Обладателя этого не отличавшегося никакими приметами местного говора голоса Илья Петрович узнал сразу же и в первый момент испытал невероятное облегчение от того, что на месте преступления его застали не сектанты, а их обманщик. Во всяком случае, можно было надеяться, что прямо здесь и сейчас убивать его за святотатство никто не станет.- Я так и знал, что вы сюда придете,- сказал самозванец с удовлетворением.- Что вам угодно? - спросил наконец опомнившийся директор, резкостью прикрывая свое смущение.- Я слышал о вас много хорошего и имею намерение побеседовать и уберечь вас от некоторых ошибок,- мягко ответил самозванец.- Такой директор, как вы,большая удача для здешней школы. Хотя сомневаюсь в том, что здешняя школа большая удача для вас.Он не спеша достал трубку, набил ее пахучим табаком и с наслаждением затянулся.- Признаться, больше всего страдаю от невозможности покурить. Я, Илья Петрович, знаю, что вы меня циником считаете. Но обстоятельства так сложились, что в этой глуши на тысячу верст вокруг мы с вами - два единственных интеллигентных человека, не изменивших своему призванию. Отчего бы нам не побеседовать на интересную тему? Однако прежде я предлагаю вам закопать могилку и не тревожить прах мертвецов. Не ровен час кто узнает, скандала же не оберешься.Педагог стиснул зубы.- Я приветствую ваше желание дойти до самой сути. Ведь действительно странная история. Вы уже составили для себя какое-нибудь предварительное объяснение?- Нет,- процедил Илья Петрович.- А ученикам что говорить станете?- Вам какое дело?- Да, незавидное у вас положение. Станете утверждать, что просто случайность,- кто поверит? А может быть, все-таки признаете, что произошло чудо?Илью Петровича передернуло, но чересчур нагловатый тон этого человека, точно намекавшего на некие скрытые обстоятельства, не позволял ему просто уйти.- Я давно за вами наблюдаю и признаюсь, любопытный вы человек. Весьма любопытный. Только сами себя плохо знаете. Это ведь на поверхности так:молодой педагог, энтузиаст сам выбрал такую долю - после института едет в глушь, учит детишек и от всяких соблазнительных предложений отказывается. А если поглубже копнуть, тут же драма оскорбленного самолюбия. Не взяли вас в аспирантуру, вы и обиделись, захотели всему миру доказать, что из себя представляете, прославиться и оседлать белого коня. Вы небось еще и пишете что-нибудь тайком, в журналы посылаете, вам отказывают, вы на литконсультантов злитесь и себя гением мните.От возмущения и неожиданности, но более всего недоумевая, откуда этому человеку могут быть известны подробности его биографии, молодой автор раскрыл рот и не знал, что возразить.- А годы-то идут. Звезда ваша припозднилась и не восходит. Уж столько лет директорствуете. Надоело, поди, но опять же самолюбие не дает никак признаться, что сгоряча не за свой гуж взялись, и оглобли поворотить.Сверстники ваши тем временем диссертации защищают, устроились в местах почтенных, иные и за границу ездят. А вы задачу себе поставили - бедных умом сектантов одолеть. На что вам темные старики? Чем помешали?- Вам этого не понять.- Охотно верю. Но задумайтесь над одной вещью: ни государи-императоры, ни советская власть со всеми ее ЧК-ГПУ-НКВД-КГБ Бухару не взяла. Где ж вам-то тягаться? Умные люди говорили: оставьте их в покое.- Да кто вы такой, чтобы мне советы давать? - спросил директор в бешенстве.- Я оказываю старцу Вассиану некоторые услуги,- уклончиво ответил самозванец.- И вот что хочу вам сказать. Вашему вымороченному поселку сорок лет, и рано или поздно его закроют, а Бухара останется. Не вы первый с нею боролись, и не вы первый сломаете на ней голову.
В скиту считают, что отроковица принадлежит им, так смиритесь с этим и не препятствуйте тому, что должно свершиться.- Вот оно что? - пробормотал директор, с трудом сдерживая ярость при одном только упоминании Маши.- Девочка им потребовалась, и ради этого они целый спектакль устроили! Вы думаете, не понимаю я, зачем ваш старец все это затеял?- Ну и зачем же?- Затем, что ему нужны чудеса, чтобы держать в повиновении свою секту,раздельно и в то же время как-то придушенно произнес директор.- А вы не так уж и просты, как кажетесь,- пробормотал самозванец.- Так вот передайте там, что девочку они никогда не получат. Я, если надо будет, до Москвы дойду.- Вы что же, всерьез думаете, что со скопидомкой-матерью и отцом-алкоголиком ей лучше?- Не вечно она с ними будет. Девочка умная, кончит школу - учиться поедет. Я ее в институт сам готовить стану.- В том, что сами, я не сомневаюсь,- усмехнулся самозванец.- Но представьте себе, что отроковица избрана для совершенно иных, нежели вы наметили, целей.
- Каких еще целей? Что вы мелете?- Если бы, Илья Петрович, мы могли знать цели Провидения,- назидательно заметил пришелец,- наша жизнь приобрела бы совсем иной вид.- Я в Провидение не верю,- надменно сказал директор.- А вот это напрасно. Подобное легкомыслие может иметь самые печальные последствия.- Но вы-то ведь тоже не верите? - спросил Илья Петрович, в упор глядя на курильщика.- Здесь вы ошибаетесь. Я верю, хотя и на свой манер,- возразил тот спокойно.- А не угодно ли вам будет, милый мой сочинитель, послушать одну историю?- Не угодно! - отрезал директор.- Илья Петрович,- проворковал самозванец проникновенным голосом,- я бы не стал задерживать ваше внимание, если бы эта история не проливала отчасти свет на то, что здесь произошло.- Бросьте юлить! Если что-то знаете, скажите прямо.- Прямо этого, Илья Петрович, не скажешь.Директор приготовился было уйти, как вдруг представил казенную квартиру, лист бумаги с неоконченным романом о межзвездных путешествиях, сеанс с сиднейским радиолюбителем, которому, как ни бейся, не объяснишь ничего из того, что происходит на далеком северном континенте, и ему сделалось тоскливо.- Ну что ж, давайте,- вздохнул он,- выкладывайте вашу историю.Самозванец усмехнулся и набил трубку новой порцией табака.
Глава V. Десница
"В одном отдаленном российском городе не так давно жил да был майор по фамилии Мудрак. Работал он начальником местной милиции и ничем особенным не отличался, но было у него странное и даже старомодное свойство. Он был необыкновенным атеистом. Причем атеистом на совесть, каких к той ленивой поре уже нигде и не осталось. Еще пацаном, ни черта не боясь, залезал Мудрак на церковные купола и, рискуя свернуть шею, рубил кресты. Сколько он этих крестов посшибал - одному Богу ведомо. Деревенские старухи ему пророчили:- Паралич тебя, сатану, разобьет! С ума сойдешь! Покайся, ирод!Но только смеялся над ними Мудрак.Всю войну майор прошел без единой царапины, ни одна бандитская пуля, ни хулиганский нож его не задели. Великой храбрости был человек, и трепетали, заслышав его имя, урки. Он же их не боялся, в самое логово лез и всегда выходил победителем.Но пуще ворья, убийц и бандюг ненавидел майор верующих в Бога и никак не мог уразуметь: откуда в правильном обществе они могут взяться и почему не исчезают?Хотя в его обязанности это не входило, везде, где Мудрак служил, он искоренял религию самым безбожным образом. Опечатывал церковные двери, арестовывал заговорщиков, материл попов и монахов, выслеживал квартиры и частные дома, где собирались на моления баптисты, адвентисты и старообрядцы-беспоповцы, и нагонял на людей столько страху, что жаловаться на него боялись.