– Уважаемая льета, – раздался хрипловатый голос рядом с ухом, – даже если вы считаете, что я уделяю вам мало внимания, необязательно сообщать об этом столь экстремальным способом.
Покраснела и скатилась с мужа, на котором так вольготно разлеглась. Судя по сдавленному стону, движение причинило ему боль.
– Простите, пожалуйста. – Подползла к нему и обхватила за плечи, помогая сесть. – Настолько все плохо?
– Нормально, – отрывисто ответил Вейл. – Как понимаю, пробирка с катализатором разбилась?
– Похоже, – виновато ответила я и замолкла, не зная, что добавить.
– Чудес-с-сно! Как вы тут вообще оказались?
– Конкретно тут абсолютно случайно, – вздохнула я. – Искала кухню, открыла дверь, споткнулась и упала.
– А зачем моей драгоценной супруге понадобилась кухня в три часа ночи? – язвительно осведомился рыжий.
– Проспала ужин, – процедила, не сдержав недовольных интонаций. – Это преступление?
– Я бы так не назвал, но если учитывать, к каким последствиям это привело… – Ринвейл попытался встать, но тут же с шипением осел обратно. – Почему слуг не позвали?
– Потому что, как вы верно отметили, сейчас середина ночи, – сухо ответила я. Поднялась и отошла в сторону, с невольным злорадством наблюдая за тем, как муж с трудом встает и зажигает светлячок.
Цай Тирлин присел на корточки рядом с разбившейся пробиркой, пошевелил самый крупный осколок и едва слышно выругался.
Я подошла поближе и, виновато поморщившись, спросила:
– Она была так важна?
– Еще бы, – коротко рыкнул маг. – Я только над формулой несколько месяцев работал. И над самим составом почти три недели!
Ответить было нечего, но и уйти вот так, сразу тоже почему-то не могла.
Муж встряхнул руками, и они окутались бледным голубым светом. Ринвейл откинул за спину сползшую вперед медную косу, подвернул рукава и начал осторожно собирать осколки на поднос. В неясном свете магического огонька под потолком лицо рыжеволосого казалось еще более резким, чем обычно, но… почему-то именно сейчас я впервые заметила, насколько он… необычный. В растрепанных волосах вспыхивали алым блики света, бледная кожа казалась почти мраморной. Внезапно муж вскинул голову и посмотрел на меня. Чувственные губы были сжаты, а недобрый прищур голубых глаз не обещал ничего хорошего. Чтобы хоть как-то заполнить тяжелую паузу и разрядить гнетущую атмосферу, я нерешительно спросила:
– Я могу чем-нибудь помочь?
Муж выдохнул сквозь зубы:
– Льета Ирьяна, что могли, вы уже сделали! Самое лучшее, что вы сейчас можете предпринять, это уйти! – Он запустил руку в волосы, несильно потянул у корней и нехотя добавил: – Прошу прощения за некоторую резкос-с-сть.
Все же сорвался. Услышав рычаще-шипящие нотки в голосе, вздрогнула и отшатнулась.
– Я уже ухожу! – Ужом проскользнув между стенкой и рыжим злюкой, бросилась к лестнице, но поскользнулась и полетела на пол.
Ладонь и бедро пронзило резкой болью, но, не обращая на это внимания, я вскочила, непонятно за что извинилась и быстро стала подниматься по лестнице. Ладонь горела и пульсировала, нога ныла от удара. Порезалась, что ли? Ох, сейчас еще аптечку искать придется. Сходила перекусить…
Неожиданно светлячок вспыхнул намного ярче, и спустя несколько секунд раздался голос полукровки:
– А ну стоять!
Замерла я только на миг, а потом с удвоенной прытью рванула вверх. А вдруг он решил все же прибить непутевую женушку из-за ценного катализатора? А что? Одним махом от всех проблем! Ведь я не слепая и вижу, что он отнюдь не рад тому, что я появилась в его доме.
– Идиотка! – нелестно охарактеризовал меня рыжий. А потом догнал, схватил за здоровую руку и дернул на себя. Ну не дурак ли? Мало сегодня с лестниц летал?
На этот раз равновесие Ринвейл удержал. Он крепко обхватил меня за талию, прижал спиной к себе. И вырваться мне не было никакой возможности.
– Осмелюсь заметить, что по-идиотски сейчас себя повел ты, – едко заметила и дернулась, пытаясь освободиться. Говорить гадости, не видя перед собой лицо со злыми голубыми глазами, оказалось несравненно легче, потому окончательно осмелела: – Отпусти меня немедленно!
На удивление, он послушался и оттолкнул меня от себя. Только запястье не отпустил, и потому уйти я не могла.
– Руку покажи, – процедил супруг и потянулся к раненой ладони.
Тут я, наверное, поступила в лучших традициях всех обиженных дам. То есть глупо…
– Все хорошо. – Отступила и неосознанно спрятала пострадавшую лапку за спину.
Муж только покачал головой.
– Я уже видел. Так что не глупи, а показывай.
– Там ничего серьезного, – упрямо стояла на своем. – Царапина, сама обработаю.
– Царапины сильно не кровоточат. – Ринвейл щелкнул пальцами, и светляк вспыхнул ярче, позволяя явственно увидеть темные пятна на светлом мраморе лестницы. – И еще… Ты порезалась о стекло. Неизвестно, попал ли в рану состав, но все равно лучше обработать руку специальным средством.
– Хорошо. – Все-таки вняла разумным доводам.
– Вот и отлично, – кивнул цай Тирлин. – Пошли.
Мы быстро спустились на нижнюю площадку и вскоре оказались у массивных дверей с простым резным орнаментом и коваными затейливыми ручками. На удивление, они оказались не заперты и распахнулись от малейшего прикосновения. Пройдя в помещение, муж отпустил мою руку, и на мгновение мне стало жаль потерянного тепла. Поймав себя на этом, потрясла головой, прогоняя непонятные мысли, и решила немного осмотреться, раз уж появилась такая возможность.
Лаборатория зрительно разделялась на два сектора. В одном был круглый стол с оставленной на нем книгой и небольшой диванчик. В другом на металлической столешнице стоял перегонный куб, шеренга колбочек с непонятными разноцветными жидкостями и котел на «горячих камнях». Впрочем, если в котелке ничего не кипело, то, значит, камни были сейчас неактивны. По периметру расположилось несколько белых шкафов без дверок, а в противоположной стене виднелась стальная дверь. Видимо, там хранились наиболее ценные ингредиенты и материалы.
Ринвейл подошел к шкафу и достал оттуда небольшую коробочку. Немного подумал и захватил пузырек с ядовито-зеленым содержимым. Отнес все это на стол, достал стеклянную пиалу и насыпал в нее грязно-серого порошка. Устало потер переносицу и вздохнул. Открутил крышку и выжал немного крема из тюбика, а потом добавил несколько капелек зеленого раствора. Смесь гадостно зашипела и забулькала, что мне весьма не понравилось. Муж приподнял емкость и с сомнением оглядел буро-коричневое содержимое. Подумал еще пару секунд и решительно потянулся к мензурке с прозрачной жидкостью. Осторожно добавил в мазь капельку и быстро накрыл задымившееся лекарство крышечкой.
Смотрела на все эти приготовления и думала, что вверяться в руки этому «лекарю» не горю никаким желанием. Он тут импровизирует, а я испытывай? Нерешительно покосилась на открытые двери, прикидывая свои шансы удрать из этой обители экспериментатора. Муж, видимо, разгадал мои намерения и тихо произнес:
– И не думай.
– Ты о чем? – невинно улыбнулась в ответ.
– О том, что слуги у меня, конечно, неболтливые, но найденная поутру кровавая дорожка от лаборатории до твоих покоев, несомненно, не останется без внимания. – Рыжий аккуратно перемешал смесь деревянной палочкой, искоса на меня взглянул и пояснил: – Решат, что ты меня настолько достала, что я не сдержался.
Стало жутко. Вот честно.
– Эм… А я настолько достала? – все же решилась спросить.
– Ну как тебе сказать? – с сомнением оглядел меня цай Тирлин. – Пока нет.
Это «пока» мне крайне не понравилось…
– Но я же ничего не делаю, – растерянно пожала плечами. – Наоборот, стараюсь поменьше тебя беспокоить, не попадаться на глаза…
– Ты тут живешь, Ирьяна, а я привык быть один. Так что присутствие непоседливой огненной девушки, которая просто физически не может без неприятностей и шума, меня несколько тяготит… Отвлекает. А я этого не люблю.
– Но при чем тут кровавые следы?
– У меня не особенно хорошая репутация, – спокойно отозвался полукровка и направился ко мне.
После такого я, естественно, не стала покорно ждать, а начала медленно отступать. Огляделась и поняла, что деваться некуда. Двери были за спиной этого типа с непонятными намерениями. Он заметил мой затравленный взгляд, пристально посмотрел на меня и неожиданно весело рассмеялся:
– Ирьяна! Хватит шарахаться! Я цивилизованный и адекватный. Нас обрекли на общество друг друга, и, хоть меня несколько раздражает твое присутствие, это не причина трястись от страха!
– Ты вообще себя слышал? Как еще можно отреагировать на то, что ты сказал?!
– А что такое? – провокационно вскинул рыжую бровь собеседник. – Ты же хотела откровенности. Пожалуйста. Меня неимоверно бесит легкий беспорядок, который ты с собой приносишь, мелкие безделушки, бесконтрольно расползающиеся по дому, шум, смех. Это все мешает работать! Но держусь! За что мне честь и хвала!
– Честь и хвала… – эхом повторила, с опасением наблюдая за приближением ненормального. – И это не беспорядок, а уют. Если все идеально, то создается ощущение, что это музей, а не обитаемый замок. Та же пара книг, специально оставленных на столе в библиотеке, создает недостающий штрих.
– Руку дай, – скомандовал муж, открыл аптечку, достал оттуда вату и средство для обеззараживания. Потом поморщился и продолжил начатую нами интересную тему: – Ладно книги! Но зачем все эти вазочки в бесконечных количествах, цветы и прочая ерундистика?
М-да… Видимо, и правда накипело у него за эти полторы недели.
– Я немного поставила! – возмутилась было, но тут он начал обрабатывать руку, и нижнюю губу пришлось прикусить от боли.
– Потерпи, я быстро. – Вейл уже залил раствором длинную царапину и сейчас просто вытирал кровь.
Рану сильно щипало, и я тихо выдохнула. Рыжий, видимо, понял, что мне нелегко, и с несвойственным ему альтруизмом завел разговор про свойства лекарств, поясняя, почему нельзя воспользоваться магией. Вот тебе и огненная кровь! На лестнице он меня был готов собственноручно придушить за разбитый катализатор, а сейчас от прежней злости и следа не осталось. Легко отвлекается и переключается. Да и вообще… не такой уж он и неэмоциональный, каким хочет казаться.
Потом цай Тирлин наложил немного той мази, которую приготовил, и умело забинтовал мне руку. Ранку перестало щипать почти сразу.
Как только лечение завершилось, поблагодарила и быстро пошла к себе. Уже лежа в постели, тихо рассмеялась. Что мы имеем? Есть полукровка, который сознательно заточил себя в ледяной панцирь и всеми силами пытается гасить вспышки другой стороны своей натуры. А еще он мужчина и ученый. И как выяснилось, небольшие перемены, которые произошли в Летящем с моим появлением, не прошли незамеченными. Но я и правда ничего не делала! Всего лишь… немного своего привнесла для удобства и уюта. А то все комнаты полупустые. Кстати, уже несколько дней хочу забраться на чердак… Там наверняка есть что посмотреть!
Вот с такими размышлениями плавно уплыла в сон. Рука уже не ныла. Совсем.
Следующий день опять был возмутительно скучным, и даже рисование и конная прогулка не сделали его более красочным и интересным. Летать тоже не хотелось. В итоге к вечеру мне стало так тоскливо, что я начала перебирать не самые приятные эпизоды своей жизни. Вспоминалась семья, родная Огненная долина и друзья. Перед всем этим стоило бы поставить слово «якобы». Потому как я тут уже неполный месяц, а такое ощущение, что открестились и забыли. Почувствовала, как на глаза наворачиваются жгучие слезы обиды, и решительно встала. Нет, это не дело. Плакать нельзя.