Парикмахер уже уложил ее волосы в модную, элегантную прическу, и теперь оставалось заняться лицом. Именно в этот момент Гильда прибежала в комнату крестной и воскликнула:
— Мне кажется, крестная, я накладываю слишком много румян и пудры! Вы не позволите похитить у вас на минутку Андерсен, чтобы она дала мне несколько советов, как лучше накладывать макияж. Ваша кожа выглядит изумительно, уверена, здесь не обошлось без ее трудов.
Это очень польстило Андерсен. Она и правду была искусной и опытной камеристкой.
— Всем молодым людям, — говорила Андерсен, — кажется, что они прекрасно обо всем осведомлены. Я всегда хотела вам сказать, мисс Элоиза, что вы кладете слишком много румян, да еще и не подходящего для вас цвета. А пудру следует наносить так, чтобы она выглядела на коже естественно, и была совсем незаметна.
— Вы абсолютно правы, — согласилась Гильда. — Я буду внимательно смотреть, как вы это делаете, чтобы потом повторить самостоятельно.
Андерсен искусно напудрила Гильде лицо.
Подходящую по цвету пудру почти не было видно на коже, зато она помогла убрать ненужный блеск с маленького носика и изящного подбородка.
Камеристка полностью поддержала предложение Гильды о том, что ее светлости тоже необходимо выбираться в свет.
— Нужно, чтобы кто-нибудь развлек ее, — сказала она. — Ей ведь очень тоскливо все время сидеть одной, не имея возможности пообщаться ни с кем, кроме прислуги.
— Полностью с вами согласна, — отозвалась Гильда.
— Ее светлость всегда любила приемы и визиты друзей. Не понимаю, почему нам не приходило в голову помочь ей выбраться в свет.
Даже если она и не видит, она может по крайней мере беседовать с друзьями.
— Да, конечно. Впредь мы не позволим ей тосковать в одиночестве, — сказала Гильда. — Я напишу всем, кто обычно приглашает меня на приемы и балы, и сообщу им, что отныне я везде буду появляться только с крестной.
— Это прекрасный поступок, мисс Элоиза, — ответила Андерсен.
По ее интонации Гильда поняла, что подобное поведение вряд ли было присуще ее сестре, но тут же сказала себе, что она не имеет права судить. Девушке не хотелось размышлять над тем, была ли Элоиза эгоистичной и высокомерной, или нет.
» Я обещала, что буду дарить счастье всем, с кем меня так или иначе сведет судьба «, — говорила себе Гильда. Для нее это было единственным способом скомпенсировать ложь, к которой она была вынуждена прибегнуть.
Когда она поблагодарила Андерсен за то, что та помогла ей подобрать макияж, и похвалила за умение, камеристка даже зарделась от удовольствия. Гильде показалось, что почти откровенная неприязнь, с которой ее встретила Андерсен, теперь уже забыта.
Гильда потратила довольно много времени, чтобы выбрать подходящий наряд для себя и леди Ниланд.
У ее светлости был богатый гардероб, но все платья серых и лиловых тонов: старая дама предпочитала эти цвета с тех пор, как умер ее муж.
— Как только зрение вернется к вам, — сказала Гильда, — я попрошу вас купить себе роскошное платье. Оно должно быть легким, как солнечный свет, и ярким, как цветы, которые мне дарят поклонники.
Леди Ниланд рассмеялась.
— Ну, если уж ты хочешь, чтобы я была похожа на райскую птицу, — сказала она, — тогда, как только ко мне вернется зрение, мы отправимся на Бонд-стрит к лучшим модисткам и закажем себе по паре роскошных нарядов.
— У меня и так много нарядов, вряд ли я успею их все перемерить.
— Не бойся, успеешь, — отозвалась леди Ниланд. — Ты еще скажешь, что тебе нечего носить. Таковы женщины — им всегда не хватает одежды!
Они обе рассмеялись, но Гильде так и хотелось признаться леди Ниланд, как много для нее значит возможность иметь новую одежду.
Как только девушка скинула свое старое платье, которое уже давным-давно стало ей мало, и надела наряд Элоизы, она почувствовала себя, словно бабочка, вырвавшаяся из кокона.
Ее новый наряд был сшит из легчайшей ткани и не только не скрывал фигуру, но выгодно подчеркивал все ее достоинства. Лиф был отделан серебряными ленточками, напоминавшими лунные блики и гармонировавшими с серебряными туфельками.
Парикмахер уложил Гильде волосы в тяжелый тугой узел, закрепил его на затылке и украсил блестящей лентой.
— Мне кажется, в таком наряде я похожа на греческую богиню, — говорила Гильда леди Ниланд, заканчивая описывать свой туалет. — Скорее всего на Диану-охотницу, только не хватает стрел!
— Стрелы тебе ни к чему, ты и без них разбила немало сердец, — с улыбкой ответила леди Ниланд. — Но мы так увлеклись разговором о наряде, что я забыла спросить, как прошла твоя беседа с маркизом.
— Он был удивлен и раздосадован моим поведением.
— Уверена, что ты принесла ему свои искренние извинения, — строго сказала леди Ниланд. — Он очаровательный мужчина, хотя и несколько эгоистичен.
— Вот уж точная характеристика! — воскликнула Гильда. — Мне кажется, он хочет выглядеть излишне внушительным.
Леди Ниланд помедлила с ответом.
— Я уже говорила, милая моя, — наконец сказала она, — что тебе не стоит столь далеко заходить в своих мечтах и пытаться завоевать маркиза. Сэр Хэмфри Грамж богат так же, как маркиз, хотя и принадлежит к не столь знатному роду.
Гильда запомнила имя, которое назвала леди Ниланд, и отметила про себя, что это, видимо, тот самый второй претендент на руку Элоизы, о котором сестра говорила, что для нее он недостаточно знатен.
— В мире так много мужчин, крестная! — осторожно ответила Гильда. — И по правде говоря, я не стремлюсь замуж.
Она говорила искренне, и была уверена, что изумила леди Ниланд.
— Но, девочка моя, ты так настаивала, что тебе необходимо замуж! Я тысячи раз повторяла, что нет нужды торопиться. Тем более что жить здесь ты можешь столько, сколько пожелаешь. Я хочу, чтобы у тебя было достаточно времени, чтобы определиться.
— Я помню, вы говорили это, крестная, — отозвалась Гильда. — Как бы то ни было, я приняла решение не выходить замуж по крайней мере до следующего года.
Леди Ниланд чуть не захлопала в ладоши.
— Я мечтала услышать от тебя эти слова!
Ах, Элоиза, я так боялась, что ты слишком поспешишь с замужеством и окажешься так же несчастна в браке, как когда-то я.
— Вы были несчастны? — удивилась Гильда. — Это так печально!
— Я никогда не говорила тебе об этом, — сказала леди Ниланд. — Помимо меня у моего мужа было много других интересов. Ему я была нужна только тогда, когда в доме собирались гости и требовалась хозяйка, чтобы устроить прием.
В порыве сочувствия Гильда села рядом с леди Ниланд и взяла ее за руку.
— Мне очень, очень жаль, — тихо проговорила она. — Я понимаю, как вам было непросто.
— Больше всего на свете я жалею о том, что у нас не было детей, — продолжила леди Ниланд. — Мне бы хотелось иметь дюжину дочерей и сыновей. Для меня было бы счастьем растить их и о них заботиться.
Гильда наклонилась и поцеловала леди Ниланд.
— Вы можете заботиться обо мне. Тем более что я не собираюсь замуж ни за маркиза Стэвертона, ни за сэра Хэмфри. Я буду ждать, пока в моей жизни появится мужчина, похожий на отца, такой же добрый и прекрасный. Тогда я буду счастлива, даже если нам придется жить в маленьком загородном доме на ограниченные средства!
Гильда говорила импульсивно, вспоминая свою мать.
Внезапно до нее дошло, что леди Ниланд смотрит на нее, застыв от изумления.
— Ты изменилась, Элоиза. Изменилась так сильно, что и не описать. Никогда не слышала, чтобы раньше ты говорила что-либо подобное.