Будь моей женой, и, клянусь, я превращу твою жизнь в рай!
Валентина усмехнулась:
— Да я вроде и так неплохо живу. — Но, вспомнив разговор с отцом и скорую командировку, тут же добавила: — Что не означает желания остаться старой девой. В отличие от тебя сказать, что люблю, не могу, но ты нравишься мне. А любовь начинается с симпатии. Я… принимаю подарок, — она надела кольцо на безымянный палец, — но… как женщина строгих правил, — при этих словах Валентина улыбнулась, — должна подумать перед тем, как принять или отвергнуть твое предложение. Ведь семья — это серьезно!
— Да, да, конечно! Я понимаю, что тебе надо все обдумать, посоветоваться с папой. И я готов подождать.
— Спасибо, Сережа, ты очень чуткий человек. А кольцо очень красивое. Мне оно нравится.
— Я долго выбирал его. Пытался угадать твой вкус. И счастлив, что угадал!
— Еще раз спасибо!
Валентина, увидев домработницу, крикнула:
— Лиза, подойди, пожалуйста!
Подошла Лиза. От Туркиной не укрылось, как ее фигуру оценивающе осмотрел Шахристов.
Валентина передала девушке букет:
— Отнеси, пожалуйста, в мою комнату!
— Хорошо!
Шахристов небрежно сказал:
— И не забудь, девица, поставить букет в вазу с водой!
— Я знаю!
— Вы, прислуга, много чего знаете. Особенно того, что вас не касается. И сейчас не надо бросать реплик. Все, что от тебя требуется, это выполнить распоряжения хозяев. Ты поняла, Лиза?
Девушка покраснела:
— Да, поняла!
— Ступай, любезная!
Лиза чуть ли не побежала к дому.
Туркина с упреком взглянула на жениха:
— Ну зачем ты так грубо с ней?
— С прислугой, Валечка, по-другому нельзя. Иначе на шею сядут, станут проявлять своеволие, что недопустимо. Прислуга должна бояться хозяев, только тогда в доме будет порядок.
— А разве прислуга не такие же граждане России, как ты, я, наши отцы?
— Дорогая, тебе ли объяснять, что глупость о всеобщем равенстве давно канула в Лету. И слава богу. Наступили новые времена. Мы — элита. Так распорядилась судьба. Она выбрала нас в качестве новых хозяев жизни. И не наша вина, что другие люди, большинство других людей такого подарка судьбы не получили. И это нормально, что одни живут лучше, другие хуже. Ведь так было всегда! И при царизме, и при Советской власти. Разве партийная номенклатура жила так же, как остальной народ? Нет! Она жила лучше, потому что правила. Сейчас наступило время править нам. Нашим родителям, нам с тобой. А тех, кто правит, управляет, имеет деньги, должны обслуживать те, кто не смог подняться. Но они не бесплатно обслуживают нас. Мы им за это деньги платим. Неплохие деньги. А раз платим, то имеем право знать, за что. Требовать качества обслуживания.
— Ты как будто оправдываешься, Сережа?
— Я? Оправдываюсь? Нет, дорогая, я хочу объяснить тебе свою жизненную позицию. Если ты с чем-то не согласна, скажи! Подискутируем. Я, честно говоря, люблю дискутировать и, не желая быть нескромным, все же замечу: мало кому удавалось опровергнуть мои доводы.
Валентина улыбнулась:
— А еще, кроме дискуссий, ты чем-нибудь занимаешься?
Шахристов взглянул на невесту. Если бы не приказ отца жениться на этой правильной журналистке, то Сергей давно послал бы ее подальше. Ни одна баба для Шахристова-младшего не стоила особого внимания. Да, дамочка привлекательная, сексуальная, наверняка и в постели страстная, но таких можно ежедневно получать из модельных агентств молодой мачехи. Пачками. Да и Людмила, супруга отца, не отказывала Сергею в ласках. Но отец приказал, а его приказ для сына был закон! Посему, зная, какую выгоду от брака с Туркиной получает Шахристов-младший, последний вынужден был играть роль влюбленного до безумия жениха. Вздохнув, он произнес:
— Ты, кажется, подкалываешь меня?
— Ну что ты, Сережа? Может быть, не так выразилась? Извини.
Я не хотела тебя обидеть!
— Тебе, дорогая, простительно все!
— Ну, ладно, ладно, Сережа. Ничего я не забыла. Просто ты так увлеченно пытался доказать мне очевидное, что я сделала неправильные выводы. Больше этого не повторится. Честное пионерское!
Шахристов выдавил из себя улыбку:
— Будем считать, проехали. И ну их всех к черту! И хозяев, и прислугу. Я вот что хотел спросить, как ты смотришь, чтобы в воскресенье отдохнуть у меня дома? Я живу один. Никто нам не помешает. Приготовим шашлык под французское шампанское. Вернее, приготовлю шашлык я. И такой, что пальчики оближешь. Вечером потанцуем, у меня прекрасная импортная аппаратура и набор шикарных дисков. А потом… потом мы подарим друг другу наслаждение. Ведь по сути, для чего живет человек? Чтобы наслаждаться жизнью. Так насладимся и мы. А я сделаю для тебя такое… но это пусть останется пока секретом. Так как? Что скажешь?
— Почему бы и нет?
Глаза Шахристова заблестели:
— Ну и отлично! Может быть, тогда ты и ответ на предложение стать моей супругой дашь?
— А он тебе нужен? По-моему, с согласием провести ночь у тебя дома ты получаешь и ответ на свое предложение!
— Дорогая! Ты, ты просто прелесть. А любовь и страстное желание разрывают меня буквально на куски.
— Надеюсь, до послезавтра ты все же как-то справишься со своей яростной страстью?
— Справлюсь, но кто бы знал, каких усилий мне будет это стоить.
— Эти усилия и оценены будут по достоинству! Но давай договоримся! К тебе поедем после обеда.
— Почему не с утра?
— Потому что, дорогой, — и запомни это на будущее, — я по выходным отсыпаюсь.
— Понял, запомню. После обеда так после обеда. Если в 14:00 заеду, будет нормально?
Валентина ответила:
— Лучше после трех!
— Хорошо! Значит, в воскресенье, в 15:30, моя машина будет стоять у ворот вашего дома!
— И мы тут же поедем к тебе.
— Прекрасно! Договорились!
К беседке подошел старший Туркин:
— Рад приветствовать тебя, Сережа, как твои родители? Собственные дела?
Шахристов ответил:
— Здравствуйте, Борис Анатольевич, папа и Людмила в порядке, просили вам привет передать. У меня тоже все нормально.
— За привет спасибо, и от меня передай родителям пожелания всяческих благ. — Изобразив улыбку, Туркин задал последний вопрос: — Как у тебя, Сережа, в личной жизни?
— А в личной еще лучше, Борис Анатольевич, я сделал предложение вашей дочери, и она…
Валентина продолжила за Сергея:
— И она взяла время подумать, практически уже приняв это предложение.
— Ну и прекрасно! Лучшего супруга своей дочери я и пожелать не мог. Рад! Очень рад! Значит, мы с Эдуардом Семеновичем можем обсудить дату свадьбы?
Валентина обняла отца:
— Можешь, папа! И дату, и место!
— О, место уже определено. Вся Россия узнает о вашем бракосочетании.
— А может, сыграем ее скромно?
— Скромно? Я отдаю замуж единственную дочь и скромно? Ну нет! О ней долго будут говорить в высшем свете! И, пожалуйста, не пытайся переубедить меня!
Валя, притворно вздохнув, согласилась:
— Ну ладно! Делайте, как хотите! Да, папа, Сережа в воскресенье пригласил меня к себе. Думаю, раньше ужина понедельника в «Марьин ручей» не вернусь. Поеду на работу от Сергея. Ты не против?
— Ну как я могу быть против? Конечно, поезжай. А насчет работы? Подумай, стоит ли она того, чтобы тратить на нее и здоровье, и нервы, получая какие-то гроши.
Голос подал Шахристов:
— После свадьбы, Борис Анатольевич, все изменится. Через какое-то время Валентине будет не до работы.
Туркин рассмеялся:
— Да, да, конечно. О внуках я как-то сразу не подумал. Ну что, побудете еще в парке или пройдем в дом? Там стол накрыт.
Валентина взглянула на жениха:
— Что будем делать, Сережа?
— Пройдем в дом, а то здесь жарко.
Туркин согласился:
— Да, июль в этом году выдался жарким.