Ужинали за длинным старинным столом, застланным кружевной скатертью и уставленным хрусталем, веджвудским фарфором и серебряными столовыми приборами. Хотя обстановка была торжественной, еда оказалась простой, но вкусной и питательной. Челси с удовольствием ела седло барашка, свежие овощи из огорода и домашний ржаной хлеб.
Она сидела рядом с Уилсом, но почти не разговаривала с ним, потому что за столом царил граф, вовлекший всех в обсуждение случившихся за день событий. Челси почувствовала себя ужасной невеждой и поклялась читать газеты, чтобы знать, что происходит в мире. В их доме не появлялось других изданий, кроме «Верайети» и «Голливуд репортер».
После ужина все отправились в библиотеку, где граф с женой устроились почитать у огня, а Маргарет предложила Тиму сыграть в шашки. Уилс вытащил из шкафа шахматную доску.
– Как насчет партии в шахматы, Челси?
Остро ощущая собственную неполноценность, Челси пробормотала:
– Я не умею играть.
– Тогда вы должны попросить Уилса научить вас, дорогая, – объявил граф. – Эта игра требует искусства и умения – удача тут ни при чем! Под руководством моего сына вы быстро научитесь! С тех пор, как ему исполнилось восемь лет, он почти всегда побеждает меня.
Уилс оказался терпеливым наставником, а Челси – способной ученицей. Девочке сразу понравилась игра. Вечер прошел очень быстро, и оказалось, что уже давно пора спать.
Пообещав Уилсу встретиться с ним до завтрака и вместе пойти на круг поучиться верховой езде, Челси поднялась наверх с Маргарет, которая, весело смеясь, заметила:
– Ну и ну! Должна сказать: я ожидала, что ты понравишься моему брату, но никогда не предполагала, что он влюбится по уши.
Челси, мгновенно покраснев, отвела глаза.
– Он просто жалеет меня, потому что я такая глупая и ничего не умею делать, вот и все!
Подруги зашли в спальню Маргарет, нарядную, хорошо, но не столь изысканно обставленную и красивую, как комната Нэнси. Маргарет бросилась на постель и громко зевнула.
– Я знаю своего брата лучше, чем кто-либо, и, поверь, он не выносит тупых невежественных людей. Ты первая из моих подруг, с кем он вообще разговаривает. Слава Богу, старина Тим здесь, иначе, боюсь, мне пришлось бы провести уик-энд в одиночестве.
– Мне очень жаль, – извинилась Челси, прекрасно зная, что ни о чем не жалеет, наоборот, рада, что понравилась Уилсу, потому что он ей тоже понравился.
– А мне нет! Я знала, что когда-нибудь привезу домой девочку, в которую он влюбится. Поскольку он мой брат и я не могу выйти за него – по крайней мере сама выберу ему девушку! И кажется, мне это в конце концов удалось! – самодовольно объявила Маргарет.
– Так вот что ты задумала! – с притворным гневом обрушилась на нее Челси. – Решила свести меня с Уилсом, я-то думала, хочешь побыть со мной! Считала тебя подругой!
Маргарет тут же села, испугавшись, что обидела Челси.
– Ну конечно, я люблю тебя! В этом все дело! Уилс так много значит для меня. Не могу вынести мысли о том, что когда-нибудь он влюбится в чужую женщину и та меня возненавидит!
– Как можно тебя ненавидеть, Маргарет? Ты такая хорошая, – удивилась Челси, садясь на постель и кладя руку на плечо подруги, чтобы успокоить ее.
– Еще как можно! Нэнси всегда считала, что Господь поступил с ней ужасно несправедливо, послав отвратительную младшую сестру, отравляющую ей жизнь, – скорбно объявила Маргарет, но тут же, просветлев, добавила: – А я так люблю отравлять ей жизнь!
– Маргарет, это ужасно! Не могу себе представить, чтобы ты кого-то мучила! – запротестовала Челси.
– Ты не знаешь моей сестрицы! Худшей зануды свет не видывал. Вечно ноет: «Мама, запрети ей это делать!» или «Папа, пожалуйста, поговори со своей отвратительной дочерью и заставь ее вести себя прилично!».
– Сдается, тебе ужасно нравится портить ей настроение, – ухмыльнулась Челси.
– Собственно говоря, я и в самом деле считаю это своим жизненным предназначением! Ладно, пойдем лучше пороемся в вещах Нэнси, отыщем тебе что-нибудь подходящее для верховой езды.
Позже, уютно свернувшись под теплым пуховым одеялом, Челси долго размышляла над тем, как, должно быть, счастлива Маргарет, имея такую любящую и заботливую семью.
ГЛАВА 18
Много лет спустя, уже став взрослой женщиной, Челси вспоминала свой первый уик-энд в Эшфорд-Холле как самое лучезарное время в своей жизни. За несколько коротких часов она успела полюбить верховую езду и лошадей, воспылала желанием стать настоящим шахматным игроком и прониклась глубоким уважением к институту семьи, о котором раньше не имела ни малейшего понятия. И сама не вполне сознавая, что с ней творится, влюбилась. Уилс Эшфорд стал центром ее существования, и, когда пришло время прощаться, надвигающаяся разлука больно сжимала сердце.
Четверка молодых людей оказалась на перроне, неловко пытаясь подобрать слова, которые могли бы выразить их чувства. Маргарет и Тим довольствовались обычным «до свиданья» – в конце концов, им пришлось провести эти дни вместе, потому что другая пара их совершенно забросила. Уилс лениво болтал о пустяках, не сводя глаз с хорошенькой девочки, чье присутствие неожиданно осветило его жизнь. Услышав стук колес приближающегося поезда, который должен был увезти мальчиков, Челси наконец обрела голос.
– Большое спасибо, Уилс… Я потрясающе провела время, – пробормотала она, глядя на него и всем сердцем желая сказать что-то значительное и остроумное, произвести впечатление на Уилса: может, он хоть изредка будет вспоминать о ней.
– Я тоже. Через три недели сдам экзамены и вернусь домой. Может, сумеешь тогда приехать вместе с Маргарет? – спросил Уилс.
Челси подняла глаза на самодовольно улыбавшуюся Маргарет и смущенно ответила:
– Ну… если я приглашена…
– Приглашена… В любое время и всегда, – поспешно заверил Уилс.
– Эй, братец, позволь мне самой приглашать собственных друзей! – задорно бросила Маргарет и, заметив мгновенно омрачившееся лицо брата и подруги, тут же добавила: – Маме она понравилась и отцу тоже. Челси всегда желанная гостья в нашем доме.
Вне себя от восторга при мысли о еще одном уик-энде, Челси смогла лишь кивнуть.
– Договорились! – крикнул на ходу Уилс и, поднявшись в вагон, исчез из виду.
Полная радости и нетерпеливого ожидания, Челси тем не менее хорошо подготовилась к взрыву ярости, встретившему ее дома.
– Так-так, значит, мисс Всезнайка наконец решила осчастливить нас своим присутствием! – объявила Леверн, распахивая дверь.
– Бабушка, разве Летиша не сказала, где я? – с прекрасно разыгранным изумлением и ужасом воскликнула девочка.
– Сказала, конечно, но попробуй еще хоть раз обратиться к матери за моей спиной! Слышишь? – гневно спросила бабка, больно вцепившись в руку девочки.
Челси хотелось заорать, что у нее есть право спросить разрешения у собственной матери, но она с самого детства научилась никогда не вступать в спор с бабкой, срывавшей злость на всех окружающих, кроме Банни. Челси знала – единственный способ выдержать бурю – встречать натиск в покаянном молчании, только это позволяло избежать частых побоев, так омрачавших первые годы ее жизни. Поэтому сейчас, опустив глаза, она промямлила, что просит прощения и обещает никогда так больше не делать, но не проронила ни слезинки.
Леверн поняла, что сражаться с Челси все равно что пилить ножом воду.