— Леди решила сделать вид, что мы с ней не знакомы. Поскольку утром она мне нагрубила, в этом ничего удивительного нет».
Ричард тоже поднялся со стула и поклонился.
— К вашим услугам, мадам. Кстати, как вы себя чувствуете?
— Не понимаю вас, сэр, — отозвалась она.
Короля, казалось, тоже немало удивил этот вопрос, и он озадаченно посмотрел на Ричарда.
— Я полагаю, ваше величество, что мистрис Лонгберн больна. Должно быть, у нее что-то с головой. Не далее как сегодня утром я помог ей выпутаться из затруднительною положения, и мы с ней познакомились, но она — подумать только! — уже об этом забыла, — объяснил Ричард королю.
Его величество с любопытством посмотрел на Элиссу, которая покраснела так, что от ее щек можно было зажечь свечу.
— Это правда? — спросил король.
— Да, ваше величество, я попала утром в затруднительное положение и была настолько расстроена случившимся, что почти не обратила внимания на своего спасителя.
Ричард покачал головой. Оказывается, эта женщина обладала способностью лгать — да еще и в присутствии короля!
К большому удивлению Ричарда, король, выслушав даму, переключил внимание на него.
— А ты, сэр Ричард, кажется, тоже страдаешь этой болезнью. Что же ты ни словом не обмолвился об утреннем происшествии и не сказал мне, что уже знаком с мистрис Лонгберн?
— Она не удостоила меня чести узнать ее имя.
— Я, ваше величество, думала в ту минуту только о том, как бы побыстрее ускользнуть от… — В голосе Элиссы послышалось замешательство.
Все, кто был знаком с порядками при дворе, трижды бы подумали, прежде чем лишний раз упомянуть имена королевских любимцев — Сидли, Бакхерста и Джермина, — тем более в связи с имевшим место досадным происшествием.
— Так от кого же вы хотели ускользнуть, мадам? — с металлом в голосе спросил король.
Ричард не без удовольствия наблюдал за тем, как король гипнотизировал взглядом строптивую мистрис Лонгберн, раздумывая при этом, стоит или не стоит говорить его величеству о том, что Сидли и его приятели к ней приставали.
С минуту подумав, он решил, что все-таки не стоит, поскольку эта теплая компания обладала при дворе большим влиянием — куда большим, чем его собственное.
— Это были пьяные бездельники, ваше величество, которые и языками-то едва ворочали, — сказал он. — Думаю, что ничего особенно дурного они не замышляли. Прицепились же к леди так просто, от нечего делать.
— Нет, замышляли! — сверкнув глазами, возразила она. — Они были до такой степени грубы и злонамеренны, что я стала опасаться за свою жизнь и за жизнь сына.
— Очень жаль, мадам, что Лондон встретил вас столь нелюбезно, — сочувственно произнес король. — Тем не менее мы удивлены, что вы не обратили внимания на такого красавца, как Блайт.
— Знаете, ваше величество, у нас ко всему прочему еще и багаж украли.
Ни король, ни Ричард, разумеется, ничего об этом не знали. Другая женщина на месте вдовы Лонгберн рыдала бы в три ручья уже по одной только этой причине.
В этот момент Ричард был готов простить вдове все — даже грубость по отношению к собственной персоне. Да, был готов, пока не напоролся на ее взгляд — проницательный и холодный.
Ричарду ничего не оставалось, как обругать себя за легковерие.
Что и говорить, эта женщина умела разыгрывать из себя оскорбленную невинность, когда ей это было выгодно.
«Странно все это», — подумал сочинитель. Уж кто-кто, а он, Ричард, хорошо знал, что такое человеческое лицемерие, и не должен был поддаваться на подобную уловку.
— Так вот почему вы забыли сказать мне «спасибо», — сухо заметил он.
Прищурившись, Элисса смерила сэра Ричарда пристальным взглядом. Она уже поняла, что Ричард видит все или почти все, что ей хотелось бы скрыть, и это приводило ее в замешательство.
Не легче ей было и оттого, что сидеть им приходится за одним столом с королем Англии.
— Ваше величество, я надеюсь, сэр Ричард понимает, что ситуация, в которой я оказалась, отнюдь не располагала к взаимному обмену любезностями. Согласитесь, сир, что ваш дворец, и в частности ваши покои, куда лучше приспособлены для светских бесед, нежели заполненная орущей толпой, провонявшая дымом и рыбой набережная.
Король расхохотался:
— Мило! Не кажется ли тебе, Ричард, что маленький монолог нашей гостьи напоминает речи героинь из твоих пьес?.
Ричард напустил на лицо глубокомысленное выражение.
— Сир, если бы мне пришло в голову описать то, что сегодня случилось, то моя героиня по ходу пьесы обязательно бы влюбилась в смелого парня, который пришел ей на помощь.
Замечание Ричарда вызвало очередную вспышку веселья у монарха.
— Разумеется! — воскликнул он. — Как же иначе? А что думаете по этому поводу вы, мистрис Лонгберн?
— Поскольку я не имела удовольствия видеть на сцене пьесы сэра Ричарда, мне остается только предположить, что он довольно часто прибегает к подобному повороту в сюжете, а это означает, что его пьесы весьма далеки от реальной жизни.
Сэр Ричард слегка порозовел, Элисса же в этот момент неожиданно почувствовала, как угнетенное состояние, в котором она пребывала с самого утра, стало отступать. Более того, в ней воскрес бойцовский дух, и она решила при случае продемонстрировать этому высокомерному джентльмену — сэру Ричарду Блайту, — что она отнюдь не глупенькая деревенская вдовушка, но образованная и понимающая тонкое обхождение дама, которая третировать себя не позволит и безропотно сносить иронические насмешки на свой счет не станет.
Элисса из рассказов побывавших при дворе знала, что король и его приближенные живут страстями, а потому в каком-то смысле считала себя сильнее их всех — хотя бы по той причине, что собственные страсти она давно уже обуздала. Так, во всяком случае, ей казалось.
Она решила держаться настороже, внимательно наблюдать за всем происходящим, а главное — выяснить, зачем его величество король призвал ее ко двору.
— Оказывается, вы не очень доброжелательно настроены к нашему другу, — сказал король. — Что ж… плохо. Это обстоятельство может стать препятствием на пути к осуществлению задуманного нами предприятия..
Стоило только королю с разочарованным видом на нее посмотреть, как дурные предчувствия, которые преследовали Элиссу всю дорогу до Лондона, разом к ней вернулись.
— Нами был составлен план, — продолжал король, — с помощью которого мы намеревались разрешить к общему удовольствию одно щекотливое дельце.
— Щекотливое дельце? — словно эхо откликнулась Элисса.
Король недовольно поморщился: как всякий монарх, он терпеть не мог, когда его перебивали.
— Кажется, вы что-то сказали, мистрис Лонгберн?
— Ничего, ваше величество, — возразила Элисса, стараясь, чтобы ее голос звучал по возможности ровно. — Просто я никак не могу взять в толк, что вы подразумеваете под этими словами.
— Для женщины, которая не читала мои пьесы, но тем не менее считает себя достаточно знающей, чтобы их критиковать, вы демонстрируете сейчас подозрительную некомпетентность, — громко заявил сэр Ричард. — Но к чему лукавить? Я не сомневаюсь, что стоило вам меня увидеть, как вы сразу поняли, какого рода дельце нам предстоит разрешить.
Его величество король устремил на Элиссу проницательный взгляд и сказал:
— Видите, мистрис Лонгберн? Сэр Ричард вас раскусил, даже не зная о том, что вы явились к нам с адвокатом.
— С адвокатом? — с изумлением произнес сэр Ричард.