам очередь из автомата, а затем, твари, долбанули по каминному залу из подствольника! Самого Антона лишь легонько зацепило пулей, но врач, который приехал ставить «торпеду», ранен, пуля отрикошетила от стены в голову. А у Анастасии Эдудардовны… – Бульдог запнулся, – осколками стекла сильно порезано лицо и поврежден глаз. Она истекает кровью.
Тихий хотел громко, отчаянно крикнуть, но крик вдруг застрял в горле. Начальник охраны и телохранитель услышали лишь сиплый, сдавленный хрип. Мобильник выпал из левой руки Тихого, ударился о носок лакированного ботинка, тлеющий табак рассыпался по коврику.
«Ягуар» резко вильнул, сбрасывая скорость, и молниеносно приткнулся у бордюра, прямо на оживленном перекрестке. Виталий выскочил из-за руля и, рванув на себя заднюю дверцу, во второй раз за последние четверть часа бросился к застывшему со стеклянными, вылезающими из орбит глазами Тихому.
– Папа! Держись, папа!
Но телохранитель ошибался, полагая, что новое страшное известие окончательно доконает престарелого авторитета. Тихий уже взял себя в руки и крепко, до хруста сдавил тонкими пальцами сотовый телефон.
– Убей их всех, Паша, – чужим голосом приказал он Клычкову. – Я хочу видеть в завтрашних теленовостях истекающие кровью трупы. – Ударом кулака патриарх оттолкнул Виталия.