После жены Зелли «бентли» был самым главным в жизни Берти, потому что давал свободу передвижения, возможность многое повидать и даже возить жену за город по уик-эндам.
Берти сверился с часами и обнаружил, что уже довольно поздно. Ему не хотелось сидеть и ждать, но и тащиться наверх тоже не имело смысла – слишком болезненный маневр, – Берти вообще предпочитал выходить из машины лишь в случае крайней необходимости. Уж лучше оставаться на месте. Пусть девочка собирается. Бедная малышка! Жизнь с такой знаменитой матерью и этой старой скрягой-бабкой – должно быть вовсе не сахар.
К его облегчению, из двери, как молния вылетела Челси и, промчавшись по дорожке к автомобилю, поспешно уселась, как всегда, рядом с Берти.
– Простите, что опоздала, Берти. Семейные проблемы.
Включив сцепление и медленно выруливая на мостовую, Берти осведомился:
– Надеюсь, ничего серьезного?
Сообразив, что сболтнула лишнее, Челси тут же заговорила о другом. Едва ли не с пеленок ей строго-настрого наказывали ни с кем не обсуждать то, что происходит дома. Леверн неустанно вбивала в голову девочки, что любой, даже самый хороший с виду, человек способен собрать обрывки сведений и превратить их в историю, которую с радостью купит любая бульварная газета.
– Бабушка довела меня! Все время ругает, что я ленюсь и опаздываю! Ну, куда вы с женой собираетесь на уик-энд? – спросила Челси, ловко сменив тему.
– В Уиндзорский замок. У принцессы Маргарет Роуз день рождения, и Зелли говорит, что там, должно быть, соберется много интересных людей. У нее уже целый альбом снимков, которые она сама сделала своим аппаратом!
Обычно Челси нравилось болтать с Берти, но сегодня она только притворялась, что слушает: голова была занята мыслями о том, что придется снова переезжать. Хотя школа девочке нравилась, и училась она хорошо, Маргарет Эшфорд была единственной, с кем она подружилась. Как одна из немногих приходящих студенток, Челси считалась чужачкой, и остальные девочки относились к ней с вежливым безразличием.
Днем, когда Челси направлялась к тому месту, где обычно поджидал Берти, ее окликнула Маргарет, не успевшая переодеть спортивные брюки.
– Челси, подожди! – задыхаясь, пропыхтела она. – Я должна кое о чем спросить тебя!
Челси остановилась, наблюдая, как длинноногая подружка поднимает кроссовками пыль с усыпанной гравием дорожки.
– Что случилось, Мегги? – с любопытством спросила она.
Остановившись, Маргарет сморщила нос и сделала гримаску.
– Не зови меня Мэгги! Что за ужасная кличка?
– Прости, Маргарет, но я уже вижу автомобиль Берти, так что говори быстрее, в чем дело?
– Уилс привозит приятеля на уик-энд, и мама подумала, что будет неплохо, если я позову подругу. Можешь приехать? Соглашайся! Повеселимся вволю! Все говорят, мой братец-близнец гораздо лучше меня, и я хочу, чтобы ты с ним познакомилась. Вот увидишь, вы с ним подружитесь!
Челси удивилась и обрадовалась приглашению.
– Ей-богу, Маргарет, мне бы хотелось… но сначала я должна спросить у бабушки.
– Потрясно! Ладно, побегу, а то опоздаю и мисс Джайвенс устроит мне концерт! – кивнула Маргарет и побежала обратно, кинув через плечо: – Принеси утром в школу свои вещи, и мы автобусом доберемся до вокзала. Мама просит, чтобы мы переоделись до обеда, так что захвати лучшее платье и пару ботинок покрепче – мы с Уилсом любим гулять в лесу. – И, неожиданно остановившись, воскликнула: – Ты, случайно, не катаешься верхом?
– Нет, но хорошо бы научиться! – отозвалась Челси.
– Уилс тебя научит. Лошади его обожают. До завтра! По дороге домой Челси, не обращая внимания на болтовню Берти, прикидывала, как лучше начать разговор с бабушкой.
В обычных обстоятельствах Челси не пришлось бы долго добиваться разрешения, – достаточно было упомянуть, что отец Маргарет Эшфорд носит титул графа. Но теперь, в отсутствие матери, Челси боялась, что бабка не захочет проводить уик-энд в одиночестве. Леверн всегда так была занята Банни, что попросту не имела времени подружиться с кем-либо.
Атмосфера в доме этим вечером была еще более леденящей, чем ожидала Челси. Не обращая внимания на просьбы дочери держаться подальше от съемочной площадки, Леверн, не дожидаясь посыльного, сама собрала вещи Банни и поехала на студию. Когда охранник позвонил в съемочный павильон, ему приказали взять чемоданы, и не пропускать Леверн. Униженная женщина возвратилась домой, словно окаменев от бешенства.
Теперь, несколько часов спустя, гнев сменился жалостью к себе. Как могла эта неблагодарная негодяйка, ее дочь, поступить с матерью подобным образом?
Приближалось время сна, и настроение Леверн все не улучшалось. Челси решила, что ждать дольше нельзя.
– Бабушка, мать Маргарет пригласила меня провести уик-энд в их загородном поместье. Нехорошо оставлять тебя одну, но мне так хотелось бы поехать. Летиша сказала, что с радостью останется и составит тебе компанию, – выпалила Челси.
Леверн сидела перед окном-«фонарем», глядя на улицу, настолько поглощенная яростью и ненавистью, что не слышала ни слова из того, что говорила внучка.
Челси терпеливо попыталась еще раз. Привлечь внимание бабушки всегда было нелегко.
– Ба, я знаю, ты расстроена из-за мамы, но с ней все будет хорошо. Пожалуйста, выслушай меня! Мне нужно собрать вещи, чтобы взять их завтра в школу.
По-прежнему не получив ответа, Челси решила, что пора пустить в ход последний козырь и воспользоваться снобизмом бабки.
– Ты ведь знаешь, отец Маргарет – граф, и я слышала, у них одно из самых красивых поместий в Англии. Они выращивают лошадей, берущих все препятствия на скачках, и их конюшни – лучшие в стране… Должно быть, у них много денег.
Леверн устало подняла руку, чтобы заставить Челси замолчать.
– Не сейчас, детка! Неужели не видишь, у меня на уме гораздо более важные вещи. Пожалуйста, оставь меня одну. Я не в настроении слушать твою болтовню о школьных делах!
Вконец расстроенная, Челси убежала к себе и бросилась на кровать. С самого раннего детства девочка знала, что на самые горькие слезы в этом доме не обращают внимания – ведь есть та, кому нет равных в искусстве рыдать и всхлипывать. Только сейчас Челси поняла, что должна быть более скрытной и хитрой и, если хочет добиться своего, необходимо выбирать обходные пути. И тут в голову ей пришла неожиданная идея. Осторожно, пытаясь не шуметь, Челси пробралась в комнату бабушки и пересмотрела бумаги на столе. Найдя нужный номер, она постаралась его запомнить и на цыпочках отправилась в кухню. Закрыв дверь, чтобы никто не подслушал, Челси подняла трубку и набрала номер. К телефону подошел Рик Уэнер.
– Привет, это Челси, – сказала девочка. – Не могли бы вы сказать маме, что мне нужно поговорить с ней. Это очень важно.
– Слушайте, юная леди, если это проделки вашей бабки, лучше не стоит! Не позволю ей расстраивать Банни, как она вечно это делает!..
– Пожалуйста, мистер Уэнер, – перебила Челси умоляющим голосом. – Бабушка не знает, что я звоню. Мне нужно кое-что спросить у мамы, вот и все. Если не верите, можете сами ей передать.
Рик, смягчившись, протянул трубку Банни.
– Привет, солнышко, что дома, очень ужасно? – спросила мать.
– Не так чтобы очень, мама. У тебя все в порядке?
– Просто великолепно, дорогая. Рик такой чудесный! Не могу передать, как мне хорошо!
Челси любила разговаривать с матерью, когда все шло гладко. Банни могла становиться добрейшим, милейшим созданием, когда была счастлива… что случалось крайне редко.