— Но Шарлотте вы говорили иное.
— По-настоящему-то я могла бы Шарлотте отказать. Когда вырастаешь на этих театральных подмостках, нельзя не научиться некоторым приемам самообороны. Но маме отказать я не могу. По крайней мере, мне надо потратить какое-то время на учебу. Каков ваш вывод из всего этого?
— Грэм обещала отдать мне свой выигрыш в бинго. Это целое состояние, уверяю вас. Плюс к тому. Я надеюсь, что эти антагонисты смогут подать мне идеи для моей серии «Завоеватели космоса». Кровопролитие, резня, членовредительство, смертоубийство — полный набор для целого комикса.
— Вы когда-нибудь перестанете шутить?
— Часто. — Дейв посмотрел Гвен прямо в глаза, забыв про яйца, скворчащие на сковородке. — Ох-ох! Прячьтесь. Вот приближаются воюющие стороны. — Он обнял женщину за талию и галантно поставил позади себя. — Я буду защищать вас до самой смерти, леди Гвенет. От огнедышащих ведьм и злобных колдунов.
Сердце Гвен дрогнуло, она испустила томный вздох. О, если бы не такое различие в возрасте, устремлениях, росте, взглядах, сексапильности. Что ни вспомнишь — между ними нет ничего общего. Единственное, что их объединяет — это Шарлотта и Роберт.
— Ив самом деле, жизнь — это пляж, — пробормотала Гвен.
От ответного сдавленного смешка Дейва у нее по спине поползли мурашки.
— Ты никогда ничего не допускал. Никогда не становился на мою точку зрения, — продолжала Шарлотта.
Роберт спокойно мерил шагами столовую.
— Я не думаю, что мне удавалось даже представить твою точку зрения, Шарлотта. Дикий бред истерики — за пределами моего воображения.
— Ты животное!
— Тише, тише. Крики распугают дичь.
— Шарлотта! — Гвен схватила сестру за руку, ловко выхватив оловянную тарелку перед тем, как та пустилась в полет, затем затащила Шарлотту за овальный дубовый столик. — Подойди сюда и помоги мне расставить тарелки для обеда.
— Роб, принеси мне еще яиц, — попросил Дейв.
На просьбу брата Роберт угрюмо удалился в дальний конец кухни.
— По крайней мере, я их не стану швырять.
— Так вот что было на стене? — с любопытством поинтересовался Дейв.
— Это вчерашнее обсуждение раздела собственности.
— Я соскребал остатки вашего обсуждения целых десять минут, — добавил молодой художник.
Роберт слегка повысил голос:
— Некоторые вещи бывает труднее удалить, чем другие. Например, супругов.
— Я это слышала.
— На то и рассчитано.
— Ты свинья!
— Лучше быть свиньей, чем б…
— Бисквитов кому-нибудь, — быстро предложил Дейв.
— Мне. Я их люблю, — Гвен поблагодарила его взглядом. — Сделайте такие же на пахте, какие вы сделали прошлым рождественским утром.
— Я думал, они вам рот заклеили… А вот еще одна хорошая идея. Достаем еще одну порцию пахты…
Когда Гвен доставала из холодильника бутылку с виноградным соком, он тихонько обронил:
— Думаю, мы очень хорошо срабатываемся, партнерша.
При звуках его голоса ничто не смогло бы охладить Гвен, кроме как возможность прислониться головой к холодильнику. Щеки ее горели. Справившись со своим либидо, она начала передавать Дейву приправы. Легко было представить, что бы сделала Шарлотта, если бы ей в руки попала банка с мукой.
— По-моему, где-то в этом буфете я видел чернозерный рис, — вспомнил Дейв.
Изобретательность калифорнийской кухни не уставала ее интриговать. Может быть, кулинарные способности Дейва были так же полны фантазии, как и его художественное творчество. «Нет уж, это не для меня, спасибо».
Когда она накрывала на стол, Шарлотта вцепилась в ее руку и торопливо прошептала:
— Так это мама тебя послала? Гвен послушно отпила виноградного сока, чувствуя, как краснеет эмаль на зубах.
— Чтобы ничего тут не отбилось от рук.
— Например, я?
— Вы оба.
Я не знаю, что вы наделаете друг другу, но Департамент обороны оплатит все издержки.
— А что здесь делает Дейв?
— Полагаю, он — второй член миротворческих сил Объединенных Наций.
— Ошибаешься. Это Роберт вызвал его. Они пытаются подавить меня численным превосходством. Но это мой коттедж, и я удержу его.
— Ты оформила его на обоих.
— Я была ослеплена любовью.
— Хорошая причина не влюбляться безрассудно.
— Занимайся лишь наукой, и тебе никогда не придется ни о чем беспокоиться, — Шарлотта смела со стола пособие по прикладной статистике. — Ладно?
Гвен успокоила ее ровным взглядом. По какой-то причине у нее не хватало терпения на них обоих. То ли не выспалась, то ли ей противно глядеть на эту прокисшую любовь. Они были так счастливы вначале. Примерно десять минут из последних восьмидесяти.
Обретя голос, Шарлотта прибегла к ее наилучшему умоляющему взгляду.
— Я не в силах справиться с ними обоими, Гвен. Это нечестно.
«Верно», — подумала Гвен, почувствовав себя немного виноватой и так, будто ею манипулируют.
— Я не вмешиваюсь в схватку, — твердо заявила она. — А что касается Дейва, то единственное, что он скрывает — это как ему удается так ловко переворачивать омлеты.
— Если ты так считаешь… — буркнула Шарлотта.
— Честно. Он даже не смог вскружить мне голову. — Хотя поцелуй, запечатленный Дейвом на ее шее, дружески-родственный поцелуй подействовал так, что у нее чуть не подкосились колени. — Обещаю, что никто не организует против тебя заговор.
— Ты спасительница! — Шарлотта поцеловала воздух по обе стороны лица Гвен.
Если бы ей пришлось быть конфетой, то на ум пришло бы лучше сравнение с леденцом на палочке.
— Обед готов, — объявил Дейв. — Время съедать или быть съеденными.
Опасения Гвен, что час пройдет во взаимных оскорблениях и обвинениях, не подтвердились. К концу обеда она убедилась, что более намеренной молчаливой трапезы свет не видывал.
Шарлотта покинула комнату, как только покончила с едой. Роберт пробормотал нечто неразборчивое и, извинившись, отбыл на первый этаж. Гвен убрала посуду и опустилась на стул с утомленным видом.
— Это изнурительнее, чем сидеть с двухлетними младенцами! Дейв ухмыльнулся:
— Надеюсь, сработало мое печенье.
— Спасибо, Дейв, — она рассмеялась, по-настоящему расслабившись впервые за весь день.
— За что? — спросил он невинно.
— За то, что ты такой, какой есть. За то, что ты здесь.
— За то, что с юмором относишься ко всему этому.
— Всегда пожалуйста.
Гвен взяла с подставки узорчатую салфетку и принялась протирать свои очки. Она поняла, что обладает большим воображением, чем сама предполагала, когда рассматривала полдюжины значений, какие вложила в одну его реплику.
Гвен передвинула стул, чтобы взглянуть в окно на стонущие и раскачивающиеся вершины деревьев. Туман смягчил вечерние сумерки, окутав все, как свежевыстиранное белье.
Дейв примостился возле окна, скрестив руки.
— Тут славно, — протянул он, глядя совсем не туда, где мог бы получить такое впечатление.
У Гвен зашевелились волосы на затылке. Крохотные волны чувственности пробежали по рукам, забрались под рубашку. Она ухватилась за воротничок, выпростав волосы поверх его. Капельки пота выступили на плечах, бедрах, поползли между ними. Никто не предупредил ее, что Дейв будет здесь.
— Не возражаете, если я открою? — спросил он.
«Интересно, к чему это относится, к окну или разговору», — она не поняла, но быстро кивнула.
Он распахнул окно, выходившее на веранду.
— Можем выйти наружу.
— Мне и тут хорошо. Дейв присел на подоконник.
— Снова одни, — пробормотал молодой человек.
«Он молод, — напоминала она себе, — пробует крылья, разматывает лесу». Но в глубине души она знала, что это неверно.