— А какое стихотворение ты имеешь в виду?
— Лонгфелловское… Можно, я прочту ту часть, которая мне особенно нравится? Я знаю ее наизусть.
— Да, пожалуйста.
Элис сложила руки за спиной и, опустив глаза, продекламировала:
В приоткрытую дверь в свете лампы ночной
Вижу скромную Элис, озорную Оллегру,
Подле — Эдит с копной золотистых волос.
То шепоток встрепенется, то молчанье средь них.
Но я знаю, я вижу по задорным глазам,
Замышляют они, строят планы они,
Как меня чем-нибудь поразить.
Элис подняла на меня глаза. Они сияли.
— Видите, — сказала она. — Озорная Оллегра. Эдит с золотистыми волосами, и я, — скромная Элис, разве не так? Видите — это о нас.
— И вы строите планы, как кого-нибудь чем-нибудь поразить?
На губах Элис появилась ее обычная слабая, тихая улыбка. Затем она сказала со своей неизменной скромностью:
— Мне кажется, все мы временами чем-нибудь поражаем друг друга.
3
В тот день я обедала с миссис Линкрофт и Элис. Миссис Линкрофт приготовила еду сама, так как помимо спальни и гостиной в ее распоряжении была и маленькая кухня.
— Когда в доме принимали гостей, а в свое время это бывало часто, — объяснила она, — я посчитала, что иметь у себя небольшую кухню намного удобнее. И слугам меньше хлопот, и мне самой приятнее. Теперь, я думаю, и вы, миссис Верлейн, можете обедать здесь. Элис тоже будет с нами, правда, время от времени сэр Уилльям любезно приглашает ее обедать с семьей. Возможно, и вас он иногда будет звать к своему столу.
Обед прошел тихо и приятно, и был отменно вкусен. Элис сидела все это время молча, и я подумала, что отныне буду мысленно звать ее скромница-Элис.
Миссис Линкрофт рассказала мне о болезни сэра Уилльяма: год назад с ним случился удар, и с тех пор он сильно сдал. Затем мы заговорили о музыке.
— Его жена часто играла ему на фортепьяно, — сообщила мне миссис Линкрофт. — Мне кажется, что, когда мистер Нейпьер вернулся, сэру Уилльяму вспомнились прежние времена, и он решил, что в доме снова должна звучать музыка.
Как сильно, видимо, сэр Уилльям любил свою жену, раз после ее смерти запретил в доме музыку, подумала я тогда.
— Уже и сейчас видны перемены к лучшему, — продолжала миссис Линкрофт. — Но со временем их будет еще больше, поскольку мистер Нейпьер и Эдит поженились, — она с улыбкой сделала паузу, пока подававшая на стол служанка не вернулась на кухню. — Теперь пойдет более нормальная жизнь в доме, — продолжила она. — Большое облегчение, что Нейпьер взял управление поместьем в свои руки. Он деятелен, первоклассный наездник, отныне он ездит всюду верхом, во все вникает со знанием дел. Даже сэр Уилльям вынужден согласиться с этим.
Я молча ждала продолжения рассказа, но, видимо, миссис Линкрофт посчитала, что и так сказала слишком много.
— Не хотите ли еще пирога?
Я с благодарностью отказалась, отметив, что пирог приготовлен превосходно.
— Вы умеете ездить верхом, миссис Верлейн? — спросила миссис Линкрофт некоторое время спустя.
— Мы с сестрой ходили в школу верховой езды, и случалось, катались верхом, когда бывали за городом. Но мы жили большей частью в Лондоне, а там нет таких возможностей для верховой езды, как здесь. Кроме того, у нас было много других занятий.
— Ваша сестра тоже музыкант?
— О, нет… нет… — и тут я запнулась, наступила пауза… Я поняла, как легко могу себя выдать. Интересно, как все они поведут себя, если узнают, что я сестра той женщины, которая каким-то загадочным образом исчезла из Лоувет Стейси несколько месяцев назад.
— Мой отец был профессором, — начала я не совсем уверенно. — Сестра помогала ему в работе.
— У вас в семье, видимо, все были талантливы.
— Мои родители придерживались прогрессивных взглядов на образование, и нас обучали, не делая скидку на то, что мы девочки. Мальчиков в семье не было. Возможно, если бы родители имели еще и сына, то наше обучение пошло бы несколько иначе.
Неожиданно в разговор вступила Элис.
— Я бы хотела, чтобы меня обучали именно так, — сказала она, — как вас и вашу сестру. Наверное, вам бы хотелось быть сейчас рядом с ней, а не здесь.
— Моя сестра умерла, — ответила я коротко. Мне показалось, что Элис хотела спросить меня о чем-то еще, но миссис Линкрофт остановила ее взглядом и заговорила сама.
— Как это печально. Мы очень сочувствуем.
Все замолчали в некоторой растерянности, не зная, что сказать, и тогда я решила спросить, хорошо ли ездят верхом мои ученицы.
— Мистер Нейпьер решительно взялся научить Эдит верховой езде. Они вместе совершают каждое утро прогулку верхом. Я думаю, она уже сделала большие успехи.
— Не сделала, — уверенно заявила Элис. — И даже хуже того — она теперь боится.
— Боится? — переспросила я.
— Эдит по натуре очень робкая, а мистер Нейпьер пытается сделать ее смелой, — пояснила Элис. — Но она все равно всегда предпочтет трястись на старом Сильвере, чем скакать на любой другой прекрасной лошади, которую выбирает ей Нейпьер.
Миссис Линкрофт снова строго посмотрела на дочь. И я тогда подумала, что, может быть, столь поразительно скромное поведение Элис вызвано тем, что ее постоянно подавляют.
Когда обед закончился, я провела за разговором у миссис Линкрофт что-то около часа, а затем она сама предложила мне пойти отдохнуть, так как дорога была утомительна. Я отправилась к себе, но несмотря на усталость, спала урывками. То и дело всплывали воспоминания о том, что я видела и узнала за этот день, но я убеждала себя: как только моя жизнь войдет здесь в рабочую колею, все встанет на свои места.
Завтрак мне подали в мою комнату. Когда я уже допивала кофе, в комнату постучала Эдит.
Она вошла в амазонке глубокого голубого цвета и черной шляпке в форме котелка. Выглядела она очень хорошенькой.
— Вы собираетесь покататься верхом? — спросила я.
Эдит едва заметно содрогнулась. Ей трудно скрывать свои чувства, подумала я.
— Не сейчас, немного позже, — ответила Эдит. — Но у меня может не остаться времени, чтобы переодеться, а я бы хотела поговорить о вами о наших занятиях.
— Хорошо.
— Потом я провожу вас в дом настоятеля, где проходят уроки у других девочек. Вам, вероятно, необходимо будет согласовать время ваших занятий с уроками, которые дает настоятель. И еще мне хотелось бы сказать вам: я так надеюсь, что не разочарую вас.
— Я уверена в этом. У вас, несомненно, есть музыкальные способности.
— Мне очень нравится играть на фортепьяно. Это… помогает мне, когда… бывает грустно.
— Так не начать ли нам прямо сейчас?
Эдит провела меня в классную комнату, к которой примыкала еще одна, поменьше, где стояло пианино.
Я послушала, как Эдит играет, затем мы поговорили с ней о наших будущих занятиях. Я сразу поняла, что кое-что она уже умеет. Несомненно, Эдит будет прекрасной ученицей, трудолюбивой и увлеченной. Музыка станет доставлять ей подлинное наслаждение, однако большим музыкантом она никогда не станет. Но другого я и не ожидала, поэтому могла уже без труда представить, как пойдут наши занятия.
— Понимаете, музыка — это единственное, в чем я действительно чувствую себя хоть немного уверенной, — сказала Эдит с неожиданной откровенностью.
— Думаю, со временем вы станете еще более уверенной в себе.
Мои слова доставили ей очевидную радость, и, оживившись, она предложила проводить меня в дом настоятеля.
— Это всего в пятнадцати минутах ходьбы отсюда. Вы бы хотели пройтись или лучше поехать в коляске?
Я ответила, что мне приятнее было бы пойти туда пешком, и мы тотчас отправились.