И поскольку Дагвуд, уже преуспевший на своем поприще, благоволил Хиту, будущее молодого барристера представлялось всем достаточно радужным.
В том, что его покровитель настроен к нему благосклонно, у Хита не возникало никаких сомнений. Этот высокопоставленный вельможа не только всячески способствовал быстрому карьерному росту своего протеже, но и похлопотал за него перед лордом и леди Брайт. Правда, поначалу они отнеслись к Хиту весьма скептически. Но со временем пересмотрели свой взгляд на него, поддавшись его личному обаянию и настойчивым уговорам его начальника. Было только одно препятствие официальному объявлению о помолвке Хита и Пенелопы – относительно недавняя кончина матери леди Брайт и, как следствие этого печального события, необходимость соблюсти положенный в этом случае срок траура.
Хит отнесся к этой ситуации с пониманием и был готов повременить с публичным объявлением о своей предстоящей свадьбе. Смущало его лишь то, что в действительности препона для их с Пенелопой бракосочетания была надуманной, на самом деле леди Брайт сомневалась в выгоде такой партии для своей дочери и всячески старалась отсрочить их помолвку.
К тому же ей доставляло удовольствие помучить своего будущего зятя прозрачными намеками и недомолвками, выразительными взглядами и другими женскими уловками, с помощью которых она как бы напоминала ему, что окончательное решение этого вопроса зависит исключительно от нее. Он держался стоически и никак не выражал своего нетерпения и стремления поскорее покончить со своим прошлым и войти в привилегированное благородное общество. Дай Хит хотя бы малейшую слабину, леди Брайт мгновенно учуяла бы это и пересмотрела отношение к нему.
Пенелопа расправила на коленях свое платье цвета лаванды и сказала:
– Мама говорила, что он удачно женился в свое время.
– Кто? – Хит удивленно заморгал.
– Мистер Дагвуд, разумеется, – терпеливо пояснила Пенелопа. – Его супругой стала дочь виконта Бенбрука. Но после ее безвременной кончины произошла серия невероятных событий. Тебе что-нибудь известно об этом?
– Мы не обсуждаем с ним подобные вопросы, – сдержанно ответил Хит и не покривил при этом душой. Его личную жизнь они с Дагвудом, разумеется, обсуждали. Но никогда не касались обстоятельств внеслужебного бытия самого генерального стряпчего. До Хита доходили слухи о неприглядных происшествиях в семье Бенбрук, но на разговоры, касающиеся этой темы, было наложено табу, и нарушить его Хит не решался.
– Он целиком посвятил себя государственной службе, – промолвил Хит, выдержав многозначительную паузу.
– Ну да Бог с ним! – с улыбкой воскликнула Пенелопа. – В конце концов, какое мне дело до личной жизни мистера Дагвуда! Скоро сюда придет мама, присядь, давай поговорим, пока ее нет!
Хит покорно сел на кушетку.
– Я должна тебя предупредить, дорогой, что мамочка пребывает сегодня в расстроенных чувствах, – понизив голос, промолвила Пенелопа. – У нее даже разыгралась мигрень. Надеюсь, что после чая ей станет немного легче.
Привыкший к тому, что чувствительная леди Брайт расстраивалась по самым ничтожным поводам, Хит не счел нужным уточнять, что именно послужило причиной ее недуга на этот раз, а вместо этого с безмятежным видом спросил:
– Как твои успехи в рисовании?
Пенелопа нахмурила золотистые брови и воскликнула:
– Разве тебе не интересно, чем огорчена моя мама?
– Да, действительно, что же ее так опечалило? – терпеливо спросил он.
– Наш кузен Джордж пал жертвой мошенничества! И мамочка решила наказать его обманщиков. Утром она нанесла визит генеральному стряпчему и имела с ним обстоятельную беседу.
Пенелопа выразительно посмотрела на Хита.
– Она побывала у моего начальника, не соблаговолив сперва посоветоваться со мной? – выпрямившись, спросил он.
Пенелопа взглянула на него как на слабоумного:
– Мама привыкла обращаться только к очень влиятельным персонам! Она полагает, что только так можно чего-то добиться.
– К очень влиятельным персонам… – повторил за ней Хит, помрачнев. Любопытно, подумалось ему, к кому обратится леди Брайт, если ей вздумается приобрести партию запрещенного к ввозу в Англию французского вина? Уж не к самому ли принцу-регенту? Вот только допустят ли ее к нему?
Пенелопа всплеснула руками:
– Не сердись на нее за это, милый! Ее поступок тебе даже на руку! Если бы мама обратилась к тебе, ты был бы вынужден сперва испросить у своего начальника разрешения на ведение расследования. Пожалуй, ты должен даже быть ей благодарен за то, что она избавила тебя от лишних хлопот.
Хиту, однако, пришлось не по душе пренебрежительное отношение к нему будущей тещи. Сделав успокаивающий вдох, он холодно произнес:
– Никакого особого разрешения на расследование правонарушения мне испрашивать у генерального стряпчего не требуется. Но должен отметить, что он сам действует строго в рамках своих полномочий.
– Но мама утверждает, что он обязательно поможет нам, потому что… – Тут она запнулась и покраснела. – Потому что он не допустит, чтобы мошенник остался безнаказанным!
Хит стиснул зубы, сдерживая нарастающее в груди негодование. Леди Брайт явно злоупотребляла своим положением его будущей тещи, что было унизительно.
– Ей следовало дождаться меня и сперва проконсультироваться со мной, – сказал он и, встав, отошел к окну, чтобы Пенелопа не заметила досады у него на лице.
– По-моему, ей следует обратиться не в Королевский юридический совет, а в главный уголовный суд на Боу-стрит, в компетенции которого находятся подобные преступления, – добавил он, глядя в окно.
– Мама утверждает, что Дагвуд обязательно займется нашим делом, если, конечно, захочет. Ведь расследовал же он то запутанное дело Бомона! Хотя и не слишком удачно, как я слышала, – сказала Пенелопа.
Глядя на покачивающиеся на ветру ветви дуба, Хит процедил сквозь зубы:
– Преступники умышленно запутали обстоятельства этого дела, чтобы направить следствие по ложному пути. Тем не менее, мистеру Дагвуду все же удалось выявить подлинных виновников этого злодеяния и отдать их под суд.
– Не принимай все это близко к сердцу! – воскликнула Пенелопа, подбежав к нему. От нее приятно пахнуло розовой водой. – Дагвуд сказал маме, что непременно обсудит ее просьбу с тобой уже сегодня. Я уверена, что ты все уладишь и угодишь тем самым моей мамочке. И мне тоже, разумеется. Ты же знаешь, как я радуюсь, когда она пребывает в хорошем настроении.
Вспомнив, что скоро сюда прибудет Дагвуд, Хит приказал себе успокоиться и кивнул, надеясь, что его мудрый начальник обернет одолжение, сделанное им леди Брайт, к их выгоде.
Хит повеселел и улыбнулся Пенелопе. Освещенные лучами бледного предзакатного солнца, ее волосы казались золотыми. И вся она сейчас походила на милого фарфорового ангелочка с большими невинными глазами. Ему подумалось, что их дочки тоже будут походить на невинных агнцев и вся эта дружная женская компания заставит его плясать под свою дудку. Что ж, он готов исполнить любые их капризы!
– Я сделаю все, чтобы ты была счастлива, дорогая! – сказал он с придыханием, лаская ее взглядом.
– Я в этом не сомневаюсь, – пролепетала Пенелопа. – Мама считает, что у тебя добрая натура.
Хиту было приятно это слышать. Охваченный внезапным порывом нежных чувств, он наклонился к Пенелопе, чтобы поцеловать ее. Лицо девушки порозовело, она вздохнула, но не отшатнулась.