Или ты принципиальный?
- Во всяком случае, не настолько, - отмахнулся Виноградов, пряча листок в карман. - В конце концов, у нас был деловой ужин.
- А что касается Ольги… Я ей сделал «легенду» хорошую и нужные документы. Большинство наших тогда и не знало толком, что нужно, чтобы на статус беженца подать. Приезжали в Штаты по туристическим визам или, как она, в порядке обмена студенческого. А возвращаться не хочется! И старались остаться всеми правдами, а чаще неправдами… Так вот, Ольгу я сделал пострадавшей от геноцида - якобы ее семья из Баку от погромов сбежала. И дедушку-диссидента придумал, и еще кое-что…
- Проглотили? - удивился Владимир Александрович.
- А кто проверял толком? Это теперь уже черта с два на халяву проскочишь, а тогда еще путч августовский как нельзя кстати… Всех чуть ли не скопом оформляли. Короче, через некоторое время пришлось объяснить девочке, что она на крюке - по самые гланды.
Собеседник поморщился:
- Американцы народ такой - доверчивый, но странный, не очень любят, если выясняется, что их надули. И если бы я куда надо насчет Ольгиных документов шепнул - все, дело о депортации возбудили бы моментально. Какой там статус! Какое гражданство! А она привыкла уже… С тех пор и работает на меня. Пришлось, правда, от постели отказаться, по принципу несмешения личного с общественным, но оно того стоит.
- Что она о тебе знает?
- Ничего. Кажется, считает меня чем-то вроде агента КГБ. Или еще какой-нибудь нашей разведки. С тех пор как Ольга поступила на работу в «Славянскую галерею», ее информация стала весьма специфической.
- Догадываюсь, - кивнул Владимир Александрович. Под крышей всемирно известной респектабельной фирмы укрывался мозговой и финансовый центр некоего сообщества, отчего-то иногда именуемого «русской мафией». «Славянская галерея» прокручивала и отмывала колоссальные суммы, имея представительства в пятнадцати штатах и филиалы по всему миру. Репутация учредителей считалась безупречной, и судебные иски против досужих журналистов неизменно заканчивались триумфом.
Сергей извинился и направился в туалет:
- Подожди меня! Сейчас уже пойдем.
- Да, конечно… - Владимир Александрович до сих пор не мог до конца осознать, что все окружающее - взаправду, не понарошку. Что действительно он, майор милиции Виноградов, скромный винтик огромной и страшной машины, сидит сейчас в японском ресторане, за тысячи миль от дома - и, раздвинув бамбуковые шторки, увидит через окно не привычный пейзаж Веселого Поселка или улицу Захарьевскую, а космические, неземные силуэты пресловутых небоскребов. И что всего четверть часа назад компанию их покинула несостоявшаяся пока американка, получающая зарплату от соотечественников из мафии, но готовая при случае оказать услугу и российской спецслужбе… А ночевать он сегодня будет не где-нибудь, а на Лонг-Айленде, в домике человека с киношным прозвищем, которому мало паспортов России, Эстонии, Кипра на собственное имя - так еще хочется стать полноправным гражданином Соединенных Штатов!
К тому же подбрасываемый в кровь адреналин постоянно сбивал с толку расстроившиеся биологические часы: здесь еще стремительной чередой неслись события, а в Питере уже сонно царил третий час ночи…
* * *
…Выходя из метро неподалеку от знакомого офиса, Виноградов и представить себе не мог, что именно в этот момент экипаж «скорой помощи» извлекает из-под горы металлического хлама его умирающих коллег.
- Это хорошо, что ты приехал. Проходи.
- Здравствуйте. - Владимир Александрович подержал протянутую руку. При этом представилась реакция шефа, вздумай он не выполнить приказ. Да еще переданный по экстренной связи! Картинка вышла неприглядная.
- Как здоровье? Как служба? Читал ваш последний номер, неплохо там про конную милицию! - Подобное вступление означало, что основной разговор предстоит в «бункере».
А пока следует соблюдать приличия.
- Присаживайся. - Наконец все предписанные ритуалы были соблюдены.- Ужинал? Или прямо с выезда?
- Не успел. Я вообще-то домой собирался.
- Ничего, - рассеянно кивнул ушастый. Непонятно, к чему это относилось, но на угощение Виноградов и не рассчитывал. - Есть серьезный заказ. И очень срочный! По твоей как раз линии.
- Слушаю. Постараемся выполнить.
- Тут даже не столько в деньгах дело, хотя и насчет этого тоже все в порядке…
На этот раз ушастый был, против обыкновения, тороплив и многословен. В его изложении события развивались следующим образом.
Некий довольно высокопоставленный офицер из РУОПа, Регионального управления по борьбе с организованной преступностью, получил взятку. Сам по себе данный факт был достаточно отвратителен, но относился скорее к личной биографии негодяя - тем более, что ни Служба собственной безопасности, ни Инспекция по личному составу ничего об этом не пронюхали. Поражала воображение сумма: ни много ни мало, полмиллиона долларов США. Даже у не очень искушенного в среднерыночных ценах на продажных сотрудников МВД человека возник бы вполне резонный вопрос: за что?
Причина выяснилась довольно быстро. Руоповец отвечал за охрану и безопасность особо ценных и важных свидетелей на стадии расследования и в судебных процессах по деятельности преступных сообществ. В том числе и по так называемому «делу „поволжцев"».
Владимир Александрович помнил: серия сокрушительных ударов, задержания, аресты всех «авторитетов» и большинства рядовых бойцов крупнейшей на Северо-Западе страны организованной преступной группировки. Брали с поличным и безошибочно - кого с наркотиками, кого с пистолетом в кармане… Полыхали засадами одна за другой конспиративные «хаты», арестовывались счета подставных коммерческих фирм.
Из секретнейших тайников при стечении прессы извлекали радостные оперативники золото - килограммами, валюту - чемоданами, а количество обращенных в доход государства рублей уже было сопоставимо с дефицитом бюджета.
Сомнений не оставалось - кто-то братву сдает… И в Петербург срочно прибыла «ликвидационная комиссия» из небольшого поволжского городка. Тихий городок этот, расположенный на берегах великой русской реки, дал Родине нескольких видных ученых, одного композитора и бесчисленное множество разлетевшихся по стране бандитов.
На воле к тому моменту оставался единственный из «авторитетов» местного филиала группировки. Которого сгоряча отправили на тот свет - о чем немедленно и с облегчением проинформировали томящихся за решеткой соратников. Разумеется, все формальности были соблюдены - перед смертью под страшными пытками бедолага признался в предательстве, но… на следующее утро собиравшихся отбывать в родные края «ликвидаторов» арестовали. Всех и сразу, что называется - по горячим следам.
Покойный был посмертно амнистирован. И на самом высоком уровне «поволжские» приняли решение любой ценой докопаться до правды.
Только действовали теперь значительно осторожнее.
Обратились к местным бандитам, связались с ворами… Те, отодвинув временно на второй план суровые законы конкуренции, вызвались помочь. И в конце концов вывели партнеров на уже упоминавшегося продажного мента.
Дальше - дело техники. К исходу месяца руоповец получил в камере хранения Московского вокзала потрепанную спортивную сумку, не доверху набитую пачками сотенных и пятидесятидолларовых купюр. А взамен оставил несколько стандартных магнитофонных кассет.