– Просто я природный лентяй, принципиальный разгильдяй, любитель обсуждать приказы, ссылаясь при этом на Омара Хайяма, и вообще, лицо, моральный облик которого несовместим с высоким званием советского.., виноват, российского офицера. Ну на кой черт вам такой подчиненный? Что, гауптвахта пустует?
– Свято место пусто не бывает, – усмехнулся Федотов.
– Ну вот видите, – сказал Забродов. – Тогда мне там и вовсе делать нечего. Да и староват я уже для своей специальности.
– А я, значит, молодой?
– Вы – генерал. Быть генералом не стыдно даже в восемьдесят лет, а вот ходить в капитанах в моем возрасте как-то, знаете, неловко. И даже в майорах.
Немного погодя, когда общий разговор переключился с предполагаемой женитьбы Забродова на другие, более нейтральные темы, к сидевшему прямо на земле под старой березой Илариону подсел Горбанев. Небо над лесом было серым, но тучи висели высоко, и ждать дождя, похоже, не приходилось. На сером фоне белые стволы берез и лимонная листва выглядели не правдоподобно яркими, как на картине неумелого живописца, не признающего полутонов. Где-то неподалеку резко хлопала мелкокалиберная винтовка – господа офицеры развлекались, дырявя консервные банки.
– Гляди, что наши ребята нарыли, – сказал Горбанев, вынимая из-за пазухи и протягивая Илариону нечто, при ближайшем рассмотрении оказавшееся сотовым телефоном.
Телефон являл собой странное сочетание современного дизайна с чересчур большими размерами и весом, какими отличались самые первые модели мобильных телефонных аппаратов.
– Ну и сундук, – равнодушно сказал Забродов, взвешивая телефон на ладони. – Где взял?
– Я же говорю, нарыли. Там, – довольно туманно ответил Горбанев, и Иларион понял, что географическую тему лучше оставить. – Эта штука не кажется тебе странной?
– Кажется, – сказал Иларион. – Форма как у самой последней японской разработки в этой области, а размеры и вес как у отечественной рации. Какой-нибудь умелец собрал?
Горбанев отрицательно покачал головой.
– Посмотри внимательнее, – предложил он. Иларион снова принялся вертеть странный телефон в руках, гадая, чего хочет от него Горбанев. Кто же, интересно знать, выпустил такого монстра? Где тут у них табличка с надписью «made in…»? Тут его осенило: на аппарате не было не только данных о производителе, но и вообще никаких надписей. Даже названия. Это как будто подтверждало версию Забродова о каком-то умельце, наладившем подпольный выпуск мобильных телефонов. С другой стороны, в подобной афере не было никакого смысла: кому нужны «левые» аппараты, когда вокруг сколько угодно фирменных? И потом, тот, кто занимается выпуском подделок, обычно помещает на самом видном месте яркий логотип известной компании и старается, чтобы его изделие хотя бы на первый взгляд не отличалось от прототипа. А тут… Взять хотя бы корпус – качественный, промышленного изготовления, приятный с виду и на ощупь, но без каких бы то ни было опознавательных знаков, если не считать сделанных по-английски надписей на некоторых кнопках.
Недоверчиво покосившись на Горбанева, он включил аппарат и поднес к уху. Гудков в трубке не было, но телефон работал: в нем что-то потрескивало, словно в руке у Илариона и впрямь была рация, принимающая атмосферные разряды. Недоумевающе подняв брови, он снова посмотрел на Горбанева. Майор наблюдал за его манипуляциями с хитрой ухмылкой.
– Не понял, – строго сказал Иларион. Он действительно ничего не понимал. При этом его не столько занимала загадка странного телефона – да и телефона ли вообще? – сколько тот факт, что Горбанев зачем-то взялся демонстрировать ему этот прибор, «нарытый», как он выразился, ребятами из ГРУ где-то «там». Болтунов среди бывших сослуживцев Забродова не водилось, а если кто-то из них и решал похвастаться, то хвастался чем угодно, кроме служебных дел.
Или он что-то не правильно понял и Горбанев действительно решил похвалиться какой-то технической новинкой, привезенной ему из-за бугра в качестве презента? Какой-нибудь радиотелефон с невиданным радиусом действия или что-то в этом роде…
– Красивая игрушка, правда? – сказал Горбанев. – Принцип действия очень простой. Это, по сути дела, рация, коротковолновой приемопередатчик с радиусом действия порядка пятидесяти километров. Конечно, чтобы трубка работала, нужна база. У этой хреновины, чтоб ты знал, очень высокая избирательность, засечь сигнал почти невозможно. Кнопки с цифрами – для блезиру. Рабочая, по сути, только одна – «send». Нажимаешь ее, и можешь трепаться с тем, у кого вторая трубка, настроенная на эту же частоту.
– Очень мило, – сказал Забродов. – Только не пойму, за каким чертом маскировать рацию под телефон.
– А чтоб никто не догадался, – пояснил Горбанев. – Понимаешь, у этой штуки есть еще одна функция. Ты заметил, сколько она весит?
– Кто, функция?
– Вообще-то, я имел в виду рацию, но ты прав: основная часть веса приходится именно на долю этой самой дополнительной функции. Представь себе ситуацию: тебе дают сумку или, скажем, автомобиль с грузом, а в придачу – вот такой телефончик, чтобы ты мог поддерживать связь с грузоотправителем. Ты доставляешь груз на место и в соответствии с полученной инструкцией при помощи кнопки «send» вызываешь этого своего грузоотправителя. Тебе сказали, что его номер занесен в память аппарата, поэтому все, что от тебя требуется, это нажать кнопочку. Ты говоришь грузоотправителю, что груз благополучно доставлен на место, выслушиваешь слова благодарности, отключаешься и кладешь аппарат в карман. После этого'; грузоотправитель, в свою очередь, тоже нажимает упомянутую кнопку на своем аппарате. У тебя в кармане раздается мелодичный сигнал, а потом доставленный тобой груз детонирует, и на следующий день во всех СМИ появляется информация о том, что террорист-смертник взорвал себя в людном месте. Угадай, кто он, этот религиозный фанатик, и что толкнуло его на самоубийство?
Продолжая говорить, он как-то незаметно извлек из кармана еще один аппарат, как две капли воды похожий на тот, что был в руке у Илариона, и принялся играть кнопками. Его толстые пальцы рассеянно бродили по клавиатуре в опасной близости от кнопки «send». Заметив это, Иларион забеспокоился.
– Прекрати рукоблудие, – сказал он, опасливо откладывая в сторону злополучный телефон. – Ведь костей не соберем, слышишь?
– Ага, – засмеялся Горбанев, – наложил в штаны, ас? Не дрейфь, пластид я оттуда давно вынул, а для наглядности напихал пластилина… Но ты представляешь, какие суки?
– Кто? – спросил Иларион. Он догадывался кто, но никак не мог взять в толк, как это зажатым в горах чеченским боевикам удалось изобрести собственное «ноу-хау», да еще и наладить серийное производство на солидном промышленном уровне.
– Вот и я хотел бы знать кто, – со вздохом сказал Горбанев.
Это было довольно неожиданное заявление.
– Это не я, честное слово, – сказал Забродов.
– Понимаешь, – пропустив мимо ушей его последнюю реплику, продолжал Горбанев, – тут все гораздо сложнее, чем тебе кажется. Ты небось думаешь, что чечены навострились такие штуковины из подручного материала собирать, да? Так вот, ничего подобного. Хреновины эти изготовлены промышленным способом, с применением новейших технологий и очень качественно. Очень качественно. Причем, заметь, никаких маркировок нет не только на корпусе, но даже на деталях. Ни на одном транзисторе, т на одной печатной плате – ни надписей, ничего… Только кое-где циферки, вроде порядковых номеров – наверное, чтобы при сборке не напутали. Кто-то очень старательно заметает следы.