— Элайн последовала за Полой на кухню и с порога воскликнула:
— Какой чудесный запах — у меня уже слюнки текут. Ну, так что же мне делать?
— Правда ничего, — улыбнулась ей Пола, вытащила мясо из духовки и поставила на поднос. — Впрочем… не обернешь ли ты его фольгой?
— Сказано — сделано, — ответила Элайн и, оторвав большой кусок серебристой бумаги, обернула ею ногу барашка. Некоторое время она молча смотрела на Полу, затем сказала:
— Какой замечательный вечер. Я очень рада, что ты приехала сюда. И уж конечно, твое присутствие благотворно влияет на Шейна, он так повеселел.
— В самом деле? — Пола с удивлением повернулась к Элайн. — Можно подумать, что без меня он предается мировой скорби.
— На наш взгляд, да. Мы с Санни очень беспокоимся за него. Он такой милый, щедрый, очень обаятельный и приятный человек. Однако… — Она повела плечами. — Честно говоря, он всегда здесь один, никогда не привозит с собой… друзей и порой выглядит меланхоличным и отчаявшимся. — Она повторила прежний жест. — Конечно, Англия очень далеко отсюда, и…
— Да, наверное, он все-таки скучает по дому, — согласилась Пола, снова повернувшись к духовке.
Элайн, подняв изумленно брови, уставилась ей в спину.
— О, я имела в виду другое… — Она резко замолчала, так как на кухню со штопором в руке зашел Шейн.
— Пожалуй, я открою вино. Пусть оно немного подышит, — объявил он. Возясь с бутылкой, Шейн бросил Поле:
— Думаю, мясу надо постоять минут пятнадцать и пустить сок, прежде чем я начну его резать. А пока я могу потолкаться здесь, чтобы тебе не было скучно одной.
Элайн потихоньку вышла, оставив их наедине.
— Обед просто замечательный, — заявила Элайн, положив десертную вилку и ложку на стол. — И я хотела бы узнать рецепт твоих бисквитов. Они восхитительны.
— И еще рецепт йоркширского пудинга, — вставил Санни. Он улыбнулся жене хитрой, но ласковой улыбкой и добавил:
— Я знаю, что Элайн не обидится, если я скажу, что ее пудинги больше похожи на куски сырого теста.
Все рассмеялись, а Пола чувствовала себя польщенной.
— Завтра я их перепишу для вас, — сказала она. — Благодаря вам обоим я очень выросла в своих собственных глазах. Впервые мои кулинарные способности заслужили столько комплиментов.
— Не правда, — воскликнул Шейн. — Я восторгался тобой многие годы. Ты никогда не обращаешь внимания на мои слова, вот в чем беда, — добавил он шутливым тоном, но глаза его были серьезны.
— Еще как обращаю, — возмутилась Пола. — И всегда обращала.
Шейн с усмешкой встал из-за стола.
— Пойду-ка я на кухню, сварю кофе.
— Я тебе помогу, — вызвался Санни и отправился за ним следом.
Элайн внимательно посмотрела на Полу. «Какая интересная и оригинальная внешность, — подумала она. — Интересно, сколько ей лет». Сперва Элайн решила, что под тридцать, даже немного за. Но теперь, в мягком свете свечей. Пола казалась значительно моложе; в ее лице проступала беззащитность маленькой девочки, и она казалась очень привлекательной. Спохватившись, что откровенность ее взгляда граничит с бестактностью, Элайн произнесла:
— Ты очень красивая женщина, Пола, и такая самостоятельная. Неудивительно, что он так часто грустит.
Пола тут же напряглась и дрогнувшей рукой поставила бокал на стол.
— Боюсь, я не понимаю тебя.
— Шейн… он же с ума по тебе сходит, — вырвалось у Элайн. — Это у него на лице написано и видно в каждом его слове. Как жаль, что ты так далеко — в Англии. Вот на что я намекала раньше — на кухне.
Пола сидела как громом пораженная. Наконец она смогла ответить:
— Элайн, но мы же просто друзья, друзья детства. Первую долю секунды Элайн показалось, что ее собеседница шутит, продолжая череду веселых розыгрышей, длившуюся весь обед. Но потом заметила явное смятение на лице Полы.
— О боже, я, очевидно, сказала что-то не то.
Пожалуйста, извини. Я просто решила, что вы с Шейном… — Ее голос сорвался, и она замолчала с убитым видом.
Пола с трудом подавила охватившие ее чувства. — Прошу, не выгляди такой несчастной, Элайн. Все в порядке, правда. Я все понимаю. Ты ошиблась, вот и все. Ты приняла братскую привязанность Шейна ко мне за нечто совсем-совсем иное. Любой на твоем месте мог ошибиться.
Наступило неловкое молчание, в течение которого обе женщины в растерянности смотрели друг на друга. Обе не знали, что сказать. Элайн откашлялась:
— Ну вот, я взяла и испортила чудесный вечер… а все мой длинный язык. — Она виновато глядела на Полу. — Санни утверждает, что моим языком можно три раза обернуть земной шар. И он прав.
Надеясь успокоить ее, Пола дружелюбно сказала:
— Пожалуйста, Элайн, не ругай себя. Я не сержусь. Ты мне нравишься, и я хочу, чтобы мы подружились. И если уж на то пошло, твоя ошибка вполне объяснима. Я приехала с ним, живу с ним под одной крышей, и мы очень свободно держимся друг с другом. Просто мы выросли вместе и общаемся с пеленок. Между нами существует определенная близость, которую легко не правильно истолковать. Но у нас совсем другие отношения, чем ты подумала. — Пола попыталась рассмеяться и посмотрела на свои руки. — Я только что заметила, что не надела свои кольца. А поскольку мы не затрагивали тему моей личной жизни, ты никак не могла знать, что я замужем.
— Тогда все понятно! — воскликнула Элайн и тут же покраснела и затрясла головой. — Ну вот, опять… Прости меня, Пола. Я сегодня весь вечер говорю глупости. Наверное, я слишком много выпила.
Пола постаралась еще раз беззаботно рассмеяться:
— Думаю, нам надо сменить тему, да? Шейн и Санни вот-вот вернутся.
— Отлично. И, пожалуйста, ничего не говори Шейну о моем… предположении. Он решит, что я сую нос не в свои дела.
— Конечно, я ничего не скажу, — успокоила ее Пола и встала. — Давай перейдем к камину.
Когда они встали, Пола дружелюбно взяла Элайн под руку и шепнула:
— Постарайся не выглядеть такой огорченной.
Шейн заметит это моментально. Он очень чувствительный. Ирландская кровь, наверное. В детстве я не сомневалась, что он может читать мои мысли… Он всегда знал, о чем я думаю, а я злилась до безумия.
Элайн улыбнулась в ответ и опустилась в кресло. Хотя к ней частично и вернулось самообладание, она не переставала в глубине души ругать себя. «Какая глупость — думать, что у них роман. Но, с другой стороны, кто бы не ошибся… Между ними очевидная духовная близость, они крепко связаны, к тому же Шейн просто пожирает Полу глазами, не пропускает мимо ушей ни одного ее слова. Он явно в нее влюблен, что бы там Пола ни считала. Да и кого она обманывает? Только саму себя. Что ж, самообман свойствен людям, — думала Элайн, украдкой поглядывая на Полу, сидевшую в кресле напротив. — Отдает она себе отчет или нет, но она обожает его. И не по-дружески… Там все гораздо сложнее и глубже. Однако, возможно. Пола еще не разобралась в своих чувствах к Шейну. И я не должна была ничего ей говорить». И Элайн снова занялась самобичеванием.
Однако несколько секунд спустя, когда вошел Шейн с кофе на подносе, Элайн заметила, как Пола моментально вскинула на него глаза, в которых горело любопытство и жадный интерес. «Кто знает, — подумала Элайн, — возможно, я не так уж глупо поступила — а вдруг, сказав правду, я сделала им обоим огромное благо». Шейн раздал чашки с кофе, Санни разлил по рюмкам коньяк, а еще минут через десять взял в руки гитару. Он оказался гитаристом классической школы, к тому же на редкость талантливым, и звуки волшебной музыки захватили и очаровали слушателей.
Но Пола слушала лишь вполуха. Она была благодарна за то, что сейчас нет необходимости поддерживать разговор.