— А ты еще спрашиваешь, почему я предпочитаю странствовать по миру в монашеской сутане. Это же идеальная защита от посягательств так называемых невест, да и то не всегда срабатывает, сам видел.
Страйдер вернул ключик Киту.
— Скажи даме, что я уже помолвлен.
Кит приподнял бровь и направился к металлическим пластинам от доспехов Страйдера. Тот нахмурился, наблюдая, как Кит засовывает себе в рейтузы одну из них.
— Что ты делаешь?
— В прошлый раз, когда я передал отказ одной из твоих потенциальных возлюбленных, она чуть не лишила меня мужского достоинства. Лучше перестраховаться, так, на всякий случай.
Страйдер тоже не удержался и присоединился к Кристиану, который никак не мог остановиться и хохотал до слез.
— Это не смешно, — обиделся Кит. — Думаешь, ты подвергаешься опасности на поле боя? Побыл бы ты хоть минуту на моем месте, когда я встречаюсь от твоего имени с толпой твоих поклонниц, тогда бы понял, что такое настоящий риск.
— Вот почему я посылаю к ним тебя, брат мой. У меня не хватает смелости.
— Что? — Кристиан мастерски изобразил шок. — Страйдер Блэкмор — и боится? Вот уж не думал, что доживу до того дня, когда обыкновенная девица заставит тебя дрожать от страха.
— В тот день, когда вы, ваше величество, скинете с себя сутану и водрузите на голову корону, я скажу вам: вы смелый человек и можете сколько угодно насмехаться надо мной. А до тех пор добро пожаловать в ряды трусов.
В глазах Кристиана плясали веселые бесенята:
— Женщины кого угодно в труса превратят.
Кит открыл было рот, но, видимо, решил оставить свои идеи при себе и направился к выходу, прихватив щит.
— Если я не вернусь к ночи, похороните меня на моей родине.
Страйдер покачал головой, хотя…
Нет. Ни одна из его поклонниц не причинит Киту вреда.
Как только Кит ушел, Страйдер взял тазик, вымылся до пояса и вытерся насухо полотенцем.
— А я и не знал, что у тебя есть брат. Как же так вышло, ведь мы столько пережили вместе? — спросил Кристиан.
Страйдер накинул полотенце на плечи и пошел налить себе вина, стараясь не подать виду, что этот, казалось бы, невинный вопрос задел его за живое и отозвался болью в душе. Да, они с Кристианом действительно немало пережили вместе, но есть вещи, которыми Страйдер не делился ни с кем и никогда. И вовек не поделится.
— Мы братья по матери, росли порознь.
— А-а! — кивнул Кристиан, наблюдая за тем, как друг устраивается напротив него.
Вид у Страйдера усталый. В голубых глазах сквозит тревога, но ведь у него всегда тяжело на сердце. Его друг, как и он сам, вечно был не в меру серьезен.
Впрочем, по-другому и быть не могло — они слишком рано познакомились с темными сторонами жизни и беспредельной человеческой жестокостью.
Есть от чего стать пессимистами.
— Шотландца давно видел? — спросил Страйдер.
— Год назад, в сентябре.
— И как он?
Кристиан вздохнул, припомнив их товарища, который решил укрыться в Англии, не желая возвращаться к своей семье в Шотландию.
— Ничего нового. Сидит затворником, никуда носа не кажет. Еле-еле уговорил его встретиться со мной, когда проезжал мимо.
Страйдер нахмурился еще сильнее. Кристиан прекрасно знал, что он винит себя в том, что случилось с Шотландцем в плену.
— Ты ни в чем не виноват.
Кристиан имел в виду эпизод, когда один из их товарищей отважился на побег. Мальчишке было всего шестнадцать, и о его планах узнали прежде, чем он успел удрать.
Когда сарацины пришли к ним разбираться, Шотландец добровольно выступил вперед, прикрыв настоящего виновника, донимая, что парнишка не выдержит наказания и умрет.
Тюремщики мучили Шотландца ни много ни мало две недели. В камеру он вернулся без глаза и в ужасающих шрамах.
Шотландец так и не смог до конца оправиться, и Страйдер по сей день страдал, что не взял вину на себя.
— Ты не можешь взвалить на свои плечи все горести мира, Страйдер. Есть вещи, которых просто-напросто не избежать.
Страйдер от души хлебнул вина, но промолчал. К чему пустые речи? Эти двое так давно знакомы, что Кристиан и без слов прекрасно понимал, что у друга на уме.
Задача их трудна, и неизвестно, сумеют ли они ее разрешить. Они столько времени провели в заточении, что другим и не снилось, и оба чувствовали ответственность за каждого члена своего Братства.
Их жизнь — это одиночество.
Да, они могли заполучить любую женщину, какую только пожелают, — девственницу или опытную даму, выбирай не хочу. Но что потом? Ни один из них не собирался вешать себе на шею жену, которая прежде всего потребует от него времени, а время у них и так на вес золота.
Кристиана ждало королевство, которое однажды может предъявить на него права, а Страйдер… Им заправляют демоны. И они не дадут ему покоя. Никогда.
Кристиану оставалось только надеяться, что они не сведут его друга с ума, как когда-то отца Страйдера. Ни для кого не секрет, что Джеффри Блэкмор погиб от своей собственной руки. Но прежде пытался убить родного сына.
Глава 2
— Жаль, что тебя там не было, Ровена.
Ровена де Витри изобразила на лице вежливую улыбку, внимая пустой болтовне Элизабет, дамы из своей свиты, пока горничные сооружали им прически — скоро выходить к ужину. Обе сидели на деревянных стульях у раскрытого окна.
— Лорд Страйдер высунулся из палатки, когда мы направлялись к замку. Всего в трех футах от нас — и чуть ли не голышом! — Элизабет мечтательно закатила глаза и вздохнула.
Ровена еле сдержалась, взирая на подругу, которая вела себя хуже малолетней девчонки. Она нисколько не сомневалась — оставь она Элизабет в покое, та всю следующую неделю просидит у окошка, вздыхая по графу.
— Никогда не видела, чтобы мужчина был настолько хорошо сложен. Волосы черные, словно ночь, и мокрые, и с них капает прямо на плечи, и… — Элизабет снова вздохнула. — А грудь какая! Могу поспорить, что у него каждый мускул при вдохе играет, даже самый крохотный.
Ровена не смогла удержать на лице натянутую улыбку.
— Не сомневаюсь, что они так же мило играют, когда он втыкает в человека свой меч.
— Конечно, — согласилась с ней Элизабет и выпрямила спину, чтобы горничная смогла как следует уложить вокруг головы ее косы и закрепить их. — Все знают, что он самый свирепый рыцарь во всем христианском мире.
— Да, действительно, — прошептала Ровена, стиснув зубы. Рыцари! Как же она презирает их и все, что они собой олицетворяют. Битвы и смерть не прельщали ее, она не видела в них ничего великого и романтичного.
Неужели человек может гордиться тем, что сеет вокруг горе и душевную боль?
С тех пор как в одиннадцать лет Ровена получила весть о том, что ее отец пал на поле боя, она презирает войну и всех, кто держит в руках оружие. В отличие от своих подруг она далека от того, чтобы возносить до небес этих ангелов смерти. Напротив, она обходит их стороной.
Она мечтала о мужчине нежном и ласковом. Таком, чтобы был добр к другим и способен к состраданию, не опасаясь прослыть слабаком.
«Найди мужчину, который полюбит тебя, малышка. Такого, чтобы был достоин твоей верности. Не позволяй никому заполучить тебя только из-за твоих необъятных земель. Уж лучше я передам их Генриху, чем заставлю мою малышку страдать. Жизнь слишком коротка, и я хочу, чтобы ты радовалась каждому дню».
Эти слова отца до сих пор звучат у нее в сердце. Он был хорошим человеком, именно такого мужа она и желала.
К несчастью, ей до сих пор не встретился никто, кто хотя бы отдаленно напоминал его. Ее окружали одни охотники за землями и богатством.